Кирилл Соловейчик о Новой промышленной политике Санкт-Петербурга

Насколько эффективно и справедливо «раздавать» субсидии, тем самым вмешиваясь в рыночную экономику и стимулируя «избранные» компании? Как Смольный планирует вовлечь школьников и студентов в работу одного из крупнейших автомобильных заводов? Какие бонусы предусмотрены для тех, кто решил инвестировать в создание промышленного предприятия? Что предполагает программно-отраслевой принцип развития? Как петербургским компаниям получить не только городскую, но и федеральную поддержку? Всё о новой промышленной политике в эксклюзивном интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с председателем Комитета по промышленной политике, инновациям и торговле Кириллом Соловейчиком.

Максим Морозов: Кирилл Александрович, здравствуйте!

Кирилл Соловейчик: Здравствуйте, Максим!

Максим Морозов: Начнем мы с формальных показателей, с рейтинга DoingBusiness. Он оценивает экономику двух городов, Москвы и Петербурга. Мы с 31-го на 28-е место среди 190 стран-участниц поднялись, в частности, за счет подключения к электросетям – осталось две процедуры, 38 дней, и за счет получения разрешения на строительство – осталось 11 процедур, которые занимают 175 дней. Какие конкретно шаги и в какие сроки предусмотрены для дальнейшего улучшения показателей в этом рейтинге?

 

О РЕЙТИНГЕ DOING BUSINESS И ПОКАЗАТЕЛЯХ ПЕТЕРБУРГА

Кирилл Соловейчик: Мы находимся, в том числе, в конкурентной среде среди других регионов. Как говорилось в «Алисе в стране чудес»: даже для того, чтобы стоять на месте, нужно бежать, а чтобы опережать всех, нужно бежать еще быстрее. Поэтому меры, которые мы предпринимаем, должны быть в несколько раз эффективнее, чем то, что делают другие регионы.

Максим Морозов: Но ведь вроде бы с одним основным конкурентом договорились, у нас теперь агломерация с Ленинградской областью. Больше нет битвы за инвесторов, они распределяются равномерно.

Кирилл Соловейчик: Это решать, конечно, инвестору. Мы, действительно, два субъекта – одна агломерация. У меня есть свое видение, какие предприятия будет лучше размещать в Петербурге, и есть видение, каким предприятиям будет удобнее размещаться в Ленинградской области.

Максим Морозов: Если в принципе есть такая возможность, потому что мы знаем, что в Петербурге, допустим, дефицит земельного банка. Крупные предприятия, в том числе по этим ограничениям, мы не можем разместить, они волей-неволей уходят в Ленинградскую область.

Кирилл Соловейчик: Максим, у нас нет дефицита земельного банка, у нас просто ограниченный земельный банк. Но когда мы говорим про завод СПГ, то, конечно, ему проще размещаться в Ленинградской области.

Все-таки ниша Санкт-Петербурга – это высокотехнологичные предприятия, это предприятия, связанные с полным циклом, начиная от разработки до производства конечной продукции, максимально добавленной стоимости.

Петербург – мы с вами не один раз об этом говорили – это город науки, промышленности и образования. Наша промышленность, в том числе, драйвер образования и науки.

Максим Морозов: Я все равно не очень понимаю, в числе преимуществ Петербурга называются кадры. Хорошо подготовленные специалисты и высокотехнологичные предприятия. Но кто мешает их открыть в Ленинградской области?

Кирилл Соловейчик: Если заниматься постоянной развозкой – возникает маятниковая миграция. Если мы с вами поймем, какое количество людей надо возить туда-сюда, то мы быстро увидим, что транспортно-дорожная сеть, уличная сеть просто не справится с этим.

Максим Морозов: Но инновационное предприятие не всегда с тысячным коллективом. Это не значит, что нужно полторы тысячи человек туда-обратно маятниково возить.

Кирилл Соловейчик: Мы когда-то говорили с различными бизнесменами, даже иностранными –

инновационному предприятию важна особая среда для коллектива. Им в первую очередь важно иметь хорошее образование для детей. Отец семейства чувствует себя спокойно, когда он на работе, а его ребенку предоставляется хорошее образование. Выйдя с работы, он может иметь возможность пойти в хороший ресторан. Он может быстро улететь в командировку в любую страну мира, и так далее. Целый набор. Вэтом смысле то, что Петербург находится в одном из топов рейтингов по комфортности проживания – очень сильно играет на руку инновационному бизнесу. Потому что семьи передовых разработчиков чувствуют себя спокойно, комфортно и защищенно в нашем городе.

Максим Морозов: Давайте вернемся к показателям, за которые отвечаете вы в петербургской части рейтинга России в DoingBusiness. Что там можно еще улучшить, какая есть перспектива?

Кирилл Соловейчик: Я отвечаю за много показателей. Мы видим очень большой потенциал в увеличении инвестиций в основной капитал, в первую очередь в промышленности. Мы с вами, когда шли сюда, говорили о контрольно-надзорной деятельности и ее трансформации в связи с выходом нового федерального закона. Мы действительно чувствуем большой потенциал для развития в этих направлениях.

