УФНС: О росте налоговых поступлений, демографии бизнеса и альтернативах ЕНВД

Увеличение налоговых поступлений в Петербурге свидетельствует о подъёме экономики после пандемийных ограничений. По результатам четырёх месяцев 2021 года, темпы роста сборов в федеральный бюджет составили 123%, в городской – 122%. Тем не менее, с января 2020 года по апрель 2021-го в городе ушли с рынка 25 тысяч компаний малого и среднего бизнеса. Сегодня в реестре числится примерно 188 тысяч предприятий МСП. В целом, число ИП сократилось до 167 тысяч, юридических лиц – до 235 тысяч. О том, насколько объективно эти цифры отражают состояние делового климата, какие факторы, кроме коронакризиса, влияют на демографию бизнеса, и что в качестве альтернативы ЕНВД выбрали предприниматели – в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с руководителем УФНС по Петербургу Александром Гнедых, заместителем руководителя управления Владимиром Полежаевым и бизнес-омбудсменом Александром Абросимовым.

Максим Морозов: Поскольку был мораторий на банкротство, у нас не было чётких цифр, были только оценочные суждения. Многие говорили, что отложенные банкротства начнутся весной, ближе к лету. Каков риск отложенных банкротств?

О БАНКРОТСТВАХ…

Александр Гнедых: Если смотреть по количеству банкротств, то большая часть из них - это физические лица, граждане.

Мы смотрим по статистике, количество банкротств увеличивается.

Насколько пандемия повлияла на это или не повлияла? Наверное, повлияла. Если человек не получает доход, есть определённые обязательства по несению определенных расходов – их же чем-то надо покрывать.

Александр Абросимов: У нас количество субъектов предпринимательской деятельности за год уменьшилось примерно на 17,5 тысяч. Это около 6% от общего количества. Юридических лиц, которые являются малыми предпринимателями, на 10 января было 14 954 субъекта, на 10 мая их стало 14 741. Количество уменьшается. Но всё-таки

в большинстве бизнес смог приспособиться. И я надеюсь, что впоследствии не будет большого количества банкротств.

Максим Морозов: Процент хотя бы какой? Понятно, что спекулятивная цифра: 5, 10, 15? Порядок? Сколько уйдёт с рынка?

Александр Абросимов: Раньше, когда мне задавали такой вопрос, я говорил, что в районе 20% уйдёт с рынка. На сегодняшний день я могу сказать, что это, наверное, порядка 8-10%.

Максим Морозов: У меня вопрос в связи с этим к Александру Гнедых и Владимиру Полежаеву. Мы слышим формулировку: «закрылась», «ушло с рынка», «обанкротилось». И часто это связывают с негативными пандемийными влияниями. Но что кроется за прекращением работы предприятия?

Александр Гнедых: Причины разные. Конкуренция на рынке - это причина? Конечно, причина. Некоторые предприниматели не выдерживают просто конкуренции и уходят с рынка. Это закономерный, естественный процесс.

Владимир Полежаев: Сейчас у нас в реестре государственных юридических лиц зарегистрировано 235 тысяч юридических лиц и 167 тысяч индивидуальных предпринимателей. Мы видим, что количество как юридических лиц, так и индивидуальных предпринимателей снижается. Понятно, что здесь один из факторов - это, наверное, пандемия. Но всё-таки

демография бизнеса - это не только влияние пандемии. Мне кажется, влияние этого фактора не столь значительно на настоящий момент. Потому что процедура банкротства очень длительная, и занимает как минимум год.

Здесь есть вопросы, связанные непосредственно с работой налоговых органов, в том числе. Налоговые органы сейчас приводят в соответствие единый государственный реестр юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Мы смотрим, кто вообще длительно не отчитывается, годами не отчитывается, кто не имеет расчётных счетов.

Александр Гнедых: Нет движения.

Владимир Полежаев: Нет движения по этим расчётным счетам, которые потенциально могут быть встроены в схему по уклонению от налогообложения. Это работа налоговых органов по наведению порядка. Это тоже надо понимать, когда мы говорим о демографии бизнеса, и вдруг о снижении количества юридических лиц и индивидуальных предпринимателей.

Да, пандемийные условия, конечно, повлияли, но также надо учитывать эту работу по чистоте среды и по наведению порядка в реестре.

Александр Абросимов: У нас даже за четыре месяца, по данным на 10 мая, количество предприятий увеличилось на 8,5 тысяч по сравнению с 10 января. Да, действительно, Налоговая осуществляет работу по проверке реестра достоверности. Технические ошибки бывают во всех службах, и поэтому говорить о том, что у нас всё гладко, и попадают только те предприятия, которые ведут недобросовестную деятельность нельзя. Разные бывают обращения. Но совместные приёмы, которые мы проводим с управлением налоговой службы…

Максим Морозов: Они часть вопросов снимают.

Александр Гнедых: Практически все вопросы снимаются.

