Кирилл Поляков рассказал об изменениях в сфере общественного транспорта в Петербурге

Максим Морозов: В студии Максим Морозов. Сегодня я рад приветствовать председателя комитета по транспорту Кирилла Полякова. Кирилл, добрый день!

Кирилл Поляков: Добрый день, Максим!

Максим Морозов: Мы говорим о параметрах транспортной реформы. Предлагаю начать с основных задач.

Кирилл Поляков: Транспортную реформу подготовили в 2019, начали в 2020 году. Реформа — это возрождение метростроения, развитие, модернизация городского электрического транспорта, модернизация городского автобусного транспорта, модернизация метрополитена. Мы не только закупаем новый подвижной состав, но и модернизируем парки. Это и модернизация энергетических систем, это и тяговые подстанции, и контактно-кабельная сеть, это и ремонт рельсов для того, чтобы обеспечить выполнение задачи, которую перед нами поставил губернатор — это 15 магистральных маршрутов скоростных трамваев. В рамках этого происходит и модернизация светофорного регулирования, чтобы светофор видел, что трамвай подъезжает и мог обеспечить ему приоритетный проезд. «Умная система», которая в городе уже вовсю работает не первый год и доказывает свою эффективность — это трамвай Чижик. Образец того, как должен ходить городской трамвай.

Максим Морозов: Были опасения, что после реформы какой-нибудь вид транспорта исчезнет. Судя по всему, маршрутка исчезает как класс.

Кирилл Поляков: Маршрутка исчезает как класс. Это уже даже не пережиток двухтысячных, а пережиток девяностых. Мы не хотим туда возвращаться, но по факту в области общественного транспорта мы всё ещё там живём. Нас сегодняшний день маршрутка — это не тот транспорт, который удобен, безопасен и выполняет требования, которые горожане сегодня ставят перед транспортом.

Максим Морозов: С другой стороны — это быстро и удобно. Остановят, где хочешь, под светофором, не надо дожидаться остановки.

Кирилл Поляков: Быстро — не всегда безопасно. Утром, собираясь на работу, можешь добраться куда-нибудь не туда. Маршрутный транспорт живёт на деньги, которые соберёт «с обочины», поэтому мчит по крайнему левому ряду с превышением скорости. Кто-то машет рукой с обочины и водитель, не глядя, кто там сзади, тормозит, направо, создаётся аварийная ситуация. Поэтому достаточно высокая смертность. Кроме того, это и низкая культура вождения.

Максим Морозов: Не радикально ли решается вопрос? Может быть, просто стоило отладить работу ГИБДД, других контролирующих служб, чтобы наладить движение маршруток, а не ликвидировать как класс?

Кирилл Поляков: В чем новая модель? Все считают, что это глобальное изменение общественного транспорта.

Максим Морозов: Подаётся как реформа, сродни «мусорной».

Кирилл Поляков: Никакого глобального изменения. Транспортная реформа — это новый вид, новый облик общественного транспорта к 2024 году. А новая модель транспортного обслуживания (то, что у нас стартует с 1 апреля) — это изменение условий взаимодействия с перевозчиками. Сегодня перевозчики работают по нетто-контракту, мы им чуть-чуть доплачиваем на социальных маршрутах за то, что они перевозят пассажиров, которые имеют право на льготный или бесплатный проезд. Там небольшая доплата. Всё остальное перевозчик «собирает с обочины». Отсюда и качество подвижного состава. Было много жалоб, особенно прошлым летом в жару люди просто теряли сознание. Но нет возможности собрать на новый автобус «с обочины». Поэтому это и очень старые автобусы, за пределами нормативной эксплуатации, и качество водителей, которых могут позволить себе коммерческие перевозчики. У брутто-контракта принципиально другая задача.

Максим Морозов: Давай поговорим про брутто-контракты. Чем принципиально отличается модель? Насколько я понимаю, плату за проезд в итоге перевозчик будет получать от города.

Кирилл Поляков: Оплату транспортной работы перевозчик получает от города в полном объеме, полным рублём. Цена контракта была сформирована таким образом, что полностью компенсируются затраты на приобретение и амортизацию подвижного состава, топлива, зарплату, запчасти и прочие расходы.

Максим Морозов: А маржа?

Кирилл Поляков: И обязательно маржа.

Максим Морозов: Сколько?

Кирилл Поляков: Это коммерческая тайна. У каждого перевозчика своя маржа в зависимости от эффективности его работы и правильности выстроенных внутренних бизнес-процессов.

Максим Морозов: Однозначная или двузначная цифра?

