Александр Герман рассказал о ходе «мусорной» реформы в Петербурге

Максим Морозов: Мы с вами встречаемся в преддверие Дня эколога и Всемирного дня окружающей среды. О празднике поговорим чуть позднее, а начнём с чувствительной, болезненной, я бы сказал, для Петербурга темы – с «мусорной» реформы. В чём состоят сложности в реализации «мусорной» реформы? Какие основные болевые точки? Как вы их преодолеваете?

Александр Герман: С 1 января этого года в Петербурге стартовала «мусорная» реформа. Она была отложена на три года для федеральных городов: Москвы, Санкт-Петербурга и Севастополя. Проводилась подготовка.

К сожалению, в Петербурге подготовка к «мусорной» реформе прошла на очень низком уровне. Комитету по природопользованию полномочия по всему, что связано с обращением с ТКО, перешли только в апреле 2021 года, а с 1 января 2022 года уже надо было стартовать.

Максим Морозов: В пожарном порядке.

Александр Герман: Работали в пожарном порядке. Могу сказать, что всё, что было необходимо делать в течение трёх лет, мы делаем сейчас .

Максим Морозов: Александр Викторович, объясните, пожалуйста, почему «мусорная» реформа стартовала в январе 2022 года, когда новогодние праздники, когда люди дома, празднуют, очень много мусора, выходные дни. Для старта «мусорной» реформы не совсем удачное время, по-моему.

Александр Герман: Были некоторые нюансы, связанные с выбором регионального оператора. Был конкурс, который проходил в сентябре, все подготовительные этапы завершились только в ноябре. Поэтому фактически просто не успевали выполнить все процедуры до 1 ноября. Конечно, ещё весной и летом 2021 года говорили о том, что это надо делать не в новогодние праздники, а не позднее 1 октября. Из-за процедур, которые были связаны с выбором регионального оператора, решение вопроса затянулось.

Максим Морозов: Чем вызван и как решается вопрос с несвоевременным вывозом мусора с контейнерных площадок в ряде районов Петербурга? Жалобы поступают.

Александр Герман: Это было, в основном, в январе-феврале. Действительно, мы это видели в первой декаде января. Первая жалоба, которая поступила к нам в комитет, была в восемь утра 1 января. Были жалобы о том, что весь район просто завален мусором.

Я прекрасно помню, как мне позвонил вице-губернатор Пикалёв и сказал: «Слушай, там всё завалено мусором, нужно спасать ситуацию!».

В 10 утра я уже был на рабочем месте со своими коллегами, которые отвечают за это направление, и вместе с Невским экологическим оператором.

Максим Морозов: Что называется, «привет семье» – на работу 1 января.

Александр Герман: Мы работали в таком режиме до 7 февраля, выходных не было. Работали все: и я, и мои заместители, и районные администрации. Большое спасибо сотрудникам районных администраций.

Максим Морозов: Не хватало техники? В чём проблема?

Александр Герман: Основной завал у нас произошёл в Калининском, Выборгском и Приморском районах. Когда разыгрались лоты по уборке районов, у нас было четыре лота. Невский экологический оператор проводил конкурс на вывоз мусора. Предполагалось, что один из лото выиграет «Спецтранс №6». Но получилось так, что в силу каких-то субъективных причин…

Максим Морозов: Что значит «предполагалось»? Это же конкурс, там должна быть непредсказуемость.

Александр Герман: Непредсказуемость есть: любой мог подать документы и любой мог выиграть, поэтому участников было несколько на этот лот, в том числе «Спецтранс №6». По некоторым причинам юристы «Спецтранс №6» ошиблись в подаче документов, не предоставили сведения о согласовании крупной сделки, по корпоративному праву этого делать нельзя. Поэтому «Спецтранс №6» не выиграл, хотя он эту локацию убирал традиционно, годами.

Максим Морозов: Исторически оборудование было их?

Александр Герман: Да, их оборудование, они там работали многие годы. Туда стал заходить новый оператор «ЭкоЛэнд», который выиграл. Перед началом работ мы собирались ещё в начале декабря и спрашивали, есть у тебя, «ЭкоЛэнд», мощности для того, что всё это сделать. «ЭкоЛэнд» представил перечень своего оборудования, мусоровозов, контейнеров. По объёму, по кубатуре всё проходило, было даже больше. Нюанс был в том, что у «ЭкоЛэнда» машины были трёхосные и большегрузные: они просто не смогли войти во внутридворовую территорию. А все контейнерные площадки в этих районах находятся внутри дворов.