Максим Морозов: В чем заключаются пожелания предпринимателей в сфере промышленного производства? Первое, наверное, «не мешайте»? Уже мемом стало: «дайте работать!».

Кирилл Соловейчик: Я не считаю, что у государства в современном мире должна быть политика не мешать. Если государство будет просто не мешать – а это пассивная ситуация – наблюдать и не помогать, то едва ли мы как страна будем конкурентны среди экономик других стран, которые не просто не мешают, а еще и серьезно помогают.

Максим Морозов: Наш общий знакомый Сергей Федоров из Ассоциации промышленников и предпринимателей говорит, что «мы не сирые и не убогие, нам помогать не надо, эти деньги лучше направьте на бездомных, на стариков и так далее, на социалку».

Кирилл Соловейчик: Я очень уважаю Сергея Федорова, но если, например, соседняя страна вводит субсидии на экспорт чего-то, то нам на рынок попадает продукт дешевле. Соответственно, та страна становится экономически сильнее. Если мы не будем оказывать подобного рода поддержку, то продукты наших предприятий на международных рынках будут неконкурентоспособны. А мы воюем, в том числе, за международные рынки. Поэтому надо осторожно говорить. Я не допускаю возможности, чтобы государство не помогало бизнесу. Наверное, Сергей говорит о контрольно-надзорной деятельности, многочисленных проверках, давлении на бизнес. Здесь я с ним соглашусь.

А в части прогрессивных мер, стимулирующих мер, агрессивных захватов рынков, в первую очередь международных рынков, мы должны делать больше, чем другие страны. Тогда наши продукты окажутся на полках магазинов, у иностранных заказчиков.

И это будут, в том числе, инвестиции в нас.

Максим Морозов: Я сегодня хотел поговорить, в том числе, о чистой промышленной политике, без влияния коронавируса. Системно поговорить о мерах, которые нужны предпринимателям Петербурга, которые заняты в промышленном производстве. Оставим за скобками кредиты на поддержку занятости, на покупку санитайзеров и так далее. Все это понятно. Системно – что им сейчас нужно, о чем запрос?

Кирилл Соловейчик: Для меня промышленная политика – это не просто иллюзорный документ. Это должен быть выстраданный, созданный вместе с предпринимателями, реальный план действий. Я считаю, наше счастье, что в Петербурге сильно диверсифицированная промышленность. Даже в кризисы при диверсификации кто-то немного падает, а кто-то растет. Соответственно, в целом ситуация…

Максим Морозов: Это исторически так сложилось, здесь нет заслуги вашего комитета и вас. Объективно, исторически сложилось.

Кирилл Соловейчик: Абсолютно верно.

Максим Морозов: Диверсификация, это мы зафиксировали. А вы чем можете помочь?

Кирилл Соловейчик: У нас нет иллюзий, что мы как комитет вносим огромный вклад в развитие промышленности, все-таки развитие промышленного производства находится в руках промышленников, их коллективов, их семей.

Что мы можем сделать? Понять проблематику. Это то, что мы проделали, по сути, по каждой из целевых отраслей промышленности в Петербурге. Понять, где есть точки роста. Задать вектор на уровне, с одной стороны, города, а с другой стороны, за счет синхронизации мер поддержки с Федерацией, в первую очередь, отраслевыми департаментами, обеспечить приток денег в промышленность Петербурга.

Пример для того, чтобы оценить степень влияния комитета:

• в 2019 году наши предприятия получили из федерального бюджета около 40 млрд рублей поддержки;
• более точная работа консьерж-сервиса, который мы ввели в прошлом году;
• доведение актуальных мер поддержки, своевременное информирование о том, что в Министерстве промышленности вышла новая мера поддержки…

Максим Морозов: Я документов не видел, но сразу могу сказать: попробуй, получи.

Кирилл Соловейчик: Получили 54 млрд.

Максим Морозов: Ведь у нас традиционно благие намерения, но 50 критериев: ты половине не соответствуешь, получается, мимо.

 

О МЕРАХ ПОДДЕРЖКИ БИЗНЕСА

Кирилл Соловейчик: Но предприятия получают. Многое переведено в электронную форму. Пожалуйста, есть личный кабинет в ГИСПе, это Государственная информация система промышленности, федеральная. Мы нашу информационную систему интегрируем с федеральной для того, чтобы личный кабинет у промышленных предприятий был единым. Ничего сложного. Конечно,

одна из моих важных задач – чтобы предприятия Петербурга получили как можно больше поддержки, потому что это несравнимо с тем бюджетом, который мы можем на них потратить.

Мы, кроме наших субсидий, делаем ставку, в том числе, на различные налоговые послабления. В случае, когда предприятие инвестирует, развивается, строит новое производство. Мы построили промышленную политику по программно-отраслевому принципу. Рассматривали каждую из отраслей и формировали перспективные меры, которые могли бы существенно ускорить развитие этой отрасли. Какие это меры поддержки? Например, право субъекта Российской Федерации заключать офсетные контракты.

Офсетный контракт – это, по сути, обмен заказа города на инвестиции промышленности.