О СОВМЕСТНЫХ ПРИЕМАХ…

Александр Абросимов: Да практически все вопросы снимаются. Если у кого-то возникают вопросы, связанные с недостоверностью, то обращайтесь в аппарат уполномоченного. Мы на совместном приёме обязательно найдём решение.

Александр Гнедых: Главное, что слышит бизнес на совместных приёмах, на площадке у Александра Васильевича: как правильно решить вопрос, который у налогоплательщика является проблемным.

Максим Морозов: Как попасть на приём?

Александр Гнедых: Пожалуйста, вообще никаких проблем.

Обозначайте вопрос, записывайтесь на приём путём подачи заявления в аппарат уполномоченного. По мере накопления таких вопросов мы с Александром Васильевичем в рабочем порядке определяем.

Есть простой метод работы, он называется «оперативный» – по мере возникновения.

Александр Абросимов: Там не только недостоверность.

Александр Гнедых: Да, вплоть до того, такие вопросы возникают, что в компании два участника общества по 50%, один из них директор. И вдруг он уходит из жизни. Второй не может управлять предприятием, потому что он не может решить этот вопрос.

Александр Абросимов: Шесть месяцев не может вступить.

Александр Гнедых: Да, пока кто-то из наследников участника общества, директора, который ушел из жизни, не вступит в наследство. Мы находим решение вопроса. Я могу сказать проще так:

ни один налогоплательщик, который пришёл на приём, не ушёл с нерешённым вопросом.

В налоговых органах Петербурга работает более пяти тысяч сотрудников, и мы объединены главной целью - оказание помощью бизнесу от мала до велика.

Максим Морозов: Я общаюсь с разными вашими коллегами. Один из руководителей одного органа мне говорил, что: «Я вижу смысл общаться только с представителями бизнес-ассоциаций. Я не готов общаться непосредственно с каждым конкретным бизнесменом. Я принимаю только представителей бизнес-ассоциаций».

Александр Абросимов: У нас тенденция такая есть. Мы все пытаемся говорить о том, что: «Давайте будем рассматривать общие вопросы».

Максим Морозов: На общий вопрос - общий ответ.

Александр Абросимов: Общий ответ. А политика строится из ответов на конкретные вопросы.

Александр Гнедых: Совершенно верно. Максим, есть разные методы общения и сервисы, которые есть у налогового органа: - это интернет-запрос, - это приём на площадке уполномоченного. - это вопросы, которые задаёт бизнес, придя в налоговый орган, в операционном зале и так далее. Мы говорим о разных методах общения, но если у налогоплательщика есть вопрос, мы обязаны на него ответить.

Максим Морозов: Итоги налоговых поступлений за четыре месяца 2021 года, о чём говорит статистика?

ОБ ИТОГАХ 4-х МЕСЯЦЕВ 2021 г.

Александр Гнедых: Рост налоговых поступлений на лицо во все уровни бюджетов, в федеральный бюджет, бюджет Петербурга и, конечно же, страховые взносы. Мы видим довольно-таки хорошую динамику. Бизнес начинает приходить в нормальное, допандемийное состояние, наблюдается стабилизация и подъём экономики. Разумеется,

если бизнес начинает зарабатывать, у него увеличивается налоговая база, он больше платит налогов, – это причина, которая ведёт к увеличению фактических налоговых поступлений.

Далее, мы вопросу администрирования всегда уделяли, уделяем и будем уделять особое внимание. Мы сейчас не говорим о каких-то карательных мерах. Если бизнес задаёт вопрос, на который он пока не может сам без помощи налоговой ответить...

Максим Морозов: Если он сам вышел с этим вопросом.

Александр Гнедых: Да. И если мы ему подсказали, и благодаря этому он исчислил сумму, которую он обязан был исчислить, и уплатил, – это тоже причина, почему увеличиваются налоговые поступления. И, конечно же, я не могу не сказать о том, что налогоплательщики, которые пытаются считать себя самыми умными при всех и говорят: «На всякий случай я заплачу столько, сколько у меня есть на сегодня денег в бюджет и отражу эту сумму в налоговой декларации», - но это же не отражает, что это так. А если он должен был отразить и уплатить в 10 раз больше? И таких поправляем уже контрольными мероприятиями, после того, когда исчерпали все превентивные методы, когда провели с каждым проблемным налогоплательщиком, который попал в такую ситуацию, контрольно-аналитические действия, показали наличие ему рисков. Если кто-то своими руками не устранил эти причины, значит, мы уже сами поправляем нашими контрольными действиями. Все эти моменты в совокупности ведут к росту фактических поступлений в бюджеты всех уровней.

Владимир Полежаев: Действительно, у нас темпы роста по федеральному бюджету - 123%, по страховым взносам у нас темпы роста - 124,8%. Это я говорю уже о результатах не только первого квартала, а четырёх месяцев. И по региональному бюджету у нас тоже хорошие темпы роста - 122%. Темпы роста хорошие. Александр Викторович причины назвал, но я ещё одну техническую причину могу назвать.