Кирилл Поляков: При хорошей работе — двузначная. В нынешних экономических реалиях о рентабельности поговорим, подводя итоги хотя бы первого полугодия работы, когда поймем фактические затраты. В любом случае, мы не бросаем наш транспортный бизнес, будем поддерживать с учетом того, что сегодня и кредитные ставки растут, и лизинговые компании пытаются поднимать ставки, и зарплаты поехали вверх по многим отраслям экономики.

Максим Морозов: А мигранты, наоборот, уехали.

Кирилл Поляков: Мигранты уезжают, да. Потому что если раньше 60 тысяч рублей – это была почти тысяча долларов, то сейчас это уже совсем не тысяча долларов. Про мигрантов не будем. На самом деле, в общественном транспорте есть мигранты, которые работают не хуже, чем работники, которых мы набираем из Российской Федерации. У нас, кстати, приехало много ребят из ДНР и ЛНР. Работают очень хорошо.

Максим Морозов: Была потребность? Получается, был дефицит кадров?

Кирилл Поляков: Потребность в кадрах есть всегда.

Максим Морозов: Это водители или обслуживающий персонал?

Кирилл Поляков: И водители, и обслуживающий персонал. Все рабочие специальности в транспортной отрасли сегодня укомплектованы не на 100%.

Максим Морозов: Это «Пассажиравтотранс» или частные перевозчики?

Кирилл Поляков: И у частных, и у «Пассажиравтотранса» ситуация абсолютно одинаковая. Рынок один. Если говорить про «Пассажиравтотранс» — это автобусы особо большой вместимости, это и раздевалки в парках, и душевая после смены, и качественная столовая, и медицинский осмотр, своя медсанчасть, полноценная больница, который целиком и полностью заточена именно под водительский состав.

Максим Морозов: Сколько сейчас сотрудников в «Пассажиравтотрансе»?

Кирилл Поляков: Больше 10 тысяч. У нас в транспортной отрасли только в подведомственных организациях комитета по транспорту работает более 41 тысячи человек.

Максим Морозов: Город в городе.

Кирилл Поляков: Транспортная отрасль. Это я ещё не говорю про персонал коммерческих перевозчиков. Есть сильные коммерческие перевозчики, они выиграли аукционы.

Максим Морозов: Как бы ты сказал: сложилась олигополия?

Кирилл Поляков: Нет, это достаточно конкурентный рынок. По сути, есть три крупных компании. Одна компания уже не очень малый, но ещё и не очень средний бизнес, посередине между малым и средним, ближе к среднему бизнесу. Это компания «Такси», которая выиграла восемь лотов и будет обеспечивать транспортную работу с 15 июля. Из трёх крупных компаний, которые выиграли лоты на право обеспечивать транспортную работу, две работали в Санкт-Петербурге…

Максим Морозов: Одна компания московская.

Кирилл Поляков: Из Московской области. Крупнейшая в Московской области, и они работают ещё в ряде регионов. В общем, с опытом.

Максим Морозов: То есть тебя не смущает, что кроме «Пассажиравтотранса» только три частных перевозчика на шестимиллионный город? Ты не считаешь это олигополией?

Кирилл Поляков: Я не считаю. Что такое общественный транспорт? Всё-таки, это государственная услуга, сервис. Государственная услуга должна оказываться по единым стандартам. Она может оказываться и государственным предприятием. Мы приняли решение, что не будем, скажем так, «национализировать» этот рынок. Мы оставим коммерческие перевозки и будем платить полным рублём, также как мы сегодня платим, «Пассажиравтотрансу». Будем платить коммерческим перевозчикам. Посмотрим, кто эффективнее.

Максим Морозов: Поговорим о различиях нетто- и брутто-контрактов. Сейчас перевозчики будут работать исключительно брутто-контрактом.

Кирилл Поляков: Да. В этом и есть новость модели, это и есть основное изменение. Это изменение правил работы на рынке. Мы давали компаниям полный рынок и, в том числе, была серая наличка и прочие нарушения, не всегда качественно обслуживался подвижной состав – мы всё это знаем. Брутто-контракт предполагает жесткие требования к подвижному составу. Это могут быть только новые машины со всеми комфортными условиями внутри салона: например, климатическая установка – кондиционер и подогрев зимой, что не всегда работает в подвижном составе, который сегодня эксплуатируют коммерческие перевозчики.

Максим Морозов: Как часто меняются требования? На какой срок заключаются договоры?

Кирилл Поляков: На сегодняшний день договор уже заключен по итогу аукциона на шесть лет. Мы сейчас обсуждаем продление этого договора еще на год, в качестве меры поддержки, чтобы амортизацию разложить на семь лет. У нас нормативный срок использования автобусов большой и средней вместимости, по требованию Минтранса, составляет семь лет.

