Евгений Вышенков: рейд в Апраксином дворе, будущее «Крестов», запрет «наливаек»

Вице-губернатор Петербурга по безопасности Игорь Потапенко заявил, что при необходимости рейд на Апраксином дворе будет проведён повторно. Всего с ноября прошлого года к ответственности за незаконную торговлю там привлекли более 200 граждан. Тем временем активно обсуждается будущее ещё одного исторического комплекса: концепцию старых «Крестов» на Арсенальной набережной могут представить уже этой весной. Также на заключительной стадии находится решение вопроса «наливаек»: ограничения их работы в центральных районах планируют ввести с 1 сентября. Итоги недели шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов обсуждает с заместителем директора Агентства журналистских расследований Евгением Вышенковым.

Максим Морозов: Одна из резонансных тем минувших дней — «зачистка» Апраксина двора. Несколько сотен полицейских, сотрудников Росгвардии и различных подразделений Смольного организовали рейд, который имел серьёзное информационное сопровождение. Хотелось бы поговорить о феномене «Апрашки»: почему в 2025 году в историческом центре Петербурга существует уголок девяностых?

Евгений Вышенков: Я бы поправил: на мой взгляд, это не уголок девяностых, а вечное пространство Петербурга, Петрограда и Ленинграда. Новейшая история Апраксина двора началась не в XXI веке. В 1994 году, в самое голодное время, был создан некий центр. В 2006-м появлялись идеи, проекты и заявления очень крупных инвесторов, среди которых был Олег Владимирович Дерипаска, куда ж мощнее! Было ещё два инвестора. Они говорили о вложении колоссальных сумм. Только это ничем не закончилось. Но не из-за какой-то глупости или страшных подковёрных игр. Всё было честно.

Апраксин двор — это колоссальная сумма проблем. Во-первых, собственность: часть принадлежит городу, часть арендуется, часть принадлежит частным собственникам. Если мы создадим на ватмане карту и раскрасим её, то получим крестьянское лоскутное одеяло.

Во-вторых, там никто ничего не реставрировал. Если говорить о ремонте, то, наверное, кто-то вставляет окна и двери, когда они разбиваются. За столетия сложился сложнейший лабиринт.

Максим Морозов: Периодически мы читаем, что найдена очередная тайная комната, или что на «Апрашке» можно купить если не всё, то практически всё. Что из себя представляет Апраксин двор сейчас?

Евгений Вышенков: Это, безусловно, заголовки журналистов. Думаю, что тайную комнату можно найти в любом большом доме: давайте спустимся к себе в подвал. Если мы говорим, что можно купить практически всё, то подразумеваем автомат Калашникова? Чушь. В 1994 году это было почти так. Рейд прошёл в 101-ый раз. Можно сколько угодно фотографировать полицейских, брать комментарии у чиновников, показывать шестерых мигрантов, которые что-то нарушили, ларёк, который мы сносим.

Всё, вроде бы, бурлит! Большая новость. Но эта новость ничего не изменила. Более того, известно, что 10 апреля будет система новых торгов: арендаторы вновь придут на огромные территории.

Максим Морозов: Ещё одна важная тема, которая обсуждается не один месяц, это будущее старых «Крестов». Сначала был конкурс, два участника с разными концепциями, потом попытка оспорить результаты торгов. В итоге в общественном поле обсуждаются варианты от гостиничной, девелоперской составляющей до IT-хаба. Каким вам видится приспособление под современное использование комплекса на Арсенальной набережной?

Евгений Вышенков: Я надеюсь, что крупный строитель Сергей Ярошенко, который принял это решение, много раз подумал и уже имеет конкретные планы.

Я знаю, что Ярошенко до принятия решения много раз самостоятельно посещал «Кресты». Надеюсь, что у него есть принципиальные договорённости с властями. Ведь объект есть, но культурное наследие не определено: то ли можно оставить крышу, то ли вот здесь гвоздь торчит, пожалуйста, не трогайте его.