В прошлом году, когда в апреле началась пандемия, и вы помните, что одной из мер государственной поддержки была целая выходная неделя. Сроки апрельские были перенесены на май именно по федеральному бюджету. Это основная, наверное, причина значительных темпов роста налоговых поступлений. По региональному бюджету тоже есть эта причина - перенос сроков уплаты на более поздние сроки в течение всего года.

И даже там была реструктуризация, теперь эти сроки уплаты приходятся даже на 2021 год.

Александр Абросимов: Можно уточнить, 122% по региональному бюджету – это фонд оплаты труда или налог на прибыль?

Александр Гнедых: Я могу сказать по видам налогов. Если в 2020 году за этот промежуток времени по налогу на доходы физических лиц поступило 84 миллиарда, то

по налогу на доходы физических лиц за четыре месяца текущего года - без малого, 100 миллиардов, с динамикой роста - 118%.

Владимир Полежаев: Существенные темпы роста по подоходному налогу.

Александр Гнедых: Да.

Рост налога на прибыль - 117%. Рост налога на имущество - почти 125%. Рост по специальным налоговым режимам - 165%.

Александр Абросимов: Налог на имущество: органы исполнительной власти приняли решение - увеличивать кадастровую стоимость на объекты недвижимости.

Александр Гнедых: Мы не расписываем конкретно по данному виду налога одну-единственную причину за счёт увеличения кадастровой стоимости. Мы, например, говорим о взыскании задолженности прошлых периодов…

Владимир Полежаев: В апреле был мораторий на взыскание. Это тоже причина, можно назвать её технической. Но сейчас мы вернулись к полноценной работе по налоговому администрированию задолженности. Это тоже. Плюс, контрольная работа.

Александр Абросимов: Цифры примерно соответствуют.

Максим Морозов: Александр Васильевич, эту горку прокомментируйте, пожалуйста, где больше 100%, а практически везде больше 100%. Насколько это объективный индикатор того, что бизнес находится на этапе восстановления от пандемии?

Александр Абросимов: Допустим, фонд оплаты труда. С заработной платы, которую заплатили сотрудникам, начислили налог и его перечислили. Это не придумано. Налоги, которые идут в региональный бюджет, они из фактических данных. Это то, что проходит по бухгалтерии у бизнеса.

Александр Гнедых: Налогоплательщик сам исчисляет, указывает в налоговой декларации цифру и оплачивает её.

Максим Морозов: Не верю, Александр Васильевич, что все восстановились, что у всех так благостно и хорошо. Компании из каких направлений бизнеса ещё окончательно не восстановились после пандемии?

Александр Абросимов: Гостиницы не восстановились. Общепит - тоже не весь.

Очень значительное количество предприятий, которые приостанавливают свою деятельность. Покупательная способность населения не растёт. У нас очень большой отток, допустим, из салонов красоты.

Максим Морозов: Просто если мы сейчас здесь поставим точку, перейдём к следующему вопросу, то получится, что «хорошо в стране советской жить»: на 146% мы собираемость выполняем, и, слава богу. Но ведь не так, ведь не все восстановились.

Александр Абросимов: Не все.

Владимир Полежаев: Есть бизнес, который не то, что не восстановился, но он и не опускался никуда. Допустим,

фармацевтическая отрасль – там прирост в разы.

А в среднем те цифры, которые я вам назвал, – это же отчётные данные, это же не придуманные цифры.

Максим Морозов: Предприниматель попросил его не называть, но вопрос мне показался актуальным. Он пришёл к программе: «Сколько субъектов малого и среднего предпринимательства ушло с рынка за 2020, первый квартал 2021 года? В реестре указано просто количество МСП на 10 число каждого месяца. То есть, кто-то ушёл, кто-то открылся, имеем «схлопнутое сальдо». Интересно, сколько закрылось, и сколько из них будет ликвидировано налоговой принудительно. И также интересно было бы узнать, сколько сегодня в Петербурге зарегистрировано самозанятых? Какие это преимущественно сферы? Возможно, имеет место переток из одной организационно-правовой формы в другую? Например, ИП стало больше».

О РЕЕСТРЕ МСП…

Александр Гнедых: Вопрос в некотором смысле сумбурный, «схлопнутое сальдо» и так далее. Мы такими терминами не руководствуемся.

Владимир Полежаев: Налоговая служба ведёт реестр субъектов малого и среднего предпринимательства.

В реестре на 1 января 2020 года было 213 тысяч юридических лиц малого и среднего предпринимательства. На 1 апреля 2021 года - 188 тысяч. Вообще, малый и средний бизнес, который находится в реестре субъектов малого и среднего предпринимательства, составляет 80% от всех юридических лиц. 95% от всех индивидуальных предпринимателей находятся в реестре.

Александр Гнедых: От общего количества, кто соответствует критериям субъекта малого предпринимательства.

Владимир Полежаев: По количеству это очень большие цифры: по сути, 80% в реестре ЮГРЮЛ занимает. Но в объёме налоговых поступлений, конечно, суммы значительно скромнее.

