Елена Церетели: В 2020 году в Петербурге закрылось около 17 тысяч небольших предприятий

Согласно официальным данным, за период пандемии в Петербурге закрылось примерно 5% компаний малого и среднего бизнеса, то есть около 17 тысяч небольших предприятий. В 2021 году ситуация усугубилась в связи с отменой ЕНВД. По подсчётам некоторых предпринимателей, из-за вынужденного перехода на альтернативный режим налоговая нагрузка серьёзно возрастёт. Проблема актуальна для 34% петербургских ИП и 5% юридических лиц, которые, по данным на конец прошлого года, находились на «вменёнке». Подробнее о сложившейся ситуации, актуальных мерах господдержки и перспективах восстановления экономики в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с председателем Общественного Совета по развитию малого предпринимательства при губернаторе Петербурга Еленой Церетели.

О числе разорившихся предприятий

Максим Морозов: Сложно оценить точно, объективно, сколько предприятий разорилось во время действия пандемии и ограничительных мер. Поэтому экспертно, как вы считаете, сколько компаний под риском разорения, сколько могут прекратить, приостановить свою деятельность? Промежуточные итоги.

Елена Церетели: Давайте мы не о промежуточных итогах будем говорить, а о конкретной статистике. Это и паспорт на сайте ФНС, и информация на сайте комитета по промышленной политике. У нас за 2020 год число малых и средних предприятий сократилось на 17 тыс. Точно – 16 851 единица. Это 4,6% предприятий к уровню 2019 года.

У нас за 2020 год число малых и средних предприятий сократилось на 17 тыс. Точно – 16 851 единица. Это 4,6% предприятий к уровню 2019 года.

Максим Морозов: В целом у нас юридических лиц было около 300 тыс., а из них субъектов малого бизнеса?

Елена Церетели: Около 380 тыс. было на конец 2019 года.

Максим Морозов: Это в целом юридических лиц, а из них малого бизнеса сколько?

Елена Церетели: Малого и среднего бизнеса, не в целом. Малого и среднего бизнеса статистика была – 386 тыс. Безусловно, ключевая причина закрытия – это, конечно, пандемия. Это ограничительные меры, поэтому основное количество закрытых предприятий пришлось на I-II квартал, то есть при так называемой «первой волне». Затем падение потребительских возможностей у горожан, и очень существенное сокращение произошло в туристическом секторе. По сравнению с 2019 годом падение туристического потока в Петербурге составило 70%.

Максим Морозов: Соответственно, мультипликатор – гостиницы, отели, индустрия гостеприимства.

Елена Церетели: HoReCa, услуги, перевозки. Но уникальность нашего бизнеса, наверное, во все времена на фоне таких трагических цифр – у нас появились новые форматы предприятий в сфере IT, в сфере дистанционных услуг и онлайн-торговли.

У нас появились новые форматы предприятий в сфере IT, в сфере дистанционных услуг и онлайн-торговли.

Максим Морозов: Один утоняющий вопрос: около 5% малого и среднего бизнеса разорилось из-за пандемии, если сравнивать с обычными годами, когда не было таких серьезных ограничений и пандемии коронавируса, сколько у нас уходило компаний ежегодно?

Елена Церетели: Конечно, цифра была существенно меньше, 1-2%. И то, это происходило в последний период времени. Я убеждена, что одна из причин была – если вы помните, в прошлом году у нас в ФНС стали очень пристально относиться к вопросу, связанному с соответствием юридического адреса фактическому. И это тоже послужило определенной причиной по закрытию очень многих компаний, в том числе компаний, которые сдавали так называемый нулевой баланс.

Максим Морозов: Это «чистка среды» так называемая.

Елена Церетели: Да. Здесь вопрос очень, на мой взгляд, дискуссионный, потому что это не настолько принципиально, важно другое. Если отчетность, хоть даже нулевая, сдается, если предприятие все равно продолжает как-то позиционировать себя как предприятие МСП, я знаю десятки случаев, когда люди возвращались и продолжали вести бизнес даже после года или двух так называемой «нулевой отчетности».

Максим Морозов: Александр Гнедых, руководитель управления ФНС, в нашей студии неоднократно говорил: если ноль – подайте ноль, больше мы ничего не просим.

О привязке бизнеса к юридическому адресу

Елена Церетели: Здесь можно поспорить. У меня есть десятки примеров, когда и при нуле, и не при нуле, все равно, если реально предприятие не находилось на месте… Вы знаете, у вас не раз эта тема поднималась, я всегда очень внимательно смотрела за этими эфирами – даже по формальному признаку это служило основанием для того, чтобы поставить «черную метку» бизнесу. Поэтому сегодня, на мой взгляд, во всяком случае эта история должна если не приостановиться, то не иметь тот темпоритм, который она имела в 2019 году. Сейчас точно не до соответствия юридического адреса юридическому лицу.