Очевидный пример – город должен закупать много продукции. В первую очередь, город закупает лекарства. И одна из ставок развития фармацевтической отрасли в Петербурге – это как раз выход с офсетными контрактами: то, что уже город закупает и что не производится в Российской Федерации. Это, в том числе, решение для Российской Федерации вопросов импортозамещения лекарственных препаратов, особенно жизненно необходимых. Каждый из таких проектов – это миллиард инвестиций.

Максим Морозов: Это один пример, хотелось бы больше примеров. Что еще?

Кирилл Соловейчик: Мы недавно запустили региональный инвестиционный проект как прогрессивную меру поддержки.

Региональный инвестпроект в первую очередь направлен на поддержку и развитие инвестиций малого и среднего промышленного бизнеса, по сути с инвестициями от 50 млн. рублей. При инвестициях от 50 млн. до 500 млн., в зависимости от разных сроков, 3 года и 5 лет – пониженная ставка налога на прибыль, она понижается до 10%, и обнуление налога на имущество, налога на землю.

Максим Морозов: На период?

Кирилл Соловейчик: По сути, на период действия инвестиционного проекта.

Максим Морозов: Как получить статус? Что это должен быть за инвестпроект, чтобы вы дали ему статус регионального инвестпроекта?

Кирилл Соловейчик: Все условия подробно написаны у нас на сайте.

Максим Морозов: Что это может быть, например?

Кирилл Соловейчик: Строительство нового предприятия, закупка оборудования.

Максим Морозов: Это может быть в рамках уже существующего предприятия и его развития?

Кирилл Соловейчик: Да, это может быть как развитие предприятия.

Максим Морозов: Инвестпрограмма развития существующего предприятия.

Кирилл Соловейчик: Да.

Максим Морозов: Пользуется ли спросом?

Кирилл Соловейчик: Да, прошли уже два таких проекта. Мы же все верим в синергетический эффект. Мы с вами вдвоем встретились, у меня есть идея, у вас есть идея – каждый из нас ушел уже с двумя идеями, правильно? Обменялись. В автопроме политика Министерства промышленности направлена на углубление локализации производства автокомпонентов. Для Петербурга это прекрасная тенденция, когда мы кроме головного автопроизводителя получаем и всю цепочку создания добавленной стоимости в виде поставщиков здесь, в Петербурге. А Министерство промышленности сейчас выходит с программой субсидируемого кредита для автокомпонентного производства, которое начинает поставки как минимум для двух независимых производителей. Этот кредит может компенсировать до 40% капитальных затрат. Мы, со своей стороны, как синергетический эффект, для того, чтобы улучшилась экономика самого проекта, можем дать ему статус регионального инвестиционного проекта. Можем предложить особую экономическую зону тоже с пониженными платежами, у нас есть субсидирование процентных ставок по лизингу. Есть новые по структуре меры поддержки, а есть дофинансирование действующих мер поддержки. Спасибо нашему правительству, губернатору, они всегда идут мне навстречу. Мы программу субсидирования лизинговых платежей докапитализировали в этом году, и я буду просить, чтобы докапитализировали в следующем.

Максим Морозов: Через фонд?

Кирилл Соловейчик: Нет, не через фонд. Это прямая поддержка нашего комитета. Фонд – это другая мера поддержки, предоставление низкопроцентных займов на покупку оборудования. Вы абсолютно правы, предприятие может сложить общую картину из множества мер, как из пазлов. Ситуации бывают разные. Есть ли собственная земля, нужно ли строить завод или нужно купить оборудование. Мы под каждый из элементов можем подобрать те меры поддержки, которые подойдут конкретному инвестору.

Максим Морозов: Как меняются в динамике требования по локализации предприятий автокластера?

Кирилл Соловейчик: Согласно правилам Минпромторга, требования по локализации увеличиваются по годам.

Максим Морозов: В какой динамике?

Кирилл Соловейчик: По годам стоит определенное количество баллов, по конкретным моделям и группам машин.

Максим Морозов: Кто не выполнит норматив по локализации, лишается поддержки, в том числе от Минпромторга. Как комитет может стимулировать уровень локализации?