Максим Морозов: Интересно, сколько закрылось, и сколько было ликвидировано налоговой принудительно?

Владимир Полежаев: Есть исключенные из реестра по инициативе органа. Но здесь цифры не только малого и среднего предпринимательства, а в целом.

Всего прекратили деятельность 8 840 юридических лиц, из них исключено по инициативе регистрирующего органа в порядке, так сказать, чистки реестра – 7 142 налогоплательщика.

Максим Морозов: Это за какой период?

Александр Абросимов: Это за первый квартал 2021 года. Если

за 2020 год говорить, то прекратили деятельность 57 666 налогоплательщиков, а по инициативе регистрирующего органа – 49 373 налогоплательщика.

Александр Гнедых: Это как раз та работа, о которой мы говорили, по приведению в соответствие реестра. Когда есть участник общества, он создал когда-то предприятие и просто про него забыл, не получают корреспонденцию, вообще никаких признаков не показывают, что...

Максим Морозов: Что ведётся хозяйственная деятельность.

Александр Гнедых: Да, что ведётся хозяйственная деятельность. Это же не просто так. Ведь процедура, как вы говорите, принудительной ликвидации - по времени занимает чуть меньше года.

Максим Морозов: То есть, у того, кого сейчас ликвидировали принудительно, процедура должна была начаться весной 2020 года?

Александр Гнедых: Получается так, конечно.

Александр Абросимов: Девять месяцев.

Александр Гнедых: Да, девять месяцев, даже больше.

Бизнес, который открывает предприятие, должен понимать главное, что у него не только есть права, у него ещё есть и обязанности. Он должен отчитываться. Если нет деятельности - предоставлять нулевую отчётность, получать корреспонденцию, отвечать на неё.

А у нас тот бизнес, о котором Владимир Алексеевич говорил, создал предприятие и просто про него забыл. А потом говорят: «Хорошо, что налоговики за нас отработали, ликвидировали предприятие, чтобы нам не тратить время и силы на ликвидацию этого предприятия».

Александр Абросимов: Многие говорят, что: «Если я приду, заявлю сам на закрытие предприятия, то ко мне тут же пришлют.

Максим Морозов: Камеральную проверку.

Александр Абросимов: Да...

Александр Гнедых: Подождите, о какой проверке речь идёт, если предприятие деятельность не осуществляло.

Александр Абросимов: Если у вас нулевая отчётность, то ни о проверке речи быть не может.

Александр Гнедых: Мы же всегда говорим, что налоговый орган работает по риск-ориентированному подходу. И если мы в этой части не видим у налогоплательщика наличие рисков, о каких мероприятиях налогового контроля может идти речь? Конечно, речи быть не может.

О САМОЗАНЯТЫХ

Максим Морозов: Сколько в Петербурге зарегистрировано самозанятых, какие это преимущественно сферы? И имеет место переток из одной организационно-правовой формы в другую, допустим, ИП стало больше.

Владимир Полежаев: Это вы имеете в виду налогоплательщиков, которые используют специальный налоговый режим – налог на профессиональный доход. В народе называют – «самозанятые».

В 2020 году у нас было зарегистрировано «самозанятых» (а это новый режим налогообложения) 72 990 физических лиц, на 1 мая этого года уже 109 284 налогоплательщика. Прирост за четыре месяца составил 36 тысяч.

Этот налоговый режим становится востребованным. Он очень интересен, очень удобен для налогоплательщиков. У кого востребовано?

Прежде всего, по нашей статистике это: - маркетинг и реклама, - водители, - грузоперевозки. - очень много физических лиц, сдающих в наем жильё, перешло на НПД. - репетиторство, - няни, - сиделки, - парикмахерские услуги, - косметические услуги, - ремонт одежды и обуви и другие бытовые услуги.

Те граждане, которые в одном лице. Это совсем микро-бизнес, они не имеют права нанимать рабочую силу, и при этом должны иметь выручку не более 2,4 миллиона рублей в год. Для них это комфортный режим налогообложения. Там никакой даже отчётности не надо. Надо просто завести приложение в смартфоне, сфотографировать себя, поконтактировать с налоговой службой, и всё. А потом, в дальнейшем, за свои услуги просто электронные чеки выдавать. А главное – не только удобство. Раньше они всего боялись, они были вне правового поля. Сейчас они находятся в правовом поле. Они могут так же в банк идти. Справка, официальный, легализованный доход. Другое дело, что сейчас мы видим, часто подменяются, маскируются трудовые отношения под самозанятых.

Максим Морозов: А почему, Александр Васильевич, это происходит? Чтобы снизить налоговую нагрузку. Что нам скажет бизнес-омбудсмен? Бизнес вынужден маскироваться.

Александр Абросимов: Почему вынужден? Он ищет оптимальные пути. Но это нарушение закона.

Александр Гнедых: Сегодня каждый налогоплательщик ищет пути оптимизации, главное, чтобы они были законными.

