Ирина Иванова: Почти все бизнесмены в 2022 году за бортом господдержки от Смольного

Максим Морозов: В студии Максим Морозов. Сегодня я рад приветствовать председателя постоянной комиссии по промышленности, экономике и предпринимательству Законодательного Собрания Петербурга Ирину Иванову. Ирина Владимировна, здравствуйте!

Ирина Иванова: Здравствуйте!

Максим Морозов: Вы нашли для себя ответ на вопрос: что происходило с фуд-кортами? Максим Левченко из Fort Group говорит, такое ощущение, что это сакральная жертва. Фуд-корты были закрыты чуть ли не дольше всех. Почему?

Ирина Иванова: Я не могу объяснить позицию Роспотребнадзора, потому что он почему-то считал, что именно на островках ходит злостный вирус. В метро – нет, а там он был. Очевидно, это связано с тем, что в последние 3-4 года люди приучились к такому виду отдыха: в торговые центры приходить не за покупками одежды, а за съестным.

Максим Морозов: Времяпрепровождение и обед.

Ирина Иванова: Конечно. Заодно прошвырнуться, посмотреть, что есть новенького. Может быть, это связано с тем, что скопление людей не в торговых залах, а именно на островках.

Максим Морозов: Бизнесмены справедливо говорят, что могут регулировать. Им выгодно, они заинтересованы регулировать, контролировать число людей в зале, социальную дистанцию.

Ирина Иванова: А санитарным врачам невыгодно контролировать вас. Потому что передача информации и фотографий может побудить к определённому закрытию, ведь в интернете мы много, что можем увидеть. Очевидно, было проще так. Согласитесь, это же проще? Закрыть и не маяться. Очень многие обращаются с тем, что не выдерживают нагрузку, потому что людей-профессионалов уже не взять на работу.

Максим Морозов: Кадровый голод и дефицит.

Ирина Иванова: Дефицит.

Максим Морозов: Официанты разъехались в свои регионы по домам, и перешли в другие сферы.

Ирина Иванова: И не только официанты. Если мы говорим о гостиничном бизнесе, я вас уверяю, хорошие горничные тоже уехали.

Максим Морозов: Как возместить это дефицит?

Ирина Иванова: Всё равно без миграции здесь не обойтись.

Максим Морозов: Внутрироссийской миграции?

Ирина Иванова: Внутрироссийской. Но не обязательно. Есть и ближнее зарубежье, смотря о каких работах мы говорим. Как выживает малый бизнес внутри торгового комплекса. Посмотрите, это же иногда как беззубый рот! Некоторые помещения закрыты. Одно открыто, второе закрыто. Везде аренда. Если мы с вами едем по городу, то видим, сколько помещений сдаётся в аренду. Значит малый торговый бизнес не выдерживает. Не выдерживает ещё и коммунальных платежей.

Максим Морозов: Почему не удалось договориться с монополистами?

Ирина Иванова: Как можно с монополистом вообще о чем-то договориться.

Максим Морозов: Очень легко. Одно дело – федеральный монополист, «Газпром», надо ехать в Москву и договариваться. А другое дело – по звонку, какой-нибудь ГУП «Водоканал», подведомственный Смольному. Всё решается в субъекте федерации.

Ирина Иванова: Самая основная нагрузка не на ГУП «Водоканал», самое основное – это тепло. Электричество ты должен оплатить, но это минимально. А тепло? Ты же не можешь разморозить помещение. Это всё идёт от федералов. Тепло мы с вами покупаем от ТГК. В основном, это главный монополист.

Максим Морозов: Они, конечно скажут, у них инвестпрограмма, выпадающие доходы, они не могут.

Ирина Иванова: Да, они не могут.

Максим Морозов: Почему бы нам не отправить из субъекта федерации делегацию в федеральный центр?

Ирина Иванова: Я не делегация, конечно, но я писала и говорила об этом. Мы говорили об этом и с вице-губернатором, который отвечает за энергетику. Этот вопрос, наверное, не увязать и не сравнять его никак, потому что основная масса магазинов находится во встройке, особенно в центре города.