Сейчас точно не до соответствия юридического адреса юридическому лицу.

Максим Морозов: А эта правовая коллизия – вы в ней разобрались: что считать адресом регистрации юридического лица? Там должен висеть условный почтовый ящик для переписки, либо должен сидеть непосредственно представитель руководства этой организации?

Елена Церетели: Наша точка зрения – конечно, сегодня, по меньшей мере, кажется устаревшим подходом, когда необходимо наличие представителя компании на юридическом адресе. Конечно, это вчерашний день. Вся Европа, включая Прибалтику, на которую мы во многом можем равняться, потому что у нас очень похожие рыночные процессы – у них завязка идет на почтовые адреса. И мы настаиваем на этой точке зрения, мы неоднократно обращались на федеральный уровень до пандемии с предложением, с одобрением именно этой позиции. Более того, этой же точки зрения придерживается и Минэкономразвития, которое тоже считает, что сегодня у нас возникли, как вы понимаете, новые форматы, особенно с дистанционным переходом. У нас коворкинги, у нас есть форматы офиса на час. Привязываться и считать лояльность бизнеса по отношению к юридическому адресу – на мой взгляд, это уже если не рудимент, то не актуально особенно в сегодняшнем контексте.

Привязываться и считать лояльность бизнеса по отношению к юридическому адресу – на мой взгляд, это уже если не рудимент, то не актуально особенно в сегодняшнем контексте.

О материальных потерях бизнеса из-за ограничительных мер

Максим Морозов: Я бы еще хотел спросить о материальных потерях бизнеса из-за ограничительных мер – сколько потеряли, оценочно?

Елена Церетели: Мы посмотрели, и наша экспертная оценка – только сфера гостеприимства недополучила выручку в 2020 году более 18 млрд рублей. Более того, индустрия красоты – падение в 2020 году 40% оборота, оборот общественного питания – 30%, оборот в строительстве – 7,7%. Поменьше в строительстве, но все равно это очень существенно.

Максим Морозов: В каком процентном соотношении, в какой мере потери были компенсированы мерами господдержки? Соотношение, мы потеряли – и мы что-то получили.

Елена Церетели: У региона достаточно ограничены возможности, потому что регион сам не может формировать перечни отраслей, которые, с его точки зрения, в большей степени требуют поддержки. Вы знаете, отрасли были определены на федеральном уровне, но мы могли вносить свои предложения, и несколько отраслей появились, на мой взгляд, именно благодаря Петербургу.

Максим Морозов: Это дополнительные ОКВЭДы?

Елена Церетели: Да. Вид деятельности, это касалось частных дошкольных образовательных учреждений.

Максим Морозов: Частные музеи.

Елена Церетели: Да, и НКО. Они появились после очень больших, на мой взгляд, и серьезных аналитических обращений, которые были со стороны общественности. Мы их направляли губернатору, он направлял в министерства и прочие структуры, которые влияют на формирование тех ОКВЭДов, которые попадали в перечень. Мы поставили себе задачу подсчитать: 11 отраслей получили поддержку, но в этих отраслях, внутри, находятся сферы деятельности, это 56 сфер деятельности. Конечно, немного. Конечно, это не может компенсировать все потери, которые произошли. Но, повторю, мы находимся в экономическом контексте, который есть и в регионе, и в стране. И, на мой взгляд, я совершенно искренне вам говорю, мы максимально в нашем регионе использовали все возможности, которые могли бы использовать. Мы использовали налоговые преференции, у нас не так много возможностей, использовали арендную историю, мы использовали финансовую историю.

Отмена ЕНВД

Максим Морозов: Вы сказали про налоги, и сейчас еще одна такая чувствительная тема – это отмена ЕНВД. Во власти субъектов, в их полномочия входит возможность понизить ставку УСН. Допустим, альтернативный режим налогообложения – это УСН. Давайте понизим ставку до символических 2% или 1%, как делают некоторые регионы. В Петербурге 6% и 7% получилось. Здесь же могли бы поддержать на уровне субъекта?

Елена Церетели: Не совсем так. Именно мы были инициаторами, Общественный совет выступил на одном из заседаний с предложением внести в первый пакет понижение ставки при упрощенной системе налогообложения. И ставки как раз для 11-ти видов бизнеса и 54-х отраслей снижены. Существенно, на 3% и 5%. И они продолжаются, эта преференция будет работать и в 2021 году.