Максим Морозов: Острый, наболевший вопрос про ЕНВД. В связи с отменой специального режима пытаются все подсчитать эффект. Александр Абросимов выступал в Заксобрании и сказал, что у некоторых бизнесменов по некоторым направлениям в связи с вынужденным переходом с ЕНВД на альтернативный режим налогообложения финансовая нагрузка возросла в пять-шесть раз.

ОБ ОТМЕНЕ ЕНВД

Александр Абросимов: Введение бухгалтерского учёта, контрольно-кассовой техники и так далее. Все эти параметры легли дополнительной финансовой нагрузкой на ведение бизнеса.

Максим Морозов: Сейчас можем мы подсчитать эффект с разных сторон, эффект от отмены ЕНВД в Петербурге?

Александр Гнедых: Наверное, начать нужно с другого. У нас

в 2020 году плательщиков единого налога на вменённый доход было 58 тысяч. Но большая часть или 26 тысяч применяли смешанную систему налогообложения.

Если налогоплательщик занимается разными видами деятельности, один вид деятельности он ведёт по системе налогообложения - единый налог на вменённый доход, а другой вид деятельности - по другой системе: упрощенная система налогообложения или обычная. Разумеется, он ведёт раздельный учёт.

Чисто тех, кто имел исключительно одну систему налогообложения, единый налог на вменённый доход, было 22 тысячи.

Мы помним, Александр Васильевич, какую большую информационно-разъяснительную работу мы вместе проводили и показывали налоговый калькулятор, как правильно выбрать систему налогообложения, которая заменит уходящий единый налог на вменённый доход. И налогоплательщики были обязаны до 31 декабря подать в налоговый орган заявление о том, какую систему налогообложения он выберет в 2021 году. Потом эти сроки переместились до 31 марта. И если у нас по состоянию на 31 декабря неопределившихся налогоплательщиков-юридических лиц было...

Александр Абросимов: По 80 человек на налоговую.

Александр Гнедых: Если 20 налоговых, то 1 600 юридических лиц. Когда эти сроки перенеслись, мы провели ещё большую информационную работу.

По состоянию на 31 марта, у нас таковых юридических лиц вообще не оказалось. Всем было разъяснено. А среди индивидуальных предпринимателей их по состоянию на 31 марта осталось 243.

Максим Морозов: Это «молчуны», так называемые, они ничего не выбрали?

Александр Гнедых: Они не молчуны. Больше их интересовал другой вопрос. Они стояли на пороге принятия решения о прекращении предпринимательской деятельности. Смысла нет им писать заявление, выбирать систему налогообложения. И именно здесь налоговики отработали каждого предпринимателя. Так вот, как эти 22 тысячи распределись по альтернативным системам налогообложения.

Максим Морозов: Кто что выбрал.

Александр Гнедых: Кто что выбрал:

- 53% от 22 тысяч или 11 тысяч из них: 1 400 юрлиц и 10,5 тысяч индивидуальных предпринимателей выбрали УСН.

- Обычную систему налогообложения выбрало чуть меньше 2 тысяч, 1 300 индивидуальный предпринимателей и 600 юридических лиц.

- Патентную систему налогообложения выбрало 33% или 7 200 индивидуальных предпринимателей.

- И 4% - налог на профессиональный доход.

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Максим Морозов: В связи с этим есть вопрос от Ляльи Садыковой.

1. Лялья Садыкова (общественный омбудсмен по вопросам защиты прав предпринимателей в индустрии красоты):

Все мы знаем, что с 2021 года отменён налоговый режим ЕНВД. У индивидуальных предпринимателей есть альтернатива в виде патента. Что наша налоговая порекомендует как альтернативу для ООО? Нам бы хотелось выслушать рекомендации. Возможно, есть разработки, предложения в этом направлении.

Александр Гнедых: Вопрос понятен. Наверное, попросту его можно задать так: «Почему для ИП патент предусмотрен, а для ООО - нет». Если сегодня такое законодательство, нам нет смысла его комментировать. Его надо только исполнять. Поскольку налоговый орган не наделён правом законодательной инициативы, мы этот вопрос не комментируем.

Максим Морозов: А экспертно, для общества с ограниченной ответственностью, какой налоговый режим может быть более предпочтительным при переходе с ЕНВД?

Владимир Полежаев: Упрощённая система налогообложения.

Александр Гнедых: Даже статистика говорит, что 53% от тех, кто применял «вменёнку», выбрали «упрощёнку», – конечно же, упрощённая система. Но ответить на этот вопрос можно полноценно только тогда, когда имеются все расчётные цифры. Ведь «упрощёнка» может быть «доходы» и «доходы минус расходы». Так вот,

те, кто применяли единый налог на вменённый доход и имели определённую налоговую нагрузку, и стали применять «доходы минус расходы», выбрав упрощённую систему налогообложения, получили меньшую налоговую нагрузку, чем при «вменёнке».

Владимир Полежаев: Я даже Александру Васильевичу ещё как ремарку хочу сказать: переход на новый режим налогообложения, определённые организационные, как вы говорите, финансовые затраты, проведение бухгалтерского учёта. Я хотел бы вам возразить, потому что при едином налоге на вменённый доход для юридических лиц законом предполагалось ведение бухгалтерского учёта.