Нужно, чтобы ему оставили одни исторические стены, красный кирпич. Внутри он может делать всё, что захочет. Если мы говорим о советских постройках, то они просто сносятся. Если всё так и получится, то, я думаю, уже весной этого года он публично расскажет нам, что планирует сделать. Однако могут опять начаться сбои. Может выясниться, что ему обещано одно, но в итоге получится другое. У каждого ведомства есть свои циркуляры. Это происходит не потому, что кто-то хочет навредить. А потому, что есть условный «пункт №6», который нужно отменять через Госдуму. Тогда Сергей Ярошенко сделает то, что сделал Олег Владимирович Дерипаска с Апраксиным двором.

Максим Морозов: Эмоциональная составляющая вопроса: некоторые приводят европейские примеры, когда на месте бывших тюрем возникали гостиницы. Кто-то категорически против и говорит, что существует атмосфера и магия места, в котором невозможно делать что-то развлекательное или рекреационное, для отдыха. Однако это исторический центр: территория должна развиваться и приспосабливаться под современное использование. С точки зрения «петербургского кода» и эмоционального восприятия, что могло бы быть органично в этом месте?

Евгений Вышенков: Если говорить в целом, то существует огромная территория практически в центре города. Её можно заполнить различными «хотелками», которые должны привлекать молодёжь. Я не хочу никого обидеть, но не для меня же это делают, мне скоро помирать. В этом случае мы получим энергию, которая будет развиваться сама по себе. Это может стать буквально мировым местом.

Как только мы переходим в историю и память, у большинства просится слово «музей» в старых «Крестах». Классно, но ведь музей — это государственная задача. Если вы купили пятикомнатную квартиру, то отдадите полкомнаты под память, допустим, сестры Петра Чайковского? Это же всё-таки наша история, почему бы и нет? Всё будет нормально: пока вы на работе, люди будут ходить, снимать обувь. Всё сразу же играет другими красками, не так ли?

Максим Морозов: Последняя тема, которую успеваем обсудить, это очередной виток борьбы с «наливайками». В Законодательном собрании готовятся поправки в профильное законодательство. Как говорят участники рынка, запретительная инициатива может коснуться до тысячи различных заведений. Почему никак не удаётся уладить вопрос с «наливайками»? И каким вам видится развитие такого важного направления малого и среднего бизнеса в Петербурге?

Евгений Вышенков: Число различных законов и правил огромное. Чем «наливайка» занимательнее «Крестов» и Апраксина двора? Вышел на трибуну, говорю про наливайку, и вроде бы всё понятно! Всё про чаяния православного народа. А за этим стоит куча правил, с которыми надо бороться кучей других правил. Это же не городовой пришёл и заколотил дверь. Дальше начинаем говорить про квадратные метры: 50 «квадратов», 45 «квадратов» — братцы, это вообще какая-то абстракция! Ещё немного и будем говорить о цвете машины и так далее.

Приведу пример: над квартирой моего сына живут ребята, которые занимаются музыкой, реперы. Если они не включают звук на полную, то их не слышно. Они купили какие-то пластмассовые формы, какие-то губки, обложили свою квартиру, и никому музыку не слышно. Ребята решили проблему.

Может быть, нам обращаться не к трибунам и не к гневу, не считать, сколько поступило жалоб? Может быть, обратиться к физикам и спросить, есть ли какие-нибудь материалы? Нам четверокурсник университета скажет, конечно, есть, просто погуглите!

Максим Морозов: Согласно одной из версий, законопроект принимается для борьбы с одной конкретной сетью, которая работает по двум лицензиям. Поскольку её не могут регулировать административно, то принимается законопроект, который будет распространяться на всех.

Евгений Вышенков: Эта сеть, мне кажется, подверглась серьёзной проверке в сентябре-октябре прошлого года. Приходили буквально в каждую точку, находили какие-то нарушения, подавали в суды и так далее. Большинство судов отказало, потому что претензии были либо надуманы, либо неправильно написаны. Когда власть приходит и хочет найти изъяны в ста точках, то можно привлечь и за курение в неположенном месте. Но всё это – искусственные вещи. Эта волна точно такая же, как на «Апрашке».