Кирилл Соловейчик: Создать условия для открытия здесь предприятий, которые будут помогать поставлять определенный автокомпонент на конечный конвейер. Каким образом мы можем этому помогать? Предоставляя те меры поддержки, о которых я рассказал. Подбирая под каждого из них. Мы с автопроизводителями всегда в диалоге. Я ездил на «Тойоту», рассказывал о мерах поддержки, которые мы реализуем. Был весь топ-менеджмент, который меня слушал. Уже сейчас приходят письма и раздаются звонки. Мы договорились, что тех, кого коллеги сейчас рассматривают, они нам покажут, выведут на прямой диалог. И мы бы уже тем, кто рассматривает возможность стать производителем автокомпонентов, напрямую, чтобы не играть в «испорченный телефон», рассказали бы о городских мерах поддержки и посмотрели бы на конкретных кейсах, что нужно создать. Найти площадку, кто-то хочет купить площадку и построить самостоятельно, кто-то хочет взять в аренду – мы готовы рассмотреть разные варианты. Можем предложить место в промышленной зоне, в особой экономической зоне, если у них деятельность, в том числе, связана с разработкой. У нас есть Фонд развития промышленности, который может предоставить низкопроцентный кредит на оборудование при его закупке. Кстати, у фонда есть отдельная программа, когда мы даем кредит и на строительство капитального сооружения, нужно просто софинансирование со стороны инвестора. В общем, говорить конкретно тяжело, потому что у нас достаточно гибкая, многовариантная система. Мы можем субсидировать проценты, когда закуплено оборудование, если оно закупается через лизинг, мы можем обучить кадры. Мы всегда выступаем коммуникаторами. Если ты вводишь промышленное предприятие, возникает достаточно много вопросов с подведением электричества, тепла, воды. Мы мониторим ситуацию, помогаем коллегам, выстраиваем взаимодействие. Коллеги из комитета по энергетике всегда идут нам на встречу. Мне бы хотелось, чтобы у нас в городе появился настоящий технопарк с лабораториями, посвященный автопрому.

Максим Морозов: В чем заключается идея создания технопарков для автокластера?

 

О ТЕХНОПАРКАХ

Кирилл Соловейчик: Технопарки – это среда для развития инноваций. Я бы видел технопарк под эгидой одного из наших крупнейших автопроизводителей, который бы включал полный цикл, начиная от вовлечения школьников в сотворение или творение новых автомобилей.

Максим Морозов: Чтобы рисовали ребята, моделировали?

Кирилл Соловейчик: Не только рисовали, это и моделирование, и простейшие радиоэлектронные компоненты.

Максим Морозов: Как вы это видите? Выбирается школа, какой-то класс? Общегородской конкурс?

Кирилл Соловейчик:

Я вижу это как наборы кружков под одной эгидой, с понятными, постоянно обновляемыми кейсами со стороны автопроизводителя: прямо с повестки фронтира, о чем они думают в своих R&D-центрах. Конечно, декомпозиция до уровня ребенка, чтобы не отбить у него желание творить. И возможность выслушать ребенка, посмотреть его конечный проект. А также предоставление инфраструктурной поддержки в виде конструкторов, 3D-принтеров.

Максим Морозов: Материальное поощрение?

Кирилл Соловейчик: Безусловно, и материальное поощрение, если это нужно. Второй этап – студенты, третий – работа со стартапами, технологическими компаниями, которые тоже ведут те или иные разработки, IT-разработки. Доля IT в машине всё увеличивается. И до конкретных исследований в металлах.

Максим Морозов: Каким вы видите технопарк? Сейчас вы говорите о его широком понимании, а локализовать где? На каких мощностях?

Кирилл Соловейчик:

Любой технопарк может быть сосредоточен, а может быть распределен.

Мы сейчас всё это обсуждаем. Безусловно, студенты могут приходить в сами помещения, они же могут быть построены рядом с заводом, а могут быть и в другом месте.

Максим Морозов: Я хочу понять, технопарк – он на базе уже существующих помещений, цехов?

Кирилл Соловейчик: Нет. Например, в построенных рядом зданиях. Когда я был бизнесменом, меня приглашали на многие автомобильные заводы за рубежом, но я также был в центрах разработок, это во сто крат интереснее. Двадцать-тридцать тысяч конструкторов сосредоточено на огромной территории, и на этой же территории полигоны для испытаний, шоу-румы – это конгломераты. Я видел, как это создается. Конечно, мне бы хотелось создавать здесь, в Петербурге, такие полноцикловые большие центры. Но начинать можно с такого технопарка.

Максим Морозов: Расскажите о перспективах появления технопарка для автокластера.

Кирилл Соловейчик: Я считаю, что они хорошие.

Максим Морозов: Если говорить о сроках? Это перспектива скольких лет?

Кирилл Соловейчик: Максим, не мучайте меня. Не всё же зависит от меня. Была бы моя воля, я бы в прошлом году уже открыл. Это достаточно сложные переговоры, переговоры с международными концернами. Наши коллеги, на стороне Российской Федерации, «за». Но надо еще штаб-квартиру убедить.

Максим Морозов: В технопарке смогут участвовать все предприятия автокластера? Или он создается под какое-то конкретное предприятие?

Кирилл Соловейчик: Я думаю, что с учетом того, как концептуально развиваются автопроизводители, всё-таки у каждого свой бизнес и своя айдентика. В первую очередь, я бы хотел, чтобы это было открыто для всех, с участием каждого. Но, думаю, что, скорее всего, это будет с одним из... Или с каждым из...

Максим Морозов: Какова роль регионального оператора «Сколково» в предоставлении денег на всё это?

Кирилл Соловейчик: Роль определенная есть, если технопарк или резидент технопарка готовы будут и захотят получить статус «Сколково».

Максим Морозов: К чему относятся проекты, я выписал их названия: «Развитие научно-производственной кооперации», «Производительность труда и поддержка занятости», «Нормативное регулирование цифровой сферы», «Кадры для цифровой экономики», «Международная кооперация и экспорт»?