И ставки как раз для 11-ти видов бизнеса и 54-х отраслей снижены.

Максим Морозов: Но не для всех.

Елена Церетели: Я вам говорю, 11 и 54, 56. Но мы прекрасно понимаем, что далеко не все, работающие на системе ЕНВД, попадают под эти преференции, пониженные ставки. И, конечно, мы очень настойчиво обращаемся к городу рассмотреть возможность использования пониженных ставок для тех, кто переходит с ЕНВД на УСН, вернее, уже перешел. Есть еще одна очень важная мера – город использовал для микширования этой проблемы перехода с ЕНВД на специальные налоговые режимы – у нас практически в неработающем состоянии долгое время был патент. И город расширил существенно виды деятельности, которые могут быть использованы при патенте, и также при создании ИП патентная ставка будет равняться в первый год нулю.

Максим Морозов: Это стимулирует переход на патент? Потому что в последнее время не очень активно переходили, мигранты – да, а сами россияне не очень активно.

Елена Церетели: В конце прошлого года комитетом по промышленной политике, инновациям и торговле была пересмотрена в сторону понижения стоимость патента. Для тех ИП, которые создаются вновь, первый год использования патента будет равняться нулевой ставке. Сейчас мы только пришли с каникул, не владеем информацией, какое количество воспользовалось этим правом, но мы, безусловно, такую статистику будем анализировать. Более того, в нашем диапазоне возможностей – повлиять.

Если мы посмотрим, что патент по-прежнему не пользуется спросом, по-прежнему интереса к нему нет, есть только одна этому причина и объяснение – значит, стоимость патента высока для того, чтобы выбирать между упрощенной системой и патентом. С НДС, думаю, вряд ли кто-то из сферы услуг захотел сегодня работать. Не то время, не те возможности.

Максим Морозов: Члены Совета и те бизнесмены, с которыми вы общаетесь, предварительно подсчитывали, сколько они будут платить, перейдя на альтернативные режимы налогообложения?

Елена Церетели: Мы не анализировали по отраслям. Кроме точечных обращений, мы работаем крупными мазками, анализируем масштаб.

Максим Морозов: Но крупным мазком – они больше будут платить или меньше?

Елена Церетели: То, что повышение, безусловно, будет – никаких сомнений не вызывает. Скажу больше: на протяжении пяти лет именно наш регион вел дискуссию на федеральном уровне, мы приводили аргументы, почему не надо отменять ЕНВД, почему эта система необходима, почему она востребована именно микробизнесом. Мы еще до пандемии провели с коллегами из других регионов анализ последствий отмены ЕНВД. И, конечно, в Петербурге у нас более гибкая история, у нас, есть выбор. Так или иначе, были более-менее понижены ставки уже тогда. У нас не 15% было УСН, мы при Георгии Сергеевиче снизили с 10% до 7%, когда могли повлиять на одну из ставок при УСН, и у нас уже было 7%. Очень многие предприниматели воспользовались этим правом. Все равно мы, анализируя, понимали, что последствия отмены ЕНВД для микробизнеса в определенных регионах будут просто трагическими. Там на системе ЕНВД работало до 70% бизнеса, представляете, до 70%! А у нас все-тки диапазон был 30-40%. Поэтому, конечно, последствия, может быть, не такие масштабные, но то, что повышение безусловно произойдет – в этом никаких сомнений нет.

Максим Морозов: Елена Анатольевна, а вы для себя ответили на вопрос, почему все-таки отменили ЕНВД?

Елена Церетели: Не думаю, что у кого-то может быть иное мнение. Мне казалось вообще очень странным. Я несколько раз сама принимала участие в совещаниях, которые проводились в рамках профильных комиссий и комитетов Думы. Аргументы звучали совершенно уникальные, примерно такие: бизнес недоплачивал. А когда я говорила, что как можно сравнивать микробизнес, средний бизнес и даже малый бизнес, это разные категории, это разные доходные истории, это разные вложения.

Максим Морозов: Это разные бизнесы сами по себе.

Елена Церетели: Абсолютно разные бизнесы. Это все равно, что сравнить «Жигули» и «Мерседес» – нельзя этого делать, возможности у машин будут разные. Поэтому мне казалось, уж точно не сейчас надо было отменять.

Максим Морозов: По поводу мер поддержки: мы с вами резюмировали, что бюджет ограничен, не все могут получить, плюс закрывали всех веерно, массово, помогают выборочно. Но даже те, кто попадает по ОКВЭДам, и попал в список наиболее пострадавших, не все могут получить. Скажите, с какими трудностями на практике сталкиваются бизнесмены, которые формально могут рассчитывать, пытаются получить, но с некими трудностями сталкиваются?