Максим Морозов: Каверзный вопрос, чтобы была драматургия. Сейчас, в кризисных условиях, как мера поддержки – продлевается на семь лет срок эксплуатации автобуса, к которому были определённые требования семь лет назад. Получается, что автоперевозчик, у которого, может быть, даже есть возможность купить модернизированный подвижной состав, например, электробусы, он не мотивирован. Потому что он знает, что на семь лет – что взяли, то и взяли.

Кирилл Поляков: Так, и что смущает?

Максим Морозов: То, что нет внутренней мотивации для развития.

Кирилл Поляков: У него подписан контракт, по которому он выполняет транспортную работу по определенному маршруту, определенному расписанию, на определенном типе подвижного состава. Срок амортизации подвижного состава — семь лет. Если он продаст подвижной состав через три года и приедет на электробусе, он просто вылетит в трубу. Себестоимость транспортной работы на электробусе выше…

Максим Морозов: Так он и не сможет вписаться, потому что у него договор подписан на газ.

Кирилл Поляков: И он должен жестко выполнять условия договора, выкатывая полностью амортизацию этого автобуса. И через семь лет — это списанная машина, которую он продаст (или не знаю, что он с ней сделает). Город закажет работу опять на новом подвижном составе. К тому моменту могут появиться дополнительные требования, поскольку развитие технологий не стоит на месте. И требования, которые мы предъявляли 10 лет назад к подвижному составу, который приобретали для государственных перевозчиков, тоже существенно поменялись. Например, появилось такое понятие, как «обязательная низкопольность подвижного состава».

Максим Морозов: Всего?

Кирилл Поляков: Всего. В обязательном порядке весь подвижной состав доступен для маломобильных граждан.

Максим Морозов: Я имею в виду двигатели. Мы же ставку делаем на электробусы, на газ, на водородное топливо в перспективе.

Кирилл Поляков: С учетом того, что Газпром переехал в Петербург, газ у нас будет долго. На сегодня, помимо того, что машина на газомоторном топливе экономически более выгодна, чем на дизельном топливо. Сразу оговорюсь, что это при не меньшей степени безопасности. Кто-то говорит, что газовая машина — это опасно. Вообще не опасно.

Максим Морозов: Честно говоря, когда садишься в такси, иногда пахнет газом – в тех автомобилях, которые таксопарки переводят на газ.

Кирилл Поляков: Если автомобиль правильно эксплуатировать, то запаха газа не будет и автомобиль будет ездить не хуже, чем на дизельном топливе.

Максим Морозов: Второй каверзный вопрос — это перепрофилирование двигателя либо это новый двигатель?

Кирилл Поляков: Это новый двигатель. Прямо на заводе уже заказывались автомобили с двигателями, преимущественно, это китайские двигатели Weichai, которые неплохо себя зарекомендовали в «Пассажиравтотрансе». Некоторые уже даже выходили до полумиллиона. Проблем особых с ними нет, если качественно обслуживать, своевременно выполнять все регламентные работы – двигатель работает как часы. Причем у нас в «Пассажиравтотрансе» автомобили уличного хранения, поэтому газовая машина заводится и поехала.

Максим Морозов: Какая экономия, если сравнивать?

Кирилл Поляков: Десять процентов. Прямая экономия от стоимости транспортной работы. Грубо говоря, это со всеми затратами: с амортизацией, с лизингом, с зарплатами, со всеми расходами. Всё вместе — минус десять процентов. Если сегодня контракт у нас заключен на шесть лет, его стоимость 193 миллиарда рублей, то надо понимать, что город сэкономил просто на решении перехода с дизеля на газ 19,3 миллиарда прямых денег. Это помимо экологии, потому что не секрет, что 80% нагрузки на экологию — это транспорт и существенная доля здесь – у общественного транспорта. Представьте, насколько легче будет дышать в городе, когда мы полностью уйдем на газ.

Максим Морозов: Когда в договоре будет прописано, что это должен быть обязательно либо газовый автобус, либо электробус? Или исключительно электробус. Это перспектива каких лет?

Кирилл Поляков: Перспектива сроков заключенных контрактов, то есть перспектива ближайших шести-семи лет.

Максим Морозов: То есть – через шаг.

Кирилл Поляков: Через шаг. Следующий конкурс на транспортную работу может быть уже и на электробусы.

Максим Морозов: Это примерно 2027 год?

Кирилл Поляков: 2029 год.