Александр Абросимов: Было. Но у меня всё равно есть вопрос, Владимир Алексеевич. Давайте посчитаем. Я помню, когда мы до этого смотрели количество работающих УСН, их налоговые поступления были значительно выше, чем примерно от такого же количества работающих на ЕНВД. По итогам давайте мы посчитаем, на сколько, всё-таки, увеличились налоговые поступления при переходе 53% на УСН предприниматели, которые раньше находились на ЕНВД.

Владимир Полежаев: Я думаю, Александр Викторович, вы должны согласиться, что мы этой работой и сами будем заниматься, поэтому готовы предоставить такие цифры.

Максим Морозов: Ещё вопрос…

2. Тамара Буйлова (ответственный секретарь Межотраслевого координационного совета гостеприимства и услуг):

Не могла бы налоговая служба Санкт-Петербурга, потому что проблемы существуют, обратиться с инициативой в федеральный орган по следующему поводу. Когда налоговая арестовывает счета (извините за термин, но для нас это так), предположим, индивидуального предпринимателя, который должен налоги, получается, что она арестовывает до какого-то уровня X, а чтобы заплатить в налоговую, индивидуальный предприниматель должен фактически накопить двойную сумму на счетах. Это иногда не очень хорошо, потому что потом арест снимается в течение месяца. Мне кажется, эту систему можно как-нибудь повертеть в сторону налогоплательщиков для того, чтобы улучшить ситуацию.

Александр Гнедых: Почему мы сразу говорим об аресте счетов? У налогоплательщика есть обязанность - в полном объёме исчислить и своевременно заплатить налог, который налогоплательщик сам исчислил, в срок, который указан законодательством. Когда налогоплательщик исчислил, отразил в налоговой декларации, но не заплатил, арест сразу не происходит. Пока налоговый орган не вручит налогоплательщику требование на уплату налога после окончания срока уплаты... Сумма в начислении прошла, а в оплате не прошла, машина формирует требование на уплату налога и отправляет налогоплательщику. Налогоплательщик получил требование. Он как должен отреагировать на требования? Конечно же, он должен взять и заплатить, потому что в требовании указан срок. После окончания срока, указанного в требовании, если налогоплательщик не заплатил, что должен сделать налоговый орган? Он должен обеспечить поступление в бюджет этой суммы, выставить инкассовое поручение на бесспорное списание денежных средств в пользу получателя – бюджета, приостановить операции по счетам. Налоговый орган обязан это делать.

Максим Морозов: Распространенная практика?

Александр Абросимов: Распространенная. Но поступление денежных средств не приостанавливается.

Александр Гнедых: Вопрос в чём? Есть процессуальность действий, которая чётко прописана нормами права.

Владимир Полежаев:  У нас нет такого понятия «арест счетов». У нас приостановление операций по счетам. Если деньги появляются, то приоритетность налоговых платежей.

Без вопросов, эти деньги могут быть направлены на налоги. Не надо накапливать двойную сумму, тройную сумму.

Александр Гнедых: В общем, ответ на этот вопрос простой.

Владимир Полежаев: Надо вовремя платить налоги.

Александр Гнедых: В полном объёме исчислить и своевременно заплатить. И никогда никаких вопросов у этого налогоплательщика не будет.

Максим Морозов: Хороший такой тост, предновогодний!

Александр Гнедых: А как по-другому?

Максим Морозов: Ещё один вопрос. Говорили о патентной системе. Предприниматель Андрей Россинский, у него бизнес в сфере мелкорозничной торговли, НТО – нестационарные торговые объекты.

3. Андрей Россинский (предприниматель):

Все НТО в Санкт-Петербурге платят одинаковую ставку по патентной системе налогообложения, абсолютно неважно, занимаете 2 квадратных метра или 49. Наверное, это не очень справедливая ситуация. Непонятно, как это было сделано, почему молчит ФАС. Также возникает вопрос о применении контрольно-кассовой техники при работе на патентной системе налогообложения. Это достаточно дорогая история, необходимо покупать оборудование, необходимо покупать фискальные накопители. Цены на всё это завышены. Я не понимаю, почему фискальный накопитель, который не такой большой функционал имеет, стоит от 7 до 10 с чем-то тысяч рублей. Это абсолютно неоправданные цены. Но мы вынуждены покупать, с этим работать, оплачивать передачу данных с фискального накопителя в налоговую инспекцию. И на фоне страны получается очень интересная история. Когда в стране 2,3 миллиона кассовых аппаратов зарегистрировано, возникает вопрос: а почему такая стоимость, откуда она берётся, куда эти деньги уходят? Самый главный вопрос, конечно, по неоправданной и несправедливой ставке налога по патентной системе налогообложения. Я считаю, что необходимо ввести градацию, как это раньше было, чтобы налог зависел от площади, которую вы занимаете.