Елена Церетели: До сих пор остаются проблемы с так называемыми «реальными ОКВЭД». Нам удалось на уровне города добиться того, что у нас появилось постановление, которое разрешает использовать преференцию по арендным платежам, по рассрочке и отсрочке, для так называемого «реального ОКВЭДа», а не того ОКВЭДа, который записан в уставной деятельности.

Максим Морозов: Долго ждали этого постановления, по-моему, в ноябре только появилось.

Елена Церетели: Оно вышло, все равно вышло. Но оно касается именно арендных преференций. А у нас же есть еще преференции налоговые.

Максим Морозов: И арендные – это, опять же, если ты арендуешь у города.

Елена Церетели: Конечно. Но есть еще один нюанс, мы тоже считаем, что это роль именно Петербурга. Во многом повлияли на то, что на уровне Федерации внесены определенные изменения, и в пакете мер поддержки решено, что если предприниматель арендует у коммерческого субъекта, то коммерсанты, которые сдают в аренду помещения, тоже могут рассчитывать на определенные преференции. Они связаны с налогом на прибыль. При этом понятно, что основная часть преференций касается госимущества. Но мы выступили инициаторами не повышения кадастровой стоимости земельных участков и объектов недвижимости.

Максим Морозов: Мораторий.

Елена Церетели: И эта отсрочка позволила сегодня предпринимателям не увидеть страшные суммы. Мы сделали экспертную оценку и поняли, что в 2021 году для 5700 объектов кадастровая оценка объекта могла повыситься на 30%. Представляете, что это такое? 30% плюс ко всем сегодняшним проблемам, платежам и т.д. Город услышал, губернатор заявил, что дал поручение, и действительно такое поручение было реализовано, и в «третьем пакете» мер мораторий на кадастровое повышение с 2021 года. То есть перенесена вся эта история на мирные времена, как я говорю.

Максим Морозов: Послевоенные, как шутят.

Елена Церетели: Да. Вы знаете, для бюджета города это очень существенные выпадающие доходы – 14 млрд рублей в этом году.

О способах поддержки восстановления экономики

Максим Морозов: Мы сейчас много говорим, что нужно уже задумываться, как восстанавливать экономику, а бюджет-то дефицитный, получается.

Елена Церетели: Это да. Но на сегодняшний день, наверное, нельзя ничего другого придумать, кроме как по-прежнему пытаться пролонгировать все преференции, которые работали. А именно: у нас работает пониженная упрощенная система. Она работает все-таки для достаточно большого пула предпринимателей, ее важно сохранить в 2022 году. У нас был дофинансирован фонд кредитования, это позволило сохранить рабочие места. Мы суммарно подсчитали, что благодаря деятельности фонда и его докапитализации на 2 млрд рублей удалось сохранить до 11 тыс. рабочих мест. И мы поэтому, понимая прекрасно, что дефицитный бюджет, наверное, будем опять просить губернатора рассмотреть вопрос о дополнительной докапитализации фонда, потому что эта мера очень востребована. Будем просить продлить меру рассрочки и отсрочки платежей по аренде – выхода нет, а как иначе восстановиться. И еще, на мой взгляд, очень важно максимально распространить меры поддержки на так называемые «реальные ОКВЭДы». Наш бизнес в принципе всегда работает в очень экстремальной ситуации в отличие от бизнеса, который делался столетиями. Мы создаем рыночную экономику уже больше 30 лет. И поэтому, конечно, преодолеваем максимальное количество административных барьеров, других проблем. На нас сегодня еще свалилась история с эпидемией. Это страшнейший метафизический вызов, который принципиально изменит ментальность человеческую и ментальность предпринимательскую. Мне кажется, здесь как никогда очень важно, чтобы власть, принимая решения, решения продуманные и разумные, это транслировала, и люди должны слышать. Необходима обратная связь, я абсолютно убеждена, что даже того информационного потока, который сегодня есть, недостаточно.

Максим Морозов: Потому что он, к сожалению, зачастую в одну сторону.