Максим Морозов: Первые этажи.

Ирина Иванова: Первые этажи. Если ты обладаешь собственностью в жилом помещении, ты должен её содержать. Ты не можешь её разморозить. Ты не можешь взять с населения, потому что с какой стати население, которое живёт в этом доме, будет за тебя платить? Это тоже невозможно. В таком случае, это будут выпадающие доходы, которые надо считать за счёт бюджета города. Это всё равно опосредованно. Всё равно идёт за счёт нас. Бюджет города – это мы с вами. В таком случае должна быть мера поддержки.

Максим Морозов: Целевая субсидия.

Ирина Иванова: Не субсидия. Это выпадающие доходы для, допустим, ГУП «ТЭК», и только для ГУП «ТЭК» или для ТГК, кто обслуживает эти здания и помещения, в расчёте на каждый квадратный метр.

Максим Морозов: Почему не получается договориться? Сложно администрировать?

Ирина Иванова: Не сложно администрировать, это очень дорого. Во-первых, получит только собственник. Во-вторых, это огромное мероприятие, потому что надо посчитать. Это чуть ли не инвентаризация всего. А инвентаризация, как Вы понимаете, денег стоит. И за два месяца это не сделать. Невозможно. Мы можем идти только на доверии. Пришёл, как собственник, показал свой документ, что ты являешься собственником: «Возместите мне, пожалуйста». А если ты не собственник? Если ты суб-суб-суб арендатор, то тогда что будет? А я, как собственник, не хочу. Ты у меня снимаешь в аренду, и всё. Не буду я заниматься твоими проблемами!

Максим Морозов: Собственник может быть где-нибудь на Британских островах.

Ирина Иванова: Он там и сидит, скорее всего.

Максим Морозов: В офшоре.

Ирина Иванова: Поэтому я и говорю, что здесь очень сложно увязать. Проще идти через субсидии: получил субсидии – спи спокойно, я имею в виду ГУП «ТЭК» и так далее. Но до этого не дойдёт никогда, потому что даже торговые центры сегодня не дают такую скидку по аренде, как хотелось бы арендаторам. Потому что они тоже не выдерживают этой нагрузки. Скажите, пожалуйста, скидки для гостиниц в виде 50% налога на имущество хватает, чтобы содержать огромную гостиницу?

Максим Морозов: Да нет, конечно.

Ирина Иванова: Они больше этого не получали. Рады были и этому, 50% скидки под налог на имущество. Гостиницы потеряли 70% выручки, если сравнивать с 2019 годом. С 2020 мы ничего сравнивать не будем.

Максим Морозов: К субсидиям если вернуться.

Ирина Иванова: Прямые субсидии были только на заработную плату. Сейчас это 12 700. Я знаю, что на сегодняшний день уже 12 тысяч организаций подали заявки. Это примерно 1 миллиард рублей.

Максим Морозов: Ирина Владимировна, с точки зрения защиты конкуренции. Одни подали и получили субсидию. А другие не подали и не получили. Может быть, не подошли по формальным критериям, может быть, не смогли. Получается, через дорогу два одинаковых бизнеса: один с конкурентным преимуществом, а другие – без.

Ирина Иванова: Есть критерии, которые описаны. Если вы в реестре и в пострадавшей отрасли, вы получаете. Если у вас есть задолженность по налогам, заработной плате, есть сокращённые сотрудники, то «Извините, вы не получите». Ты знал или нет правила игры, по которым играешь?

Максим Морозов: В коллективе у тебя пятеро, сократил троих – вот и всё, уже не попадаешь. Даже двоих сократил, и не попал никуда.

Ирина Иванова: Да. Это так.

Максим Морозов: Или если у тебя крупная сеть, больше 2 миллиардов, формально общепит, но большой оборот, и не получаешь ничего. Ты не в реестре субъектов МСП.

Ирина Иванова: Кстати, ко мне только что пришло письмо от такого большого предприятия, как «Гостиный двор». Они тоже ничего не получают, потому что не в реестре малого бизнеса. Но они тоже пострадавшая отрасль.