Александр Гнедых: Есть закон, который надо просто исполнять. Мы же не говорим, что данная система налогообложения обязательна для тех, кто либо занимает площадь 2 квадратных метра, либо 49 квадратных метров.

Владимир Полежаев: Там от 0 до 50 квадратных метров. Дальше градация идёт от 50 до 150.

Александр Гнедых: Да. Сегодня налогоплательщику предоставлено полное право выбрать оптимальную систему налогообложения. Никто же его не заставляет брать только патент и работать. Что касается применения контрольно-кассовой техники, точно так же, есть закон. А сколько стоит контрольно-кассовая машина? Одна может чуть дешевле стоить, другая чуть дороже.

Александр Абросимов: Помните, когда внедряли контрольно-кассовую технику, проводили исследования, при внедрении даже выплачивались денежные средства, компенсации. Может быть, конечно, и не стоит контрольно-кассовая машина 10 тысяч рублей, но есть рынок контрольно-кассовой техники. Я думаю, что у нас не одно предприятие поставляет, поэтому есть возможность выбрать.

Александр Гнедых: Где подешевле.

Максим Морозов: В двух словах скажем о проверках ККТ? Бизнесмены напряглись.

Александр Гнедых: Да нет, никто не напрягся.

Александр Абросимов: У меня жалоб нет на сегодняшний день.

Александр Гнедых: Налоговый орган контролирует полноту выручки, что в этом плохого?

Александр Абросимов: Полнота выручки, я так понимаю, – в итоговых результатах.

Александр Гнедых: Да, совершенно верно.

Александр Абросимов: Тогда нет смысла проверять.

Максим Морозов: Провокатор.

Александр Гнедых: Вы уже такой вопрос задавали когда-то, и мы вам ответили:

у нас нет сплошного метода проверок каждой кассовой машины. Налоговый орган работает по риск-ориентированному подходу.

Владимир Полежаев: В этом году происходит реформа контрольно-кассовой техники, и весь бизнес должен перейти на онлайн-кассы. Сейчас многие видят, когда приходят в магазин, там выдают кассовый чек. Все мы видим какой-то квадратик - это QR-код. Есть специальное приложение, можно его скачать на телефон, «Проверь свой чек».

Максим Морозов: Я думаю, что благодаря Кириллу Соловейчику и Евгению Елину мы теперь все знаем, что такое QR-код.

Владимир Полежаев: В пандемийное время это всё востребовано. Любой гражданин может проверить по этому QR-коду, отражена эта покупка на сайте Федеральной налоговой службы или нет.

Максим Морозов: Получается, что чек без QR-кода - это всё равно, что чек, выписанный от руки?

Александр Гнедых: Примерно так. Общество, граждане, жители, общественный контроль. Пришёл, ради интереса - раз, посмотрел.

Максим Морозов: Ух, потребительский экстремизм начнётся, мы боимся с Александром Абросимовым!

Александр Абросимов: Года четыре тому назад институт уполномоченного добавился, чтобы были QR-коды по поводу законного предпринимательства и незаконного.

Максим Морозов: Получается, что Абросимов ещё раньше Соловейчика лоббировал QR-коды?

Александр Абросимов: Да, мы лоббировали этот вопрос.

Владимир Полежаев: А если сейчас кто-то применяет контрольно-кассовую технику, а кто-то не применяет, значит, он имеет какие-то конкурентные преимущества. Наверное, это неправильно. Надо стремиться к единым правилам игры.

Александр Абросимов: Плюс, это защита прав потребителей.

Максим Морозов: Какие сроки введения чеков с QR-кодами?

Владимир Полежаев: С 1 июля полностью. И проверки полномасштабные. Пандемийный мораторий отменяется, и мы полноценно приступим к контрольной работе по проверке контрольно-кассовой техники.

Максим Морозов: Вопрос от Марии Чернобровкиной

4. Мария Чернобровкина (исполнительный директор Американской торговой палаты в Петербурге.):

Хотела бы задать вопрос относительно требований об уточнениях в налоговых декларациях на основании аналитической работы. Это большая проблема, и, честно говоря, не очень понятно, почему налоговые органы предпочитают приходить к крупным компаниям, вместо того, чтобы работать с их недобросовестными поставщиками напрямую. Получается, что налоговые органы идут по пути наименьшего сопротивления, потому что крупные налогоплательщики - это, как правило, белые, прозрачные компании, и с них проще взыскать какие-то начисления, чем работать с маленькими поставщиками, которые оказались недобросовестными. Потому что небольшой поставщик может обанкротиться и свернуть свою деятельность. В настоящий момент, получается, что вся ответственность перекладывается на плечи добросовестных компаний, с них взыскиваются дополнительные начисления. Есть ли шанс, что эта практика будет пересмотрена?

Александр Гнедых: Мы постараемся развеять такую информацию. Если крупный налогоплательщик выстраивал эту схему при помощи определённого количества малых налогоплательщиков, которые находятся в этой цепочке…

Максим Морозов: Главное слово «схема»?