Учитывая запаркованность во время январских праздников и снег, большие машины просто гоняли по центральным магистралям вокруг дворов и заехать туда не могли физически. Это продолжалось некоторое время, пока «ЭкоЛэнд» не стал закупать новую технику и приспосабливать её для того, чтобы въезжать во дворы.

Второе – всё-таки водители не знали маршрутов. Если водители «Спецтранса №6» работали там годами, знали, в какой последовательности ехать, знали телефоны всех местных инженеров и с ними созванивались, были ключи, они всё делали по отработанной схеме, то новому оператору пришлось всё начинать заново.

Максим Морозов: Вы говорите, что пик жалоб пришёлся на январь и февраль, но, честно говоря, и весной жалобы тоже поступали, например, по Центральному району.

Александр Герман: По Центральному району только в майские праздники, примерно со 2-3 мая. Там была смена подрядчика по уборке внутридворовой территории.

Максим Морозов: Что за проблема такая? Замкнутый круг: всегда смена караула приходится либо на праздники, либо на выходные, в итоге люди страдают.

Александр Герман: Наверное, так складывается ситуация, и это не потому что это преднамеренно сделано. Иногда бывает, что конкурсы разыгрывают на первый квартал, иногда на первые четыре месяца. Первые четыре месяца закончились, наступило 1 мая.

Максим Морозов: У Александра Германа во дворе как? Начиная с января, были проблемы с вывозом мусора?

Александр Герман: Были. Я не скрываю.

Первая жалоба мне поступила ещё в декабре 2021 года, когда меня во дворе поймал наш председатель ТСЖ. Не буду пересказывать слова, которые он мне говорил, это была нецензурная брань. Мы в хороших отношениях, потому что знаем друг друга много лет. Но всё-таки он начал со слов: «Что вы там думаете?!».

Сказал, что 25 декабря старый перевозчик от нас уходит, новый ещё не пришёл, сейчас контейнеры заберут, куда мы будем валить мусор и всё остальное?

Максим Морозов: Александр Герман использовал административный ресурс? Убрались во дворе?

Александр Герман: Да, это было так, действительно. Я не скрываю. Я позвонил в НЭО и сказал: «Коллеги, давайте разбираться. В моей зоне видимости две мусорных площадки: одна там, где я проживаю по месту регистрации, а вторая — на даче, она тоже в границе Санкт-Петербурга, и на вашей интерактивной схеме, где указаны все контейнерные площадки, я их не вижу. Там нет точки геолокации, что туда машине надо ехать». Тогда мы попросили районные администрации и ТСЖ, чтобы они прислали нам сведения по своим контейнерным площадкам, указывали точку геолокации, какие там стоят контейнеры и так далее. Первая моя встреча была в декабре. Потом мне опять позвонил председатель ТСЖ и сказал: «Слушай, уже 4 января, а у нас так никто мусор и не вывез». Пришлось, конечно, быстро подключиться. Думаю, что же, весь город убирают, а у меня во дворе грязно, нехорошо!

Максим Морозов: Обидно!

Максим Морозов: Что со строительными отходами, Александр Викторович? Большая проблема.

Александр Герман: Большая, очень большая.

Я боюсь ошибиться в величинах, но примерно 95% всех несанкционированных свалок — это строительные отходы: бой кирпича, грунты, всё, что связано со сносом зданий, и так далее.

Максим Морозов: Арматура, бетон.

Александр Герман: Да. Часть строительных отходов всё-таки попадает в раздел ТКО –твёрдых коммунальных, и их должен убирать Невский экологический оператор. Допустим, когда на контейнерную площадку выносят, предположим, дверные коробки, оконные рамы, куски линолеума: всё, что появляется, когда горожане делают у себя в квартире средний ремонт. Всё это вывозят. Но когда мы видим на контейнерной площадке мешки со строительным мусором, перегородки, бой кирпича, бетон…

Максим Морозов: Скидывают куда? Прямо на контейнерные площадки?

Александр Герман: На контейнерную площадку рядом с баками.

Максим Морозов: Может быть, просто повесить видеокамеру?

Александр Герман: Видеокамеры есть, мы фиксируем.

Максим Морозов: Почему тогда проблема не решается?

Александр Герман: Дело в том, что строительными отходами мы считаем всё, что связано не со средним ремонтом, а именно с большими стройками, нюанс в этом. Допустим, строится жилой комплекс, и когда начинается чистовая отделка, весь этот мусор куда-то поехал.

Максим Морозов: Кто за этим должен следить, какой надзорный орган?