Максим Морозов: Почему мы крутимся всё время вокруг ОКВЭДов и реестров?

Ирина Иванова: Потому что мы не хотим платить за счёт бюджета города. Я понимаю, например, финансовый блок. У нас 890 тысяч человек, которые должны получить субсидию от государства, как малообеспеченные. Для нас это тоже важно. Но, с другой стороны, есть бизнес, который несёт те же самые деньги в бюджет. Значит здесь должен соблюдаться баланс, иначе это принцип сообщающихся сосудов: «Ты ничего не получишь, значит ничего не отдашь».

Максим Морозов: А у нас KPI – триллионный бюджет к 2024 году.

Ирина Иванова: Это да. Но и затраты растут. Почему-то инфляция считается 7%.

Максим Морозов: Целевой показатель до 8%.

Ирина Иванова: 8%, может быть.

Максим Морозов: А так, 4,3%, 4,5%.

Ирина Иванова: У нас бюджет рассчитан на 4,2%. Вот такой рост. И если говорить о росте реальных доходов, то это вообще 2,4%. В 2020, в 2021 рост дохода 2,4%. Мы снизили свой реальный доход. Для того, чтобы поднимать потребительскую активность, всё равно нужен доход.

Максим Морозов: Кто за бортом господдержки?

Ирина Иванова: Все. Практически все. В 2022 году никто поддержку не получает, кроме бюджетных организаций, которые содержатся за счёт государства. Пришёл новый закон. Если мы имеем в виду малый бизнес – господдержку практически не получает никто. Получит промышленность, но в особых экономических зонах в виде налога на прибыль. Мы даём льготу только по налогу на прибыль. А до прибыли ещё надо дойти, ребята! Надо построить завод, потратить кучу миллиардов. Производство только через пять лет. А мы уже делим прибыль, о которой пока говорить не надо. Поэтому чем больше мы вложим денег в инженерные сети, создадим экономические промышленные зоны, тем лучше. Потому что, судя по всему, скоро промышленных зон, как заводов, у нас не останется. Мы это видим – сносятся заводы и строится жильё.

В 2022 году никто поддержку не получает, кроме бюджетных организаций, которые содержатся за счёт государства. Пришёл новый закон. Если мы имеем в виду малый бизнес – господдержку практически не получает никто. Получит промышленность, но в особых экономических зонах в виде налога на прибыль

Максим Морозов: Есть федеральная «кубышка» ФНБ, которую можно распечатать и залить деньгами. Но город, как субъект, ограничен. Может дать льготу на аренду городских помещений, может быть, точечная субсидия, может быть, льготы ГУПов, которые принадлежат городу. Сам инструментарий ограничен.

Ирина Иванова: Он совсем ограничен. Я задавала этот вопрос на чтении бюджета: будет что-нибудь или не будет? Закрыто было на неделю. Это был локдаун. Мне сказали, что это вовсе не локдаун.

Максим Морозов: Что это было?

Ирина Иванова: Это так, закрытие на недельку, отдохните немножко. Поэтому здесь говорить о чем-то не приходится. Если бы мы закрыли вас полностью, тогда мы бы, наверное, что-то сказали. Скорее всего, показатель доходной части бюджета говорит о другом. Упрощенная система налогообложения за 2021 год даст примерно 60 миллиардов рублей доходов. По сравнению с 2019 годом увеличение в 2,5 раза.

Максим Морозов: Собираемости.

Ирина Иванова: Да, собираемости. Значит всё-таки жив малый бизнес. Как говорят мне. Да, он жив. Но при этом я всё время говорю о том, что вы лишили людей ЕНВД.

ЕНВД был очень удобный, можно было заплатить и спать спокойно. Его ликвидировали только по одной простой причине, что им стал пользоваться крупный бизнес. Это было очень удобно. Они плодились.

Максим Морозов: Дробление.

Ирина Иванова: Дробление. И платили ЕНВД. Вообще круто! Молодцы! И с крупным бизнесом было уже не справиться.

Максим Морозов: Так боритесь с дроблением, а не отменяйте ЕНВД!