Кирилл Соловейчик: «Производительность труда» и «Международная кооперация и экспорт» – это нацпроекты, остальное – просто проекты. Нацпроекты двух видов: - одни, где мы участвуем, стимулирующие, - другие – как источник спроса для наших промышленных предприятий. Наши предприятия должны понимать и знать, как получить деньги из федеральных программ: - в первую очередь – Министерства промышленности, - во вторую очередь – Министерства сельского хозяйства.

Мы действительно работаем с министерством и смотрим те критерии, которые выделяются при оказании поддержки. Безусловно, этих программ очень много у Министерства промышленности. Я учился неделю. Каждый день выступали порядка пяти директоров департаментов по разным направлениям. Для меня очень важно доводить эти меры поддержки до наших предприятий, потому что дублироваться мне, как региональной власти – смерти подобно. Но я могу дополнять, специфически учитывать нюансы. Дополнять своими мерами те меры, которые существуют, льготами в том числе, потому что предприятие находится у нас в регионе.

Максим Морозов: Какова роль комитета?

 

О ПОСРЕДНИЧЕСКОЙ РОЛИ КОМИТЕТА

Кирилл Соловейчик: Роль комитета – сначала методологически смотреть на критерии, чтобы наши промышленные предприятия смогли получать меры поддержки.

Максим Морозов: Они без вас не могут обойтись? Просто постучаться в Минпромторг?

Кирилл Соловейчик: Могут.

Максим Морозов: Почему с вами проще?

Кирилл Соловейчик: 1. Потому что для Минпромторга я – «одно окно». Если каждое предприятие со всей страны будет стучаться в Минпромторг, будет немножко некомфортно. 2. Тем более что я знаю о наших предприятиях больше, чем директор департамента – у него несколько другие функции. Это второе, то, что касается мер поддержки. 3. Третье – то, о чем говорит Федерация – формирование проектов-маяков на уровне Федерации. Знаете, как в советское время были проекты, вытягивающие целую отрасль. Они не имели четкой отраслевой привязки, например, атомный или космический проект. Когда создавали первый космический аппарат, под этот проект работало много заводов, институтов со всей страны. Такие вытягивающие проекты. Подобного рода проекты-маяки сейчас на фронтальной стратегии, по крайней мере, они там присутствовали, и мы про них знаем. В промышленной политике я в опережающем виде их задал, потому что очень много наших предприятий могут участвовать в проектах. Например, по беспилотному вождению грузовиков между Питером и Москвой. И мы, конечно же, можем делать оборудование, уже сейчас его разрабатываем, которое будет сопровождать всё это беспилотное вождение.

Таких примеров очень много. Участие в таких проектах дает следующую возможность нашим предприятиям: «Ты – первый, кто стал разрабатывать, соответственно, расширение на всю страну тоже будет за тобой». Для города это развитие и инноваций, и промышленности. Я перечислил основные элементы интеграции, которые мы с прошлого года в полной мере используем.

Максим Морозов: Кирилл Александрович, скажите, пожалуйста, на практике бывает, что интересы Федерации и субъекта Федерации частично не совпадают? Есть ли так называемый «конфликт интересов»? Условно, я фантазирую: если на федеральном уровне решили стимулировать автокластер в одном из регионов. Вы, естественно, как субъект, заинтересованы в развитии своего автокластера, но федеральные деньги, по мнению федералов, должны пойти в другой регион.

Кирилл Соловейчик: Я не считаю, что это называется конфликтом интересов.

Максим Морозов: Интересы частично не совпадают.

Кирилл Соловейчик: И я не считаю, что они не совпадают. Просто мы можем быть не согласны с политикой распределения, территориального расположения. Что касается меня – я понимаю, какие задачи всё-таки стоят перед Федерацией. И, конечно, Петербургу всегда сложно просить поддержку, потому что мы не дотационный регион.

Мне импонирует, что федеральное министерство всегда слушает и всегда очень внимательно относится, всегда действительно анализирует. Коллеги слушают те или иные тезисы, основания, которые есть у меня, когда я, тщательно готовясь, показываю, что у нас уже есть и почему целесообразно замкнуть цепочку и сделать это у нас.

Максим Морозов: Можете привести пример, когда с федералами сели за стол и обсуждали: «К нам в регион заводим федеральные деньги на поддержку нашего промпредприятия». А федералы говорили, что у них больше оснований отправить эти деньги в другой регион. Удавалось ли отстоять интересы?

Кирилл Соловейчик: Это было бы некорректно с моей стороны по отношению к другим регионам. Такие примеры есть.

Максим Морозов: Это частая практика?

Кирилл Соловейчик: Это абсолютно нечастая практика. Редкий случай.

Максим Морозов: Про статистику хотел поспрашивать. Как и по каким причинам – с какого угодно года, на ваш выбор, условно с 2000-го – меняется доля промышленности в основных показателях экономики Петербурга?