Александр Герман: Во время строительства, пока дом не сдан в эксплуатацию, за этим должна следить служба Государственного строительного надзора, потому что они исследуют проект, в проектной документации есть целый раздел, связанный с экологией, и там должно быть указано, куда должны увозить строительные отходы.

Максим Морозов: Что делать, какие есть предложения?

Александр Герман: У нас было уже несколько предложений. Во-первых, сделать перевозку строительных отходов лицензированым видом деятельности.

Максим Морозов: Что это значит?

Александр Герман:

Сейчас заниматься перевозкой строительных отходов может любой: подъехала машину, туда закинули, она поехала. Одно из условий лицензирования — наличие ГЛОНАС, трекеры, чтобы было видно, куда едет автомобиль. И, конечно, выстраивание цепочки от строительной площадки до полигона захоронения.

Иногда бывает, что даже приносят акты о том, что полигон принял отходы, а по факту, они туда не доехали.

Максим Морозов: Как обстоят дела с полигонами? Насколько достаточно мощностей для строительных отходов?

Александр Герман: Строительными отходами можно рекультивировать различные нарушенные земли, допустим, карьеры. Карьер вырабатывают, например, в Ленинградской области, и засыпать его можно как раз такими инертными материалами.

Максим Морозов: Должно быть, получается, межрегиональное взаимодействие.

Александр Герман: Мы сейчас с Ленобластью достаточно хорошо взаимодействием, месяца два назад у нас было заседание экологического совета.

Максим Морозов: Ленобласть готова принимать такие отходы?

Александр Герман: Мы с Ленобластью выстраиваем, хотим создать общую информационную платформу, где будем сообщать, где у нас идут строительные работы, на какой полигон необходимо везти отходы. Ленобласть смотрит у себя. И появляется третий участник – Росприроднадзор, потому что все полигоны поднадзорны ему.

Максим Морозов: Это всё пока на уровне обсуждения?

Александр Герман: Это всё на уровне обсуждения. Московской область у себя это ввела. С 1 марта вступила в силу «регуляторная гильотина», которая обрезала, скажем так, или прикатила действие некоторых постановлений правительства Российской Федерации, в том числе тех, которые касались строительства. Поэтому отходы строительства оттуда выпали. Сейчас одна из основных задач – навести порядок в этой сфере. На конференции «Экология», которая проходила в Москве, я докладывал об этой проблематике и просил федеральные органы побыстрее обратить на это внимание. Я знаю, что Российский экологический оператор этим занимается, над этим работает, но, мне кажется, что темпы низкие.

Максим Морозов: Сколько несанкционированных свалок выявлено в последнее время?

Александр Герман: За этот год около двухсот. Надо понимать, что свалки разные по объёму. Есть на пять квадратных метров, а есть на 150. Эти полномочия у районных администраций, они борются.

Максим Морозов: Надо усиливать санкции?

Александр Герман: Конечно, надо усиливать не только в виде штрафов.

Максим Морозов: Сейчас какой штраф?

Александр Герман: Пять тысяч.

Максим Морозов: Пятью тысячами можно отделаться!? А вы сколько предлагаете?

Александр Герман: Мы предлагали увеличить порог до 50 тысяч и так далее. Для юрлиц ещё больше. Также хорошая мера есть — изъятие автотранспорта. Наши сотрудники совместно с правоохранительными органами выезжают на несанкционированные свалки. Когда там задерживают самосвалы, их изымают, потом уже возбуждаются уголовные дела, мы считаем ущерб, который был нанесён природе.

Максим Морозов: Сколько таких дел? На пальцах можно пересчитать. А нарушителей больше. Почему так неактивно осуществляется контроль?

Александр Герман: Здесь вопрос в установке физических лиц. Они же в основном всё это делают по ночам. Есть, конечно, и те, кто действует днём. Бывает так, что приехали пять КАМАЗов, быстро сбросили отходы, уехали – ищи-свищи. А когда возбуждают дела, мы совместно с правоохранительными органами просто ловим людей за руку. Приехала машина, выкинула, тут же водителя и машину задержали.

Максим Морозов: Такой хаос! Мне кажется, никогда не наладить процесс контроля и надзора.

Александр Герман: Почему? Наладить.

Максим Морозов: Ведь миллионы ГАЗелей и КАМАЗов, которые хаотично движутся и могут выбросить мусор где угодно.

Александр Герман: Понятно, что недобросовестные люди есть и будут всегда.