Ирина Иванова: Проще так, закрыть. Я говорю: «Хорошо, давайте говорить о том, что переходим на патент». А на патент не могут перейти юридические лица. Не могут, потому что такой закон. Что сделали юридические лица? Естественно, они перешли на упрощённую систему налогообложения. Вот отсюда и рост. Просто они стали платить в три раза больше, потому что, переходя с ЕНВД на упрощённую систему, у тебя возросли налоги и затратная часть. Всё ухудшает ведение бизнеса. Но при этом доходная часть бюджета становится больше.

Максим Морозов: Историю про патенты расскажите, пожалуйста.

Ирина Иванова: С патентами очень интересная история. Сегодня доходную часть патента подняли. И в этом же законе, который нам внёс Смольный, увеличивается патентная часть где в три раза, где в два раза. То есть доход, от которого считается налог. Увеличивается, может быть, и правильно. Минфин объяснил, что это неправомерно – не включать в налог социальные выплаты и страхование. В этом налоге раньше не были учтены страховые взносы. Ты не мог изъять страховые взносы, ты должен был сначала заплатить, а это твои способности, как ты будешь платить заработную плату. Что совсем неправильно. Если ты платишь за своего сотрудника, то из этого налога должен вычитать. Но если ты будешь вычитать, то уходишь в минус, тебе государство должно. Что, в общем, тоже не очень правильно, на мой взгляд. Поэтому Смольный подошёл по-другому. Он посчитал. В общем, если считать правильно, то увеличивается не очень на много. Например, если брать парикмахерские услуги, то получается, по-моему, в год вы должны заплатить 57 тысяч. В месяц это около 5 тысяч рублей. Это много или мало?

Максим Морозов: Сравнительно немного. Но есть позиция бизнес-омбудсмена Александра Абросимова, который предложил вообще не увеличивать стоимость патента.

Ирина Иванова: Я соглашусь с ним только в одном: нельзя увеличивать никакие налоги в условиях пандемии. Это посыл к бизнесу. Вот, что он имел в виду. Там же самое главное даже не в патенте. Самое главное, что мы переходим к налогу на имущество, на предприятиях, у которых объектом недвижимости является, допустим, либо магазин, либо помещение более 500 квадратных метров. Это момент приватизации 1990-х, это и есть тот самый малый бизнес, который приватизировался из арендных предприятий. И мы теперь им повышаем налог на имущество. У некоторых в 100 раз, потому что он платил от балансовой стоимости, а теперь будет платить от кадастровой стоимости.

Максим Морозов: В десятки раз?

Ирина Иванова: В десятки – это так, это мы мелко с вами плаваем. У некоторых и в 100 раз увеличивается. Потому что кадастры у нас всё время растут. Недвижимость поднимается в цене, потому что у нас нет другого института вложения денежных средств. Потому что, что будет завтра, мы не знаем. А кадастровая стоимость приравнена к рыночной.

Максим Морозов: Привязана.

Максим Морозов: Это для меня всегда было загадкой: почему в некоторых случаях арендовать у города дороже, чем у частника?

Ирина Иванова: У них есть свой расчёт, считают, привязывают ко всему. Причём, вы не забывайте, что иногда с частником вы договорились о том, что: «Слушай, давай-ка я сделаю ремонт, а ты мне, допустим, простишь арендную плату в течение шести месяцев». Он говорит: «Здорово, нормально!» Правильный ход. А государственному чиновнику важно – сдал он или не сдал? И плюс ещё, никогда в жизни наше государство тебе не сдавало имущество в идеальном состоянии. Да арендатор последний гвоздь вытянет, потому что с ним не продлевают договор аренды! Хотя тоже, странная ситуация. Мы сначала сдаём в аренду, он приводит помещение в порядок в течение года, а мы ему повышаем стоимость, ведь он привёл помещение в порядок. Мы пишем: «У тебя было удовлетворительное состояние, а сейчас – хорошее». Мы тебе увеличиваем стоимость. А потом говорим: «Ну, ладно, посидел там три года и хватит. Дай другим посидеть». Потому что у нас же малый бизнес тоже хочет. Он последнюю трубу вытащит и стены изрежет. Заколдованный круг! Мне кажется, что в пандемию вообще надо решать вопрос. И вообще можно привязать малый бизнес к помещению. Потому что выкупить, наверное, не каждый может.