Максим Морозов: В 2029 году в некоторых договорах может быть прописана альтернатива: либо газ, либо электробус.

Кирилл Поляков: Вполне возможно.

Максим Морозов: Либо только электробус.

Кирилл Поляков: Вполне возможно. Сегодня электробус дороже, чем газовая машина.

Максим Морозов: На сколько?

Кирилл Поляков: На километр транспортной работы. Ты знаешь, я сейчас даже не скажу. Примерно 30% стоимости автобуса — это батарейка. На январь километр транспортной работы был где-то на 20% дороже, чем у дизельной машины. Из-за того, что просто сам автобус стоил дороже. Если обычная дизельная машина стоит сейчас где-то 16-17 миллионов, в зависимости от комплектации. Плюс дают кондиционер, все мультимедийные системы, телематика, ГЛОНАСС и так далее. Кто-то говорит: «Автобус стоит 15 миллионов, а вы покупаете за 17!». Правильно, пустой автобус стоит 15, а дальше считаем: кондиционер плюс 500 тысяч, вся телематика — миллион, все видеокамеры и система транспортной безопасности и так далее — в общем, примерно до трёх миллионов еще начинки в этот автобус засунут. Подогрев входной зоны, ступенек, чтобы лёд не накапливался у дверей.

Максим Морозов: Какой, кстати, плюс к ценнику автобусы? Насколько подорожали автобусы в связи с внешнеполитической ситуацией?

Кирилл Поляков: Мы сейчас запросили информацию. В этом году планируем ещё приобрести определённый объём автобусов для «Пассажиравтотранса». Уже во втором полугодии, когда закончится формирование всего парка, который приобретают сейчас коммерческие перевозчики – а это, наверное, за последние годы один из самых крупных контрактов. Под запуск новой модели транспортного обслуживания мы приобретаем 2800 новых автобусов большой и средней вместимости.

Максим Морозов: Они заменят, либо это плюс?

Кирилл Поляков: Это замена.

Максим Морозов: Сколько тогда будет единиц техники?

Кирилл Поляков: Всего у нас две тысячи автобусов у «Пассажиравтотранса» и 2800 будет у коммерческих перевозчиков.

Максим Морозов: То есть, около пяти тысяч единиц?

Кирилл Поляков: Примерно, с учетом резерва будет около пяти тысяч.

Максим Морозов: Половина будет новых автобусов?

Кирилл Поляков: Да. Параллельно у нас в «Пассажиравтотрансе» происходит замена подвижного состава. Мы сейчас запросили информацию у заводов-производителей.

Максим Морозов: Какие опасения? Я посмотрю по легковым иномаркам, некоторые могли подрожать в два с половиной раза.

Кирилл Поляков: Мы уже понимаем, что цена будет за 30 миллионов. Сейчас ждем ответов от производителей. Они тоже пока до конца не могут сформировать свою позицию. У нас сегодня под новую модель четыре основных производителя. Это Минский автозавод — поставляет порядка 900 машин.

Максим Морозов: Они на газу?

Кирилл Поляков: Все на газу. Это ЛиАЗ — 250 машин. Это примерно 1300-1400 Volgabus. «Вест-Сервис» (это группа компаний «Питеравто») покупают только Volgabus, у них будет моно-парк. У московского перевозчика тоже моно-парк, у него только МАЗы. У «Третьего парка» и ЛиАЗы, и МАЗы, и КАМАЗы.

Максим Морозов: Какова ситуация с запчастями, которые объективно дорожают? И второе — в рамках этих контрактов, когда стоимость уже оговорена на семь лет вперед, но объективно случился условный форс-мажор: запчасти и обслуживание дорожают – как быть?

Кирилл Поляков: Во-первых, автобусы новые, на гарантии, поэтому у нас есть год для того, чтобы понять, что происходит, и сколько будут стоить эти запчасти, как мы их будем ввозить. У дилеров, которые отвечают за содержание, есть соответствующие запчасти. К тому же, качество автомобиля неплохое, в первый год он запчастей особо не просит. Плюс, за них несёт ответственность завод-производитель, у которого ЗИП всегда есть.

Максим Морозов: Ты же понимаешь, что через год они дешевле точно не буду, это как минимум.

Кирилл Поляков: За год мы поймем, во-первых, цепочки поставок, во-вторых, сейчас проводится большая работа по опережающему импортозамещению. За счёт того, что цены настолько сильно взлетели, уже появилась экономическая целесообразность ряд комплектующих производить на территории Российской Федерации.

Максим Морозов: Какова импортная составляющая в компонентах?