 

ОБ ОСНОВНЫХ ПОКАЗАТЕЛЯХ

Кирилл Соловейчик: В ВРП доля стабильна, больше 20%, но доля же плавающая, она зависит и от общей картины. Если экономика сильно развивается, то для того, чтобы промышленность могла развиваться и сохранять эту долю, ей надо сохранить ту же динамику развития. Поэтому достаточно сложно всегда говорить.

Максим Морозов: Меня интересует динамика, тенденции.

Кирилл Соловейчик: Мне хотелось бы, чтобы доля увеличивалась. Если говорим про кадры, то я еще помню время, когда было около 400 тысяч занятых, сейчас около 350 тысяч.

Максим Морозов: За счёт чего произошло снижение? Более высокотехнологичными стали предприятия?

Кирилл Соловейчик: Это два противонаправленных течения. Модернизация, старение коллективов, кто-то уходит, повышение производительности труда. Но при этом есть открытие новых производств.

Максим Морозов: Но минус 50 тысяч человек – это население среднего российского города.

Кирилл Соловейчик: За 20 лет это не настолько много. Последние годы число занятых сохраняется практически на прежнем уровне. Мне бы хотелось, чтобы оно повышалось.

У нас максимальная численность занятых сосредоточена, по сути, в трех отраслях: радиоэлектроника, транспортное машиностроение, в первую очередь, на 83% – судостроение, и энергомашиностроение. В каждой из них около 30-35 тысяч занятых. В целом – это 100 тысяч.

Три больших отрасли. Всё остальное в достаточной степени диссипировано по другим отраслям. Конечно, моя основная задача – чтобы, с одной стороны, повышать производительность труда, а с другой стороны – чтобы это не привело к сокращению коллектива.

Максим Морозов: У меня традиционный вопрос в наших интервью доктору экономических наук Кириллу Соловейчику.

Кирилл Соловейчик: Да ладно.

Максим Морозов: Как вам кажется, стратегически нужно помогать большим, сильным и крупным? И средним. Как поддержку, которая всегда ограничена, распределить так, чтобы она была эффективна? Ведь поддержка не ради поддержки, чтобы влить деньги, а завтра это предприятие разорится, потому что нет компетенций, нет кадров и так далее. Вроде, отработали, помогли, но не получилось. С другой стороны, небольшие и средние предприятия всегда обижаются, что помогаете большим и сильным, а они остаются за бортом.

Кирилл Соловейчик: Вы сейчас задаете вопрос из серии «крокодил скорее зеленый, чем длинный?». Давайте я попробую перефразировать.

На мой взгляд, помогать нужно сильным в своем роде. Независимо от размера. В зависимости от размера формы поддержки могут быть разными, и они должны быть разные.

Едва ли мы поможем маркетингом компании BIOCAD. Зачем ей в этом наша помощь? Но в сокращении издержек при развитии производства на экспорт мы помочь действительно можем. Мы как орган государственной власти Петербурга, все-таки второго региона страны, можем помочь договориться с многими странами, с которыми у Петербурга очень хорошие отношения.

Максим Морозов: Города-побратимы.

Кирилл Соловейчик: В первую очередь. Мы это можем, мы это делаем. Помощь для малого бизнеса с нашей стороны – может быть трамплином. Очень важно найти первый рынок сбыта.

Нам надо помогать тем, что сработает. Для крупных предприятий –административные вещи, для малых – больше финансовые меры. Плюс, нам нужно быть коннектором, навигатором. Потому что без нашего комитета, без моих подведов договориться с крупными предприятиями достаточно сложно, потому что это большие и сложные структуры.

Максим Морозов: Что происходит с импортозамещением? Центр импортозамещения и локализации в «Ленэкспо» существовал несколько лет, потом был закрыт. За скобками оставим, по каким причинам. Есть ли сейчас показатели по импортозамещению?

Кирилл Соловейчик:

Показатели по импортозамещению, безусловно, есть. В основном, они касаются предприятий оборонной промышленности. Они выполняются.

Могу привести пример – мы видим военные корабли, но наши предприятия, практически каждое из них, освоили выпуск и гражданских судов. Мы в прошлом году спустили на воду 11 судов, заложили 11 судов. У нас судостроение серьезно развивается в части выпуска гражданских судов, это и пассажирские суда, и рыбопромысловые. Есть другой вопрос, в гражданском судостроении сейчас также остро встанет вопрос импортозамещения. Или, как его называют в автопроме, вопрос локализации. Это тоже достаточно большой рынок, внутренняя начинка этих судов, в отличие от военных, практически вся иностранная. На последнем заседании Ассоциации судостроителей я коллегам сказал, что давайте мы тоже окажем посильную помощь, мы возьмем примеры и подходы автопрома и попробуем их реализовать в судпроме. Конечно, с определенным фейслифтингом. Но напрямую не скажется, потому что у автопрома и рынок другой, и серийность другая, да и экономика другая. Уверен, что многое мы и здесь сможем сделать. Импортозамещение идет.

Самый красивый, наверное, проект – прошли торги, при ремонте Биржевого моста вместо гидроцилиндров поршней, которые поднимают главные опоры моста, будет использована продукция нашего предприятия «Алмаз-Антей». Такая визитная карточка Петербурга.