У нас основная задача сделать всё более подконтрольным и поднадзорным, разработать такую схему взаимодействия и с Ленинградской областью, и с правоохранительными органами, чтобы была прозрачность: от строительной площадки до полигона.

Максим Морозов: В своё время наладили историю с вывозом обычного мусора, когда стали платить бесконечным подрядчиком, тогда еще не было единых операторов, не за вывоз, а за доставку. Когда водитель самосвала привозит отходы за шлагбаум на полигон и только потом получает деньги. Это мотивировало привозить мусор на полигон. Как бороться с несанкционированными свалками, когда игроков, субъектов, которые вывозят отходы, очень много?

Александр Герман: Лицензирование — это один из видов. Если прописать общие правила и контролировать, то порядок навести можно. Ведь есть разработки, которые помогают с помощью видеокамер в потоке выделять машины, которые перевозят строительный мусор.

Максим Морозов: По давлению на ось?

Александр Герман: Это «умные» камеры, которые смотрят, что машина, допустим, сотый километр прошла гружёная строительным мусором, а на сто десятом она уже пустая. Тут же идёт информация, что между сотым и сто десятым километром машина куда-то сбросила мусор. Если там нет официального полигона, значит, нарушение.

Максим Морозов: На трассе – межведомственное взаимодействие с ГИБДД?

Александр Герман: Да, у них есть система «Поток». Возможно это сделать через «Безопасный город».

Максим Морозов: Мне кажется, что ГИБДД в этом не заинтересована. Это же не их профиль. Они следят за безопасностью дорожного движения, а тут мусор ещё на них навешивают. Мне кажется, они открестятся. Поговорите с рядовым сотрудником госавтоинспекции, он скажет: «Мне этого не надо!».

Александр Герман: Сотрудник, может быть, и да. Но мы предполагаем, что всё-таки это будет идти через комплекс «Безопасный город» на центр управления, где это будет обрабатываться. Там будут, допустим, сидеть не сотрудники ГИБДД, а наши сотрудники, которые будут это контролировать.

Максим Морозов: На 2024 год запланирован ввод в эксплуатацию пяти новых комплексов по переработке ТКО для нужд Петербурга и Ленинградской области. Как организованно взаимодействие с областью, где появятся комплексы, какова их мощность, сумма инвестиций для создания, сколько таких комплексов необходимо?

Александр Герман:

Разработана Единая концепция по обращению с твёрдыми коммунальными отходами (она утверждена губернаторами Петербурга и Ленинградской области), в которой прописано строительство пяти заводов: два завода в Петербурге, три — в Ленинградской области.

В Ленинградской области это «Островка», «Дубровка» и так называемое «Юго-Западное» КПО в районе Брандовки. Что касается двух наших заводов — это «Новосёлки» и «Волхонка», действующие КПО. «Волхонка» — это там, где было МПБО №2, Волхонское шоссе, 116, сейчас там собственник Невский экологический оператор и они начинают строительство сортировки на 200 тысяч тонн.

Максим Морозов: Переформатирование.

Александр Герман: Да. Там на Волхонке стоят биобарабаны под органику, но сейчас пока работают с сортировкой и строят там площадки для компостирования. Второе — это «Новосёлки», там сейчас большой полигон, который рекультивируется, и рядом земельный участок, на котором тоже предполагается строительство.

Максим Морозов: То есть две крупных площадки по сортировке ходов на шестимиллионный город. Этого достаточно?

Александр Герман: Это две, которые на территории Петербурга, а мы говорим, что ещё три будет в области. Это проекты, которые строятся. Сейчас у нас есть действующие сортировки.

Максим Морозов: Сейчас сколько их?

Александр Герман: Четыре.

Максим Морозов: Четыре удовлетворяют мегаполис?

Александр Герман: Ещё нет.

Максим Морозов: Сколько тогда нужно? Есть целевой показатель?

Александр Герман: Конечно, нам надо к 2024 году сделать стопроцентную переработку, захоронение к 2030 году снизить до 50%.

Максим Морозов: Сколько таких площадок должно быть по сортировке?

Александр Герман: Если все пять заводов запустим, то будет достаточно.

Максим Морозов: Сумма инвестиций? Сколько денег потребуется, и какие это деньги?

Александр Герман: Это деньги Невского экологического оператора. Я могу предположить, что он будет брать акционерный заём у Интер РАО. Но сумма строительства пока неизвестна.

Максим Морозов: Регионы входят бюджетами?

Александр Герман: Нет, деньги только инвестора.