Кирилл Поляков: По-разному по разным автобусам. Наверное, максимально до 20%.

Максим Морозов: Сравнительно немного.

Кирилл Поляков: Это я беру импорт из Европы и Америки.

Максим Морозов: Это что? Начинка, ходовая часть?

Кирилл Поляков: В основном, это начинка. В основном, это система управления коробки, система управления радиатором, датчики, гидравлика. У нас есть машины с американской коробкой Allison, есть с немецкой коробкой за ZF, но это производство нашего завода в Татарстане, там совместное предприятие КАМАЗа и ZF. Мосты ZF. Есть полностью китайские. Движки, в основном, китайские Weichai. Сейчас машины приходят в комплектации двигатель с коробкой Weichai.

Максим Морозов: В электробусах какова зависимости от иностранных поставщиков?

Кирилл Поляков: Существенно выше.

Максим Морозов: В чем основная проблема электробусов? Это несовершенные литий-ионные аккумуляторы, которые долго не держат заряд?

Кирилл Поляков: Наверное, сейчас наступлю на «зелёных», но я бы поспорил с экологичностью электробуса.

Максим Морозов: Потому что электричество для него вырабатывают ТЭЦ, которая дымят на окраине города?

Кирилл Поляков: Во-первых, на Северо-Западе сильно развиты экологические виды производства электроэнергии. У нас есть и гидроэлектростанции, и атомные электростанции. Поэтому при производстве электричества мы не сильно дымим. Но аккумуляторы живут до семи лет. дальше их надо куда-то девать, и пока экологичность этого процесса сомнительна. А это надо делать каждые семь лет. Поэтому, я бы сказал, что, наверное, самые экологичный вид транспорта — это метро и трамвай, на втором месте — троллейбус, на третьем месте — бьются между собой газомоторные автобусы и электробусы.

Максим Морозов: А самые везущие? На первом месте – трамвай?

Кирилл Поляков: Из наземки, конечно, трамвай. Потом автобус. У троллейбуса и автобуса примерно одинаковая провозная способность.

Максим Морозов: Опасение по трамваям было, что Петербург потеряет статус трамвайной столицы. Когда идет трамвай, ты слышишь, понимаешь, что на тебя двигается поезд, создаётся вибрация. Некоторые архитекторы говорят, что это негативно влияет на здания, особенно в стоическом центре. Как решается этот вопрос?

Кирилл Поляков: Действительно, трамвай самый везущий и без трамвая Петербург выжить не сможет. Основной каркас — это метрополитен. Его развитие – это развитие всего транспортного каркаса Петербурга. Второй по провозной способности — это трамвай. Подвозная задача как раз у автобусов. У нас еще есть автобусы и троллейбус особо большой вместимости. Они тоже обеспечивают, скажем так, магистральные маршруты второго уровня. По-русски это – автобус-гармошка, автобус особо большой вместимости. Классность такая: особо большая вместимость — «гармошка», большая — это стандартный трёхдверный двенадцатиметровый автобус, средняя вместимость — это девятиметровая машина с двумя дверями.

Максим Морозов: Что с трамваями в итоге? Как побороть вибрацию?

Кирилл Поляков: Мы развиваем трамваи. С вибрацией не надо бороться.

Максим Морозов: Но она есть.

Кирилл Поляков: Можете съездить в Красногвардейский район и прокатитесь на Чижике, и на этом мы дискуссию завершим, потому что модернизированные рельсы, новый подвижной состав, модернизированная тяга — трамвай почти не слышно.

Максим Морозов: Еще прокомментируй, пожалуйста, я сам лично не видел, но видел фотографии и видео в Интернете безумных очередей на окраинах Петербурга, в окраинных районах: люди чуть ли не записываются в очередь на маршрутку. Транспортная реформа решит эту проблему?

Кирилл Поляков: Мы, естественно, понимаем, где какие пассажиропотоки. В чем проблема маршрутки? Водитель чем больше людей набил, тем больше денег забрал. Он стоит на остановке, ждет: пока не наполнится — не уезжает. Автобус же идёт по расписанию. К тому же, на таких пригородных маршрутах у нас в основном автобусы только большой вместимости.

Максим Морозов: А такт?

Кирилл Поляков: Такт в зависимости от пассажиропотока от трех до 10 минут.

Максим Морозов: Десять минут — это потолок?

Кирилл Поляков: Могу тебе сказать так: в условиях плотной городской застройки межпик максимально 10 минут, на окраинах — до 20 минут.