Максим Морозов: В чем заключаются планы по созданию парков для небольших промышленных производств?

 

О СОЗДАНИИ ПАРКОВ ДЛЯ НЕБОЛЬШИХ ПРОМЫШЛЕННЫХ ПРОИЗВОДСТВ

Кирилл Соловейчик: Несмотря на принятие постановления нашего правительства, которое достаточно давно вышло и стимулирует крупные промышленные предприятия создавать у себя на территории промышленные парки, я бы так сказал, мягко: шквального роста заявок не произошло.

Максим Морозов: Почему, и как стимулировать?

Кирилл Соловейчик: Сложный бюрократический процесс все-таки был заложен. Мы в этом году уже направили все изменения для того, чтобы существенно его сократить и упростить. Несколько заявок есть. Я хочу сейчас, по сути в ручном режиме, сформировать несколько проектов для того, чтобы показать дееспособность самой этой модели. Потому что Москва достаточно быстро открыла очень много таких промышленных парков, но у них немного другая экономическая модель, и у них это все строится в большей степени на городских землях. У нас такая модель не совсем возможна. Мы сейчас ведем серьезный разговор с Объединенной судостроительной корпорацией, чтобы открыть такой промышленный парк для их нужд на их мощностях. У них есть потребность в понятных компаниях, которые производят судовое оборудование и элементы для них. Безусловно, им выгодно создать условия для развития этих компаний у себя на территории. Мы уже несколько встреч на эту тему провели.У коллег, действительно, есть большой интерес. Я хочу просто взять точечно и практически вручную с ними выстроить эти модели, чтобы у нас были первые истории успеха, на которые бы все смотрели. Потому что, в общем, иллюзорно, на уровне просто постановления правительства выглядит пока не очень.

Максим Морозов: Про субсидирование еще хотел спросить. Сначала скучные вопросы, а потом интересный экономический вопрос. Как меняется объем субсидий, которые комитет предоставляет субъектам в сфере промышленности?

 

О СУБСИДИЯХ

Кирилл Соловейчик: Увеличивается. Комитет финансов меня поддержал, правительство меня поддержало: мы в этом году, закладывая с прошлого года, увеличили субсидии по лизингу, по кадрам. Попытались выделить из общихотдельно передовые направления: например, цифровизация. Повышение общей цифровой грамотности сотрудников предприятия. Выделить их и, может быть, заложить отдельное финансирование, потому что они предметные, четко сконцентрированные на одном направлении. И так далее. Там, где нам необходимы докапитализация, дофинансирование, коллеги меня поддерживают, и мы на это идем.

Максим Морозов: Как и в связи с чем в последний раз менялись критерии, по которым предоставляются субсидии промышленным предприятиям?

Кирилл Соловейчик: Никак не менялись.

Максим Морозов: Я изучал ваш сайт: из года в год часто совпадают предприятия, которые получают субсидии. Разные суммы на разные нужды, но в принципе названия часто фигурируют одни и те же. В связи с этим у меня вопрос по критериям: они в принципе меняются или они стабильны?

Кирилл Соловейчик: Что не нравится в критериях? Критерии достаточно общие: это наличие ОКВЭДа «Обрабатывающие производства», это же не мешает приходить другим предприятиям. Я не могу заставить получать субсидии. Я с некоторыми директорами и владельцами заводов разговаривал, спрашивал, почему они не подают заявки на субсидии. Они говорят: ну, мы и без этого справляемся.

Максим Морозов: Я вам объясню, почему: потом придется отчитываться.

Кирилл Соловейчик: Согласен. Мы на эти субсидии тратим народные деньги, народные деньги подотчетны. Мы, кстати, в этом году субсидии переводим в цифровой формат для того, чтобы не надо было кипы бумаг таскать,чтобы ускорилась процедура. Мы в этом плане делаем максимально комфортное предоставление субсидий. Я убеждаю некоторых директоров: пожалуйста, большие проекты, модернизация, почему не воспользоваться поддержкой? Дальше это дело каждого руководителя.

Максим Морозов: Насколько обновляется список получателей субсидий, и какова доля предприятий, которые получают субсидии регулярно?

Кирилл Соловейчик: Не вел такой аналитики, честно. Я постоянно с коллегами думаю о новых мерах поддержки. Мы в пределах Фонда развития промышленности постоянно запускаем новые программы. Мы всегда больше финансировали закупку оборудования, а сейчас запустили проект, стимулирующий цифровизацию. Это и закупка оборудования, и обучение персонала в части цифровизации.

Максим Морозов: На какую отдачу вы рассчитываете, выделяя субсидии?

Кирилл Соловейчик: Вся отдача, на которую я рассчитываю, прописана в целях промышленной политики. Я рассчитываю, - в первую очередь, на слом тренда сокращения инвестиций в основной капитал у предприятий обрабатывающей промышленности. Почему для меня важны инвестиции в основной капитал? Промышленность – это очень сложное дело. У промышленности есть свои инвестиционные циклы. Оборудование надо периодически менять, если своевременно это не сделать, то конкурентоспособность продуктов падает. Предприятие начинает находиться в сложном цикле. И, честно говоря, для меня улучшить эти циклы – тоже очень большая задача. Это же не в моменте решение вопроса. Это вопрос регулярного инвестирования и возврата на траекторию устойчивого развития. Кстати, если вы заметили, я в промышленной политике провел связь между инвестициями и налоговой отдачей.

