Александр Москаленко: организовать движение самокатов можно по аналогии с Мюнхеном

Владимир Путин на коллегии МВД поручил кардинально обновить подходы к миграционной политике в России. Ранее в Смольном рассказали, что в 2023 году в Петербург с целью работы приехали почти 230 тысяч иностранцев. Рабочая сила, в частности, потребуется для строительства высокоскоростной магистрали между двумя столицами. Депутаты Заксобрания, в свою очередь, решили освободить от налога на имущество организаций объекты недвижимости, которые обеспечат функционирование ВСМ. И ещё одна транспортная тема — активисты предложили провести общегородской референдум о запрете электросамокатов. Итоги недели шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов обсуждает с президентом группы компаний «Городской центр экспертиз» Александром Москаленко.

Максим Морозов: Наверное, нет отрасли городской экономики, где нет кадрового дефицита, и, конечно, мы сейчас не можем обойтись без мигрантов. По разным подсчётам, в России в целом присутствуют до 10 миллионов трудовых мигрантов. Какими должны быть основные подходы к миграционной политике, к трудовой миграции?

Александр Москаленко: Самое — главное понять, чего хотим.

Путешествуя по стране, я вижу увеличение количества и больших, и малых предприятий: заводов, фабрик, магазинов, научно-исследовательских организаций. Происходит количественный рост экономики. Всё это требует рабочих рук. Но есть некое противоречие. Демография не очень хорошая, население уменьшается (оставим в покое присоединение новых территорий), а экономика растёт.

И на уровне губернаторов, и на уровне министерств все говорят о том, что необходимо увеличивать количество рабочих мест. Мы создали новые рабочие места. Здорово! Если население уменьшается, а новые места создаются, то их кто-то должен занимать. Посмотрим, какие задачи решает МВД, а ведь именно оно занимается миграционной политикой.

Максим Морозов: Главное управление миграции.

Александр Москаленко: Совершенно верно. У МВД нет задач по росту экономики! И это справедливо. Есть задача по защите. Министерство труда может давать рекомендации. На уровне субъектов федерации ещё хуже. Вроде бы нет прямой соподчинённости министерства и субъектов Федерации, но они зависят друг от друга. В первую очередь, зависит регион. Что получается? До сих пор миграционная не политика, а практика была заточена на то, чтобы ограничить количество рабочих, въезжающих в нашу страну.

Максим Морозов: Это так или иначе запретительные меры, хотя нет визового режима со странами СНГ, которые выступают основными поставщиками трудовых мигрантов.

Александр Москаленко: Вы правы.

Стоимость патента для трудового мигранта непрерывно растёт. Причём растёт не на рубль или два, а кратно, в разы! Каждый раз увеличение как минимум на 50%.

Работник из зарубежья мне сегодня обходится гораздо дороже, чем соотечественник. Человек говорит: «Мне же ещё нужно оплатить патент. Мне нужно оплатить медицинскую страховку». Помимо того, что нанявший его платит взносы в социальный фонд, работник ещё и сам оплачивает страховку.

Максим Морозов: Плюс жильё.

Александр Москаленко: Совершенно верно. Ещё он сдаёт экзамен по русскому языку, причём это не раз и навсегда, а раз в год. Экзамен платный. Второе. Ужесточение по линии борьбы с криминалом. Действительно, немало работников попадает в эту сферу, но также попадают и наши соотечественники.

Максим Морозов: У преступности нет национальности.

Александр Москаленко: Верно. И здесь получается, что в первую очередь с подачи МВД принятие разного рода изменений нацелено на то «как бы чего не вышло».

Нам нужно заранее понимать, кто к нам планирует приехать. Прежде чем трудовой мигрант к нам приехал, мы уже должен понимать, кто он такой. А не задаваться вопросом потом: «Господи, кто же его впустил!»

Максим Морозов: Ещё одна тема, которую хотелось бы обсудить. Это строительство высокоскоростной магистрали. Этот проект пока на стадии обсуждения, в начальной стадии реализации. Скажите, пожалуйста, какие вопросы он у вас вызывает с разных сторон, и какие могут быть сложности при его реализации? Это сложный межрегиональный инфраструктурный проект, Москва и Петербург — только часть пути, который хотят продлить для Воронежа и, может быть, дальше.

Александр Москаленко: Начну с положительного. Многие шишки набиты на строительство трассы М-11, которая также межрегиональная. В большинстве случаев она прошла по лесам и болотам. Вопросы землеотвода всегда сложны. Рука в определённой мере уже набита.

Что мне нравится в проекте ВСМ: планируется проведение трассы через замечательный город Новгород, который сегодня в стороне от серьёзных дорог. Даже трасса М-10 большей своей частью проходит мимо него, есть только ответвление. Железные дороги тоже мимо. Город с колоссальной историей, с колоссальным промышленным потенциалом остался в стороне. Можно только аплодировать тому, что провести скоростную трассу планируют через Новгород.