Максим Морозов: До тебя приходил в эфир председатель Законодательного Собрания Александр Бельский и рассказывал, что его ребёнок пользуется автобусом и у него установлено приложение, в котором видно, когда подъедет автобус. Когда этим будут оснащены все автобусы?

Кирилл Поляков: С 15 июля все автобусы будут оснащены системой, которая передают координаты, потому что мы контроль транспортной работы осуществляем за счет системы ГЛОНАСС. Наша система управления городским пассажирским транспортом также видит автобус, он передаёт эти данные в Яндекс.Навигатор. И человек может через приложение Яндекс.Транспорт видеть, когда подойдет автобус, и где он в этот момент находится. Таким образом, человек может выбрать время. Например, если до остановки идти три минуты, ты понимаешь, что у тебя автобус за пять остановок, он как раз эти пять остановок проедет за три минуты, ты спокойно подошел, автобус подъехал.

Максим Морозов: Не всегда, ничего подобного. Потому что я не случайно тебя спрашивал о том, какой такт. В условиях пробок это объективно от водителя автобуса не зависит, он может встать. Что обсуждается сейчас в части регулирования движения общественного транспорта в центре города?

Кирилл Поляков: Когда мы формировали маршрутную сеть и считали, какое количество автобусов на каком маршруте необходимо, абсолютно чётко ориентировались на трафик, который есть на каждой конкретной улице. И скорость движения потока транспорта на конкретной улице. И под это выстраивалось расписание.

Максим Морозов: В конкретное время.

Кирилл Поляков: В конкретное время. Если мы понимаем, что из-за пробок в утренний час-пик автобус от этого перекрестка до этого едет не три минуты, как ночью, а 15, значит у него в маршрутной карте записано на этот маршрут 15 минут. Маршруток очень много, они маленькие, между собой толкаются, подрезают друг друга, между собой гонки устраивают. Всё это уходит в прошлое. Их просто станет меньше, а автобусов станет больше, и ездить они будут чётче. У нас одна из составляющих транспортной реформы — это единое городское парковочное пространство, платная парковка.

Максим Морозов: Которая расширяется.

Кирилл Поляков: Которая будет расширяться, потому что она доказала свою эффективность. Мы получаем огромное количество благодарности от местных жителей, которые живут в домах, около которых вводится платная парков. Вместе с правом на парковочное разрешение жителя у них появилась возможность запарковаться около своего дома.

Максим Морозов: Они бенефициары.

Кирилл Поляков: По большому счёту – главные бенефициары. Задача ЕГПП, зоны платной парковки — не сбор платы, а упорядочение движения транспорта. У нас на некоторых улицах за счёт того, что мы вели зону платной парковки, а также достаточно серьёзно ужесточили контроль за знаками «Остановка запрещена» и «Стоянка запрещена» – произошёл рост скорости пассажиропотока до 28%. Пропускная способность улиц по сути выросла только за счёт того, что мы начали контролировать соблюдение правил дорожного движения.

Максим Морозов: Тариф. Знаю, что не к тебе, а в комитет по тарифам. В прошлом году, когда мы записывали интервью, ты сказала, что тариф можно назвать социальным. По сравнению с Москвой. Как будет меняться стоимость платной парковки, и как она формируется?

Кирилл Поляков: Сегодня, по положению, стоимость платной парковки формируется затратным методом. Сколько мы тратим на содержание и создание зоны платной парковки, столько и закладывается в тариф. В Москве доходная составляющая. У них динамическое ценообразование. Есть места, где ниже плановой стоимости. Если брать от нашей цены, от 100 рублей, есть где-то 300, а где-то 50. То есть где-то зона платной парковки, по сути убыточная, где-то она приносит дополнительный доход городу, и создает возможность вкладывать эти средства в благоустройство, развитие территорий и так далее. Еще раз: задача, которая была сформулирована губернатором — не приносить доход, а навести порядок.

Максим Морозов: Второй вопрос – по организации дорожного движения, по крайней мере, в историческом центре. Может быть, вопрос не председателю комитета по транспорту, региональному министру, а просто гражданину, водителю Кириллу Полякову. Как ты видишь, нужно ли ограничивать, более тонко настраивать въезд в исторический центр: делать его платным, расширять зону платной парковки, шлагбаумы вешать? Потому что объективно – пробки.