Максим Морозов: Про патенты, чтобы закончить – ваши предложения?

Ирина Иванова: Моё было предложение очень простое. Я пересчитала патенты, формула такая: доход, который ты можешь получить от этого бизнеса, плюс количество работников, умноженное на 45 тысяч равно общему доходу.

Максим Морозов: Почему 45?

Ирина Иванова: Не знаю. Потому что каждый сотрудник должен тебе принести в твою тарелочку не меньше 45 тысяч рублей. Это например. Я посчитала, что каждый твой сотрудник должен принести тебе хотя бы на твою заработную плату, на 21 500. Таким образом, количество, умноженное на 21 500, и мы получаем доходную часть патента. Ты не уйдёшь в минус, но ты останешься в пределах, приближенных к нулю твоего налога.

Максим Морозов: Приняли ваши расчёты?

Ирина Иванова: Я не знаю, примут или нет. Я очень просила всех пойти на уступку бизнеса, какое-то добро дать. Не всё же «нет» всё время. «Нет, и всё». Это даже неинтересно уже стало, несмешно.

Но удивительно другое. Удивительна пассивность бизнеса, потому что когда мы с ними разговариваем, предлагаем: «Дайте свои расчёты. Вот расчёт по 500 метров. Какие налоги вы будете платить?».

Практически уже никто ничего не даёт. Либо они устали, либо не верят, либо не хотят.

Максим Морозов: Последний блок вопросов связан с бюджетом. Эдуарда Батанова зову-зову, но он всё не приходит. Поэтому с Ириной Ивановой сейчас обсудим. Ваши основные претензии к бюджету. Что не учтено глобально, на ваш взгляд?

Ирина Иванова: Нет такого, чтобы глобально что-то мы не учли. Если говорить о бизнесе и поддержке, то это, конечно, не очень всё. Глобально не могу сказать. У меня были претензии по фонду капитального ремонта. Мы подавали поправку, чтобы фонд капитального ремонта был 5 миллиардов. Но губернатор посчитал, что трёх достаточно. Я исходила из простых побуждений, что если это фонд капитального ремонта общегородской, в финансирование которого участвуют и город, и люди, то должно быть фифти-фифти.

Максим Морозов: Тоже, по сути, косвенный налог.

Ирина Иванова: Да. Это, естественно, косвенный налог. И почему-то вы считаете, что этот косвенный налог я должна отдавать какому-то фонду, за которым следит только исполнительная власть. Они устанавливают мне краткосрочный план ремонта, сами, где-то там, в кулуарах. Они устанавливают плату мне. Я-то каким боком здесь? Мы твари безмолвные или право имеем? Если мы говорим о правильном взаимодействии, то должно быть софинансирование.

Максим Морозов: 50/50?

Ирина Иванова: Примерно. Хотя бы 30 на всю оставшуюся часть. Хотя бы 30 от государства мы должны иметь. Потому что недофинансировали очень многие дома. Мой был подход очень простой.

Максим Морозов: Но не был поддержан.

Ирина Иванова: Он не был поддержан.

Максим Морозов: Насколько мотивирована эта сумма, 3 миллиарда? Не 5, как вы говорили, а три?

Ирина Иванова: Она не мотивирована. К сожалению, очень мало расчётов сейчас есть в бюджете.

Максим Морозов: Интересно было бы посмотреть на формулу, как это рассчитывалось.

Ирина Иванова: Формулы нет. Три миллиарда – это была такая же поддержка, как было, по-моему, в 2019 году. В 2020 фонду поддержки не было никакой. Город ничего не заплатил. Мы платили самостоятельно. Что мне понравилось в бюджете? Понравилось то, что всё-таки мы идём впереди по строительству метро, потому что уже задыхаемся, невозможно. Просто невозможно жить! Мне понравилось то, что начинаем капитализировать свои объекты образования, потому что за последние 10 лет практически не делали капитального ремонта, делали очень выборочно и плохо. Большие идут туда.

