ИТОГИ НЕДЕЛИ: Перспективы инвестиций, величина МРОТ, проблема персональных данных

Максим Морозов: Фармацевтику, автопром, текстильное производство и IT в Смольном назвали самыми перспективными сферами для инвестирования. Вы согласны?

Виктория Нестерова: В принципе, мне нравится глобальное мышление нашего правительства. Я надеюсь, они найдут достойных инвесторов на четыре отрасли, о которых заявили, потому что это многомиллиардные проекты. Мы, конечно, будем ждать, надеяться и верить, что в ближайшее время появятся либо производители китайских машин, либо индийские производители фармацевтики. В Индии серьёзные фармацевтические кластеры, которые захотят вложить серьезные деньги в проекты, представленные именно на территории Санкт-Петербурга. Но я бы смотрела на всё это значительно шире и значительно приземлённее.

У нас в городе существуют проблемы с технопарками и землями промышленного значения, которые имеют подготовленные сети и в первую очередь газ.

Максим Морозов: Виктория, может быть, просто активнее масштабировать особые экономические зоны?

Виктория Нестерова: Это хорошая история. Последний раз я была в особой экономической зоне в Тольятти. Всё было идеально подготовлено, включая промышленную площадку. На ней подготовлены все сети, въезды-выезды, железнодорожные платформы, газ. Также там сейчас строятся четыре новые завода: от фармацевтики до переработки подсолнечника. У нас такого глобального проекта, как в Тольятти, на территории города пока нет.

Максим Морозов: И, конечно, возникает вопрос: как будут развиваться предприятия из других отраслей, которые не выделены, так скажем, в список приоритетных?

Виктория Нестерова: А что такое — выделять в приоритет? Тем, кого выделят в приоритет, будут давать какие-то субсидии, деньги, оказывать помощь? Мне кажется, это выделение приоритетов для реального сектора экономики — ни о чем. Просто какое-то заявление. А за этим что? У нас будет какая-то промышленная площадка под фармацевтический кластер? У нас пищевое производство уже, наверное, лет пять ходит по всем кабинетам и говорит: «нам нужна чистая промышленная площадка, чтобы рядом не было ни кладбищ, ни каких-либо ограничений по СанПиНу. У нас есть промышленники, которые готовы открывать пищевые производства. Дайте нам площадку». Вот этот вопрос обсуждается на всех уровнях уже много лет. Пока мы услышали заявление, а дорожной карты нет. Будем надеяться и верить.

Максим Морозов: Продолжаем разговор. В 2024 году МРОТ будет выше прожиточного минимума на 17%. Такой прогноз сделали в Министерстве труда. Как бы вы оценили озвученную пропорцию, и давайте, что называется, возьмем калькулятор и посчитаем.

Виктория Нестерова: Прожиточный минимум рассчитывается так: это 42,2% от среднедушевого медианного дохода по региону. Что такое среднедушевой медианный доход по региону? Очень сложная история. То есть на 2023 год для трудоспособного населения установили прожиточный минимум величиной 16 452 рубля. Если взять, например, среднюю заработную плату по Санкт-Петербургу, а не среднедушевой медианный доход, то она составляет 82 057 рублей. Если от этой суммы взять 42,2%, то прожиточный минимум будет составлять практически 35 000 рублей. Это, действительно, очень похоже на прожиточный минимум. Если взять среднюю зарплату по стране, которая на 2022 год составила 64 000 рублей, то тогда этот прожиточный минимум составил бы 27 000 рублей. Это похоже на правду.

В советские времена, когда платили стипендию размером 40 или 50 рублей, на эти деньги можно было жить.

Максим Морозов: Виктория, ещё всегда очень важно учитывать уровень инфляции.

Виктория Нестерова: Да. Нам сейчас проиндексировали прожиточный минимум на 3,3%. Мы с вами говорили о том, что официальная инфляция, к которой относится продуктовая, промышленная, общая – разная, всё равно находится в районе 10% по сравнению с прошлым годом. То есть, получается, что, с одной стороны, достаточно низкий в настоящее время минимальный размер оплаты труда стал выше прожиточного минимума, который невозможен.

В любом случае индексация не соответствует даже официальному уровню инфляции.

Максим Морозов: Ещё одна тема касательно ожидаемой статистики. Только 3% компаний полностью готовы выполнять новые требования закона о персональных данных. Хотя это затрагивает всех.

Виктория Нестерова: Конечно, затрагивает всех, потому что у каждого должно быть положение о защите персональных данных. Как и у всех компаний, оно у нас есть. Но эти усложнения и ограничения касаются только некоторых организаций. Никто из бизнеса не хранит информацию о несовершеннолетних и практически никто из бизнеса не имеет биометрических данных. Разве что за исключением тех, кто придумал пропуска по сетчатке глаза. И это чаще всего касается только крупных государственных компаний.

Я не знаю реального бизнеса, который по сетчатке глаза пропускает сотрудников на работу.

Максим Морозов: Как в голливудских фильмах.

Виктория Нестерова: Да-да. Бизнес не хранит персональные данные в иностранных юрисдикциях и не пользуется услугами оператора хранения персональных данных. Сейчас возникли ограничения по известной причине усложнения наших международных отношений. Например, если у вас произошла утечка данных свыше 100 000 записей, то нужно подавать данные в ФСБ. Я не знаю, что такое 100 000 записей. Это проблема банков и государственных органов. То есть это проблемы крупных бизнес-структур, у которых есть свои специальные службы, которые и должны защищать эти данные. Поэтому, мне кажется, все эти ограничения минимально касаются реального бизнеса. Что мы должны сделать? Читаем изменения в этом законе, вносим изменения в положения своих персональных данных и всё. Я не вижу здесь никаких рисков и проблем для предприятий реального сектора экономики.

Максим Морозов: Здесь, что называется, практика покажет. Будем надеяться, что предприятия не будут нести серьезные издержки.