Кирилл Поляков: Объективно пробки. Введение жёсткой зоны платной парковки, конечно, уменьшит этот трафик, и количество людей, которые поедут в центр города уменьшиться. Но мы должны дать им альтернативу. Мы следующую зону будем открывать примерно в июне-июле. В Центральном районе. Завершим в этом году Центральный район и надеюсь, завершим еще и Адмиралтейский район. План такой — два района закончить полностью в этом году, а Василеостровский и Петроградский районы в следующем году. Если мы вводим платную парковку, то автомобилей становится меньше, но мы человеку даем достойную альтернативу. Сегодня «достойная» альтернатива для владельца Mercedes — это грязный ПАЗик с «джигитом» за рулём, который одной рукой держит телефон, другой рукой держит сигарету, ещё параллельно билеты продает. Мы видели факты, когда едут и под красный, потому что в это время сдачу дают. В общем, что только не происходит с этими маршрутками.

Максим Морозов: То есть – так себе альтернатива для водителя Mercedes.

Кирилл Поляков: Да. Но когда к нему приезжает комфортный автобус с кондиционером, с низким полом, когда зашёл и от перехватывающей парковки три-четыре остановки проехал, то, наверное, такая альтернатива появляется.

Максим Морозов: Перспектива?

Кирилл Поляков: Этого года. Мы запускаем новую модель, весь транспорт на улице станет комфортным.

Максим Морозов: С чем связаны иногда случающиеся перебои с оплатой платной парковки?

Кирилл Поляков: Любая железка ломается, бывают сбои банковской системы, биллинг сбоит. Всякое бывает. Во-первых, в это время сразу отключаются все штрафы, в этот момент парконы перестают ездить. Мы узнаем о том, что что-то случилось с биллингом секунда в секунду. Тут же, в этот момент все парконы отключаются. Ситуации, когда человеку пришёл в штраф в то время, пока он стоял, судорожно пытался в этом паркомате что-то тыкать — крайне редкие. Бывает, естественно, когда человеку надо не 20 секунд на то, чтобы ввести в паркомате необходимые данные, кому-то не хватает 15 минут: всякое бывает. Но здесь паркон не виноват, здесь необходимо, наверное, более внимательно прочитать сначала инструкцию, а потом нажимать кнопки.

Максим Морозов: Повышать свою грамотность. Кстати, можно отменить такой штраф?

Кирилл Поляков: Конечно, такие штрафы отменяются практически в автоматическом режиме. Мы знаем время поломки и даже сами отменяем эти штрафы.

Максим Морозов: Контрольно-надзорная деятельность комитета. Уже второй год комитет этим занимается. Как меняется отношение к контролерам?

Кирилл Поляков: Всякое бывает, это же горожане. Двое уже сидят за то, что напали на контролеров. Они же при исполнении, не всегда народ понимает. У кого-то машину эвакуировали вчера, он забрал её со штраф-площадки, вечером «расстроился», утром неаккуратно начал выходить из состояния вечернего «расстройства» и увидел нашего сотрудника, который в это время осуществлял свои непосредственные обязанности в форме. Подошёл, пользуясь своим физическим превосходством, поколотил. Сейчас сидит. Люди не всегда сдерживают свои эмоции, всякое бывает. Мы с нашим персоналом проводим работу, о том, как реагировать на такие ситуации.

Максим Морозов: Сколько инспекторов работает, сколько длится смена?

Кирилл Поляков: Инспекторов порядка 200 человек, работают они по восемь часов.

Максим Морозов: По транспортной форме. Что ощутят на себе сами пассажиры?

Кирилл Поляков: У нас сроки реализации первого этапа транспортной реформы — это 2024 год. Мы должны показать новый облик общественного транспорта. Петербуржцы должны увидеть новые вагоны метрополитена, понятно, что пока не везде. Тот контракт, по которому мы должны приобрести 950 вагонов — это 10 лет. Но первые вагоны поступят в этом году. Это будут новые трамваи, это будут магистральные маршруты, это будут новые троллейбусы, это будет подвижной состав того уровня комфорта, о котором я сказал, включая все системы безопасности. Это тотальное видеонаблюдение и внутри, и снаружи. Мы приняли решение о том, что мы будем приобретать подвижной состав, оборудованный системой ADAS, это система помощи водителю. Она контролирует все запретные зоны, если, не дай бог, водитель, отвлекся и начинает выезжать из полосы или критически приближается к обочине дороги, она начинает сигнализировать и отключает газ. Безопасность будет улучшена.

Максим Морозов: Это единовременно во всех районах?

Кирилл Поляков: Конечно, реформа сразу во всём городе.

Максим Морозов: Про инфраструктуру. Заправки также будут модернизированы?