Максим Морозов: Какие подводные камни видятся сейчас?

Александр Москаленко: Лично для меня они больше на эмоциональном уровне. Помните сказку «Волки! Волки!». Я вспоминаю много лет яму у Московского вокзала. Ныне там стоит ТРК «Галерея». Когда «полетели» наши «Сапсаны», я был убеждён, что это и есть высокоскоростная магистраль. Оказалось, нет. Значит, следующая магистраль будет ещё более скоростной.

Да, перемещение путешественников улучшится. Я часто бываю в Москве и знаю, при том, что «Сапсан» едет быстро, ехать утром туда, а вечером обратно всё-таки утомительно. Восемь часов в пути. Высокоскоростная магистраль снижает эти пороги. Но важно отметить, что пути уже реконструировали, их подгоняли под скоростное движение, удлиняли рельсы, выравнивали, меняли мосты, исходя из того, что на таких скоростях нагрузка на полотно увеличивается. Вопрос, что будет с этим движением?

Сосуществование Сапсанов и ВСМ-поездов (не знаю, как они будут называться) мне кажется бессмысленным. Что будет двигаться по уже имеющимся путям? Обычные пассажирские поезда, к сожалению, почти исчезли. Вопрос: почему высокоскоростные магистрали только для пассажиров? Мы себя позиционируем как транзитная страна, проложены пути с Дальнего востока в Европу. Почему бы движение грузового транспорта не переводить на скоростные рельсы?

По-моему, здесь требуется комплекс мер. Хотя для пассажиров и туристов ВСМ — это большой плюс.

Максим Морозов: Ещё одна тема, которую успеваем обсудить: активисты планируют провести общегородской референдум в единый день голосования в сентябре по вопросу запрета движения электросамокатов в центре города или вообще в черте города. Как, на ваш взгляд, необходимо регулировать движение электросамокатов? Как минимум, в историческом центре, как максимум — в черте города.

Александр Москаленко: История из моего детства. Катаюсь на велосипеде по парку, меня останавливает сотрудник милиции и объясняет, что я еду неправильно, не по той стороне. И вообще-то даже на велосипеде должен быть номер. Уже будучи взрослым, я вдруг понял, что правила дорожного движения созданы не только для автомобилистов.

Максим Морозов: К чести сказать, в ПДД прописали средства индивидуальной мобильности как «иных участников движения».

Александр Москаленко: Я аплодирую, но кто это прочитал? Люди на велосипедах, на самокатах этих правил не знают, их нигде не учат. Это происходит только в редких случаях.

Максим Морозов: Госорганы вряд ли пойдут на введение прав на самокаты и велосипеды.

Александр Москаленко: Это и не нужно. Есть положительный пример. Он не один, я его назову: Германия. У них движение в трёх уровнях, первый уровень — автомобили по дороге, второй уровень — пешеходы по тротуару, а посередине — велодорожки. Причём они в другом уровне, не просто как-то обозначены, а на уровень ниже, чем тротуар, но выше, чем дорога. Для них работает специальная система светофоров и регулировки. Все вокруг свято соблюдают правила.

Максим Морозов: К сожалению, в историческом центре Петербурга это невозможно, потому что там тесно, место в городе для этого не предусмотрено.

Александр Москаленко:

Посмотрите на ширину тротуаров, например, на Невском проспекте. Не забывайте, что во времена Екатерины там в шесть рядов стояли берёзы! Всё в наших руках. Нужно просто организовать движение.

Я спрашивал у своих друзей в городе Мюнхене, это не менее исторический город: «Когда же у вас всё это началось?». Они говорят: «В восьмидесятых годах». Они упёрлись и просто сделали всё, что необходимо. Переорганизовали движение, провели огромную работу, причём в крупных городах.

Максим Морозов: Резюмируем тему, вы говорите о просвещении, но это достаточно долго, займёт много времени, тем более, мы знаем уровень сознательности, понятно, что всё равно останутся нарушители. Если же в моменте решать проблему, которая вновь актуализировалсь? Шеринговые компании уже расставили самокаты, вновь начинается движение.

Александр Москаленко: Запретом мы ничего не решим. Запрещено ездить вдвоем – но горожане всё равно ездят. Мне кажется, что в моменте надо создать программу, может быть на уровне города. Эта программа организует дорожное движение и научит всех участников движения. Также важен контроль.

ГИБДД научена догонять, ловить и останавливать автомобилистов, но не научена догонять и ловить велосипедистов и СИМ.

Максим Морозов: Они будут не в восторге от дополнительной нагрузки, я уверен.

Александр Москаленко: Если в Германии полицейские ездили на сегвеях, то почему в нашем славном городе нельзя их посадить на электросамокаты или электровелосипеды, чтобы они смогли на равных «сражаться» с нарушителями?