Александр Гнедых: Конечно, это схема. И сегодня налоговый орган применяет механизм определения выгодоприобретателя и начинает задавать вопросы этому выгодоприобретателю. Есть разъяснение, есть письмо Федеральной налоговой службы, где ясно, чётко написано, что если вы уверены в совершении сделки, то вы должны доказать реальность этой сделки.

Александр Абросимов: Есть решение Пленума Верховного суда, разъясняющее этот вопрос.

Александр Гнедых: И никаких вопросов здесь быть не может. А то, что прозвучало в начале вопроса, по контрольно-аналитической работе, то я могу сказать: в решении коллегии Федеральной налоговой службы записано: «Продолжить контрольно-аналитическую работу». Это означает: посвятить налогоплательщика в ту ситуацию, в которую он попал, что он находится в рисках, рассказать ему, как эти риски исправляются, помочь путём предоставления уточнённой налоговой декларации. Без проведения мероприятий налогового контроля.

Максим Морозов: Последний вопрос от слушателя, он скромно представляется «ИП Фёдоров С.В.», но мы, конечно, хорошо знаем Сергея Владимировича Фёдорова, председателя правления Ассоциации промышленников и предпринимателей Петербурга. В этот раз он вопрос задаёт в качестве индивидуального предпринимателя. Давайте послушаем.

5. Сергей Фёдоров (ИП):

Я индивидуальный предприниматель, основным видом деятельности которого является аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимым имуществом, код ОКВЭД 68.20.2. Основная моя задача - это коммерческие переговоры. У меня более 40 контрагентов, с которыми я постоянно поддерживаю переговоры. Они разбросаны по всей территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области. В своей коммерческой деятельности я вынужден постоянно находиться на автомобиле, управлять собственной автомашиной и переезжать от одного контрагента к другому. Моя машина стала старой, я её продал и решил купить новую. Но бухгалтер, который работает у меня на аутсорсинге, сказал, что по той системе налогообложения, а я нахожусь на упрощённой системе налогообложения «доходы минус расходы», я не могу новую купленную автомашину, как индивидуальный предприниматель, включить в свои расходы. Почему я, как индивидуальный предприниматель, основной вид деятельности которого является заключение контрактов с контрагентами по управлению недвижимым имуществом, не могу включить купленную мной для этих целей автомашину в свои расходы?

Владимир Полежаев: Так уж законом предусмотрено. Если бы у уважаемого Сергея Владимировича основной вид деятельности был грузоперевозки или перевозки пассажиров, тогда затраты по приобретению автомобиля можно было бы через амортизацию отнести на расходы. По остальным видам деятельности, ввиду того, что невозможно разделить, когда предприниматель пользуется автомобилем для личных целей, а когда для предпринимательской деятельности, законодатель такой возможности не предусмотрел.

Максим Морозов: У нас два статистических вопроса. Предварительные итоги декларационной кампании по НДФЛ и итоги администрирования налога на профессиональный доход за 2020 год и четыре месяца 2021 года.

Александр Гнедых: У нас по состоянию на 12 мая по доходам за 2020 год было подано 419 тысяч налоговых деклараций. Если смотреть за аналогичный период, их было подано 309. Рост - 135%. Сумма налога к доплате за 2020 год - 10 миллиардов, а за прошлый год, без малого, - 5. Большая динамика. Есть ещё один показатель, сумма налога к возврату из бюджета, это вычеты. В 2020 году они составили на 114% больше, чем за 2019 год.

Максим Морозов: И последний вопрос. Но он, конечно, не последний по значимости. Введение процедуры медиации. В прошлом году анонсировали. Петербург попал в число пилотных регионов. И понятно, что налоговые службы всех других регионов ориентируются на опыт петербургского управления. В прошлом году была одна процедура проведена. Что она показала на практике?

Александр Гнедых: Она показала абсолютную эффективность.

Максим Морозов: Если коротко, это досудебное урегулирование налоговых споров.

Александр Гнедых: Скажем так, это механизм урегулирования даже не спора, а ситуации. Рисковой ситуации. За несколько месяцев налогоплательщик исполнил обязательство, в бюджет поступило более 100 миллионов рублей. В этом году у нас тоже заключено одно медиативное соглашение, она сейчас находится в производстве.

Максим Морозов: Есть Лига медиаторов. По-моему, стоял вопрос, он был не урегулирован, это оплата их работы.

Александр Гнедых: На данный момент не решён вопрос, кто будет определять вознаграждение медиатора, кто будет платить за его работу. Вопрос выглядит следующим образом: налогоплательщик сам себе выбирает медиатора. Для нас главное, чтобы этот медиатор был аккредитован, был уполномоченным лицом. Если налогоплательщик сам выбирает медиатора, я точно полагаю, что они сами договариваться, сколько будет стоить услуга. Бизнес понимает, что при заключённом медиативном соглашении у него есть определённый запас времени. Это не означает, что он должен совершить единовременный или единоразовый платёж на эту сумму. Он в процессе действия медиативного соглашения должен исполнить свои обязательства.