Елена Церетели: Есть и такое. Я, находясь в таком интересном состоянии, между бизнесом и властью, очень часто наблюдала очень важный момент, когда находишься внутри ситуации и не всегда понимаешь, что другая сторона не видит последствий, не видит масштаб беды. Это нужно показывать, это нужно демонстрировать, это нужно рассказывать. Открытость позволяет снять огромное количество вопросов. Мы буквально через неделю смогли создать чат, мы его даже назвали «Помощь бизнесу» – продолжаем получать колоссальное количество обращений бизнеса. Психологическая потребность была в том, что люди оказались наедине с этой проблемой. Ведь у нас, как у рядовых людей, в первую очередь возникла проблема – и ты заботишься о семье, ты думаешь о том, как ее сохранить. А у предпринимателей две задачи: сохранить семью и бизнес. Это вдвойне усиливает напряженность, и поэтому здесь чрезвычайно важна открытость, максимальный диалог.

Максим Морозов: Я буквально на днях общался с ресторатором, у него сеть баров, и он говорит, что мы сейчас просим об одном – дайте МРОТ на январь и на февраль хотя бы. На одного сотрудника на поддержку занятости.

Елена Церетели: Фонд кредитования именно финансировал весь прошлый год, я знаю, финальные платежи как раз были связаны с тем, чтобы поддержать заработную плату сотрудников, которым официально уплачивают в пределах одного МРОТ. Насколько мне известно, сейчас идет разговор о том, чтобы рассмотреть возможность пролонгации.

На городском уровне, очевидно, будет верстаться «четвертый пакет», потому что мы не ушли из пандемии.

Максим Морозов: Чего ждать от «четвертого пакета», расскажите?

Елена Церетели: Мы считаем, что, наверное, «четвертый пакет» будет включать пролонгацию каких-то мер и, в том числе, усиление финансовой поддержки.

Максим Морозов: Это, наверное, весной, «четвертый пакет»?

Елена Церетели: Мне сложно сказать, но, конечно, это должен быть конец первого квартала. Все-таки позволю еще маленькую историю добавить. Может быть, кому-то это будет подспорьем служить. Мы в конце прошлого года создали абсолютно бесплатную площадку для продвижения бизнеса формата маркетплейс, мы ее назвали Bizhelp.pro. Это абсолютно бесплатно, мы вас просто подведем, каждому поможем создать свою страницу, разместить свой товар или услугу, и вы смикшируете свои затраты, связанные с продвижением. Хотя бы такое подспорье, на мой взгляд, очень важно.

Максим Морозов: В завершение нашей беседы: как быть с теми, кто фактически оказался за бортом господдержки? Допустим, компании, которые занимаются организацией культурно-массовых мероприятий, они пострадали больше всех, они вообще с марта закрыты, как только коронавирус появился в принципе. Консалтинговые агентства… Вы сами знаете, многие формально не попадают, но несут такие же потери, потому что были закрыты, спрос рухнул. Фитнес опять же.

Елена Церетели: Да, я сама стала участницей процесса, когда не могу ходить к своему тренеру в свой зал. Что тут говорить – конечно, недостаточно тех финансовых возможностей и тех финансовых преференций, которые сегодня определены. Конечно, это связано с экономической ситуацией в стране. Вы знаете, до пандемии у нас начались экономические процессы, которые никак не смогли, на мой взгляд, в полной мере восстановиться после 2014 года. Но если невозможно оказать всем финансовую поддержку, надо воспользоваться тем, чтобы остановить все возможные меры проверок, все возможные варианты давления на бизнес. Потому что в этой ситуации как никогда чрезвычайно важно, чтобы бизнес понял, что именно он будет той движущей силой, которая вытянет экономику. Нет другой силы, это только бизнес, поскольку мы находимся в рыночной экономике. Они вытянут, они создадут рабочие места, они возродятся как птица Феникс, в очередной раз. Но для этого нужно создать максимально благоприятные условия, нельзя ходить и проверять юридические адреса, нельзя сегодня давить, повышать налоги, нельзя под видом налогов сбором называть и вносить.

Но если невозможно оказать всем финансовую поддержку, надо воспользоваться тем, чтобы остановить все возможные меры проверок, все возможные варианты давления на бизнес.

Максим Морозов: Или маскировать внеплановые проверки под плановые.

Елена Церетели: Да, конечно. Нельзя этого делать. У меня полное ощущение родилось за этот период, что принципиально изменились очень многие чиновники, особенно в городском руководстве. Если мы до этого получали ответы на свои письма месяц, иногда чуть пораньше, чем обычные организации, то сейчас мы работали буквально: запрос – через несколько дней ответ, и мы тут же транслируем его предпринимателям.

Максим Морозов: Да, этот опыт коронавируса надо распространить и на время, когда мы его победим.

Елена Церетели: Однозначно.

Максим Морозов: Огромное спасибо за это интервью.

Елена Церетели: Спасибо вам.