Кирилл Поляков: У нас есть программа, согласованная с Газпромом. Мы опережающим темпом в конце прошлого года ввели две заправки, в этом году будут ещё газовые заправки. Для всех перевозчиков. У нас есть два назначенных оператора газомоторного топлива. Первый — «Газпром газомоторное топливо», они обеспечивают полностью все наши потребности в компримированном природном газе. Второй — это «Газпром СПГ технологи», он обеспечивает все наши потребности в сжиженном природном газе. Два оператора, которые выполняют эту задачу. По сжиженному природному газу — это как стационарные заправки, так и заправочные комплексы, которые будут на стоянках разворота, будут они на стоянках отстоя, и будут просто стационарные на маршруте. КПГ более сложная ситуация с зоной отчуждения, там должно быть порядка 500 метров санзона вокруг КПГ-заправки, и это только стационарные заправки, которые реализуются по отдельно нашей совместной программе, которую мы проводим.

Максим Морозов: И не в центре.

Кирилл Поляков: Да, в центре города найти такое пятно невозможно.

Максим Морозов: Смарт-остановки будут появляться? Что они из себя представляют?

Кирилл Поляков: Да, реализовываем эту программу. Мы сталкиваемся с несколькими проблемами.

Максим Морозов: Вандализм?

Кирилл Поляков: Вандализм, наверное, уже вторая часть. Первая часть — создание. Надо подтянуть все сети, а мы не всегда находим общий язык с сетевиками. Подключить светофор или подключить нашу остановку к электричеству и подключить торговый комплекс — это примерно одинаковый процесс. Чтобы понятен был масштаб катастрофы. Это примерно одинаковый процесс, с точки зрения набора необходимых документов, проектов и прочего. Поэтому иногда, люди говорят: «Что вам стоит светофор построить?» С одной стороны, вроде как, это не сложно, но, мы пока не научились добывать электричество из земли, пока можем только нефть и газ.

Максим Морозов: Что они из себя будут представлять?

Кирилл Поляков: Это, во-первых, крытый павильон, в котором информационное табло показывает, когда прибудет автобус или троллейбус того или иного маршрута, который подходит к этой остановке, различная информация, информационные табло. Мы сейчас с комитетом по рекламе, обсуждаем, что с рекламой, потому что сейчас рекламодатели не сильно идут на рынок открытой рекламы. Мы и в метрополитене видим достаточно серьезное снижение спроса, именно на стендовую рекламу.

Максим Морозов: Хотя кто-то, как мне помнится, говорил, что мы вообще откажемся от рекламы в метро. Некто Кирилл Поляков.

Кирилл Поляков: Да, мы эту историю продолжаем обсуждать, На данном этапе с учетом текущего экономического положения, сколько осталось рекламодателей, пусть столько и работает. Сами разойдутся со временем. Понятно, что сейчас вся реклама, в основном, ушла в Интернет.

Максим Морозов: Вокзалы. Городу принадлежит один большой вокзал на Обводном канале. Как в связи с понятными событиями корректируются планы? Будут ли появляться новые вокзалы и в каких локациях?

Кирилл Поляков: мы продолжаем работу над созданием вокзала в Купчино по проекту государственно-частного партнерства. Обсуждаем остановочный павильон у станции метро «Южная», там достаточно удобная локация.

Максим Морозов: Васильевский остров?

Кирилл Поляков: Васильевский остров не для международного автовокзала. Район «Морского фасада» на данном этапе не актуален. Аэропорт — актуален, есть пару площадей при вокзалах, которые актуальны, также с железными дорогами продолжаем это обсуждать. Программу планируем начать разворачивать в этом году.

Максим Морозов: На площади Восстания все волей-неволей нарушают, стоят на аварийках. Это просто самый яркий пример, у всех на виду. Есть такие точки, связанные с общественным транспортом, где просто не хватает места и возможности остановиться.

Кирилл Поляков: Проект реконструкции Московского вокзала под реализацию высокоскоростных магистралей предусматривает, в том числе и существенные изменения транспортной логистики в этом месте. Во-первых, там будет второе метро «Лиговский проспект-2», выход из метрополитена прямо на привокзальную площадь, которая будет расположена чуть дальше по Лиговскому проспекту от Площади Восстания. Там предусматривается и достаточно большое парковочное пространство на той стороне, можно будет со стороны Обводного канала подъехать, там большая территория.

Максим Морозов: Хаб получается.

Кирилл Поляков: Абсолютно. Ещё увеличение тактовости, по сути, она будет как у автобуса. Каждые 20 минут поезд уходит на Москву и идёт примерно 2:15. Это уже будет реально альтернатива самолету.

Максим Морозов: Кирилл, спасибо тебе большое за откровенный разговор, что называется – без дураков.

Кирилл Поляков: Спасибо, Максим. Всегда приятно быть у тебя в эфире.