Максим Морозов: Она прямая.

Кирилл Соловейчик: Она прямая, но она не моментная.

Максим Морозов: Вопрос теперь по экономической теории. По поводу субсидирования. Не считаете ли вы порочной систему субсидирования, систему раздачи денег? Ведь это нарушает конкуренцию. Одни предприятия смогли соответствовать формальным критериям и получили деньги, соответственно, получили более выгодное, преимущественное положение на рынке на какое-то время. А другое предприятие, даже если подавалось, по формальным критериям не соответствует и не получило денег. Не вносит ли это некий дисбаланс, не расшатывает ли это экономику?

Кирилл Соловейчик: Сразу могу сказать – нет, не расшатывает. Где вы видите ограничения? Вы представьте, что сижу я такой, председатель комитета, что хочу – то и делаю? Все документы, которые выходят, проходят и антимонопольную экспертизу, и прокуратуру, и много других. Я, честно говоря, не видел, где мы ограничиваем конкуренцию. Мы предоставляем по многим из субсидий право любому предприятию с ОКВЭДом «Обрабатывающие производства».

Максим Морозов: Я поэтому и сказал, что вопрос общетеоретический.

Кирилл Соловейчик: Общетеоретический вопрос: помогать ли промышленности, а не помогать так торговле. Так?

Максим Морозов: Нет, не так.

Кирилл Соловейчик: А как?

Максим Морозов: Предприятие «А» и предприятие «Б» занимаются выпуском одинаковой продукции, но одна из компаний получила госсубсидию, а другая – нет. Может быть, сама не захотела связываться с государством, сказала, займу деньги в банке либо есть свои средства. Одна из компаний оказалась в более выгодном положении, потому что у нее сверху появились деньги, а другое предприятие их не получило.

Кирилл Соловейчик: Эти деньги четко сфокусированы. Одно предприятие, продолжая вашу логику, берет, а другое не берет. При этом одному мы помогаем, другому не помогаем – но это же всегда тоже конкуренция, и всегда выбор. Да, мы как государство в целом понимаем, что этой отрасли нужна поддержка. По разным причинам – мы хотим завоевать мир, мы хотим улучшить свое положение. Мы, исходя из наших критериев, которые мы обсудили, хотели бы рывка вот здесь. При этом одна компания говорит, что сама справится, а вторая компания взяла субсидию. Честно говоря, когда они выходят на рынок, у них есть право, каким образом конкурировать. Например, кто-то занимается подготовкой кадров у себя, а кто-то не занимается. Это всегда вопрос выбора собственной стратегии. И говорить о том, что давайте не будем тогда никому предоставлять поддержку, потому что мы не должны вмешиваться в экономику…

Максим Морозов: Это не совсем рыночный механизм, когда государство дает деньги. Это вмешательство государства в рынок. Я, может быть, ультралиберальную модель рисую вам…

Кирилл Соловейчик: Даже я, вроде бы либерал недобитый, как говорят… Но это у вас совсем ультралиберальная модель, когда вы говорите о том, что рынок все рассудит и никому не надо давать субсидии. Давайте зайдем с другой стороны: есть разные принципы промышленной политики. Я когда-то читал, лет 10 назад, большой гарвардский труд по промышленной политике XXI века, какие страны каким путем идут. Были либеральные примеры, условно говоря: «рынок все рассудит, мы вообще не вмешиваемся». Были чисто административные направления: «мы, как государство, берем все риски на себя и тащим всех куда-то». Даже авторы этой книги приходят к выводу, что истина посередине. «Экстремальная» промышленная политика кончается плохо. Выигрывают гибридные подходы. И каждый находит свой баланс гибридности.

Максим Морозов: Но важно, чтобы не получился общий, слабо выраженный эффект, чтобы такая помощь не ушла в песок.

Кирилл Соловейчик: Это совсем другое, нельзя говорить: «чтобы в песок не ушло». Если вы хотите, чтобы ваши товары на международных рынках – а мы все-таки говорим про…

Максим Морозов: Про экспортно-ориентированную продукцию...

Кирилл Соловейчик: Потому что наш рынок мал, вообще, в Российской федерации…

Максим Морозов: Платежеспособный спрос не ахти...

Кирилл Соловейчик: Да-да, вот это все. Вцелом, экономика. Нам надо завоевывать международные рынки. И если другие страны применяют меры поддержки, а мы не применяем, то получается, что мы прямо у себя спартанцев растим? Пусть они идут без оружия…

Максим Морозов: И погибнут…

Кирилл Соловейчик: И погибнут. А в этот же момент Индия, Китай, США, Европа в полный рост применяют свои меры продвижения и поддержки на международных рынках. Должны ли мы это делать – безусловно, должны. Мы должны это делать даже более эффективно.