Максим Морозов: Это школы и колледжи?

Ирина Иванова: Школы и колледжи, всё, что угодно, всё, что касается образования. Детские сады. Мы иногда видим, в каком они состоянии, это жуть. Мне нравится, что мы вводим некоторые объекты здравоохранения, потому что не успеваем лечить COVID. Расширяем перечень лекарственных средств. Это правда. Конечно, денег не хватает ни на что. Считаю, что надо больше выдавать на колледжи. Потому что, в прошлом году конкурс в колледжах был, по-моему, 10 человек на место. У нас нехватка специалистов во всём. Самое главное, что мы должны приучать к рабочим местам за счёт первой, второй, третьей кнопки.

Максим Морозов: Телевидения.

Ирина Иванова: Телевидения. Там – жуть. Там ни одного не то, что фильма про профессионала. Там, по-моему, фильмы только про непрофессионалов, которые умеют держать оружие в руках.

Максим Морозов: Про доходную часть хотел спросить. К 2024 году при каких условиях получится добиться триллионного бюджета?

Ирина Иванова: Мне кажется, что мы добьёмся ещё в 2022 году. Потому что доходная часть бюджета всё время занижается. Это такая «мулька» нашего финансового блока, когда мы занижаем доходную часть бюджета. Это очень выгодно. В конце года ты говоришь: «Смотрите, а у нас опять прибыль попёрла!» Или «У нас НДФЛ вырос на столько-то, на столько-то! А теперь будем делить». Но мы делить не будем, а мы с вами понимаем, что таким образом убираем все наши задолженности. И так далее, и тому подобное, и списываем дефицит бюджета. Тоже хорошо. В этом году мы дефицит списали настолько, что он оказывается всего 3,5 миллиарда рублей. Так из года в год занижается доходная часть бюджета. Я верю в то, что не к 2024, а к 2023, наверное, году мы подойдём к этой цифре. Это здорово, потому что можно больше будет подумать о социальном кодексе и жилье.

Максим Морозов: О социальных программах.

Ирина Иванова: О программе. Особенно жилищная политика.

Максим Морозов: Расселение коммуналок.

Ирина Иванова: Расселение коммуналок – очень сложная тема. Что сейчас бизнес делает после того, как вышел «закон Хованской»? Есть случаи, когда вторые и третьи этажи в доме выкуплены. Закон вступил в действие, нельзя там теперь держать средства размещения в виде отелей.

Максим Морозов: Хостелов, отелей.

Ирина Иванова: Отелей. Они взяли, и всё превратили опять в коммуналки. Ребята, я нас поздравляю! Это будет расти, как снежный котором.

Максим Морозов: Потому что сначала разрешили. Часто люди на заёмные деньги выкупили эту недвижимость, нужно бы отбить, а им говорят: «А вы больше не имеете право здесь гостиницу содержать!»

Ирина Иванова: Мало того, им не сказали: «Выкупайте, это очень хороший бизнес. Вы нам поможете, мы с вами создадим компанию вместе».

Максим Морозов: Потом на ходу поменяли правила, а деньги заёмные.

Ирина Иванова: Да. И второе. Всё-таки город большой. У нас много коммунальных квартир в центре. Каждый второй, находящийся в коммунальной квартире, подумывает о том, чтобы уехать в Шушары?

Максим Морозов: В однокомнатную?

Ирина Иванова: Да. Он что-то не хочет туда. Хотя там, как нам говорили власти, свежий воздух. Но он всё-таки хочет остаться в центре города.

Максим Морозов: А не ехать в картофельные поля.

Ирина Иванова: Не хочет в этих муравейниках жить. И ещё у нас есть наследственное право. Наследственное право говорит о долях. И эти доли, которые тебе передаются по наследству, приведут всё равно к тому, что квартиры будут где-то коммунальными. Запретить мы не можем. Поэтому с коммунальными квартирами надо правильно писать программы, а не махать крыльями и говорить: «Давайте больше денег!»