Максим Морозов: В чём заключается особенность работы таких площадок с технологической точки зрения? У некоторых экоактивистов вызывают вопросы процесс сжигания и складирование остатков.

Александр Герман: Сжигание на этих заводах не предполагается. Единственное, что предполагается — получение РДФ-топлива.

Максим Морозов: Где можно задействовать это топливо?

Александр Герман: На цементных заводах.

Максим Морозов: Есть интерес?

Александр Герман: Интерес всегда есть, я знаю, даже что обращались.

Максим Морозов: А себестоимость? И по какой цене топливо будет поставляться? Или вообще бесплатно на бетонные заводы?

Александр Герман: Нет, оно будет продаваться, но себестоимость ниже, чем, напрмер, у дизельного топлива, иначе это было бы не интересно.

Максим Морозов: Что с технологическим процессом?

Александр Герман: Сортировка, компостирование органики, и в дальнейшем — РДФ-топливо. А хвосты, которые невозможно переработать, будут захораниваться.

Максим Морозов: Понятно, что процент этих отходов будет снижаться с глубиной сортировки и переработки, но всё равно – какой процент?

Александр Герман: Примерно 25% будет оставаться.

Максим Морозов: Это захоронение в Ленинградской области?

Александр Герман: Да, потому что захоронение в Петербурге запрещено федеральным законом.

Максим Морозов: Раз заговорили о сортировке, ещё очень важна первичная сортировка и разделение хотя бы на три основных фракции в самом городе, но проект традиционно пробуксовывает. Почему? Нет сознательности? Нет инфраструктуры? Либо люди видят, что мы попытались сортировать, но приезжает автомобиль, всё сваливает в одно пухто, и это демотивирует?

Александр Герман: Немножко не так. Существует несколько практик, несколько общественных движений, которые занимаются раздельным сбором.

Сейчас проходит эксперимент в Калининском и в Красногвардейском районах, там, где оператор выставил пофракционный сбор. Стекло, пластик, бумага и смесь (то, что не сортируется). Допустим, в Московском районе эксперимент идёт по дуальному сбору: сухие и мокрые отходы. В сухие попадает пластик, бумага и всё остальное, потом на сортировке это сортируется двумя путями.

На сайте оценки регулирующего воздействия, простите за сленг, «отвиселось» наше распоряжение по раздельному сбору с 5 по 19 марта. Мы получили ряд замечаний, в том числе от общественников, от Невского экологического оператора. Сейчас мы их подкорректировали и направили заключение уже в комитет по промышленности и торговле, они являются уполномоченным органом, который даёт заключение по оценке регулирующего воздействия.

Максим Морозов: Концептуально документ предусматривает что?

Александр Герман: Раздельный сбор.

Максим Морозов: В каждом районе, в каждом дворе?

Александр Герман: Да.

Максим Морозов: К какому году?

Александр Герман: Стартует с 1 сентября этого года.

Максим Морозов: Начнётся, так скажем: появится не единовременно, по щелчку. Это же инфраструктура, нужно будет дополнительно закупать контейнеры, а это инвестиции Невского экологического оператора. Когда, грубо говоря, последний двор будет оборудован таким контейнером?

Александр Герман: Я надеюсь, что до конца 2022 года.

Максим Морозов: Что делать с мотивацией? Есть ли какие-то методы, кроме внеэкономических «Давайте беречь природу»? Экономическое стимулирование, допустим, семья дисциплинированно разделяет мусор, поэтому у неё снижается плата за коммунальные услуги, за вывоз мусор. Условно.

Александр Герман: Это не условно, это предусмотрено правилами оказания коммунальных услуг. Если вы ведёте раздельный сбор, то вы можете осуществлять оплату по факту.

Максим Морозов: Кто это контролирует? Я просто декларирую, что разделяю?

Александр Герман:

Если собственники жилья в многоквартирном доме решают, что они переходят на раздельный сбор, они принимают решение на общем собрании жильцов, уведомляют об этом Невский экологический оператор, и он уже должен организовывать весь процесс.

Максим Морозов: Тогда классических контейнеров уже не останется, если дом принял решение перейти на раздельный сбор?

Александр Герман: Классические контейнеры, вы, наверное, предполагаете, что это либо пухто, либо «так называемые лодочки»? Они могут остаться под смесь или под крупногабаритные отходы. Например, кто-то выкинул диван. Мусоровоз забирает и вывозит. Соответственно, на контейнерной площадке появятся бачки разного цвета под разные фракции.

Максим Морозов: Первоначально три фракции?

Александр Герман: Да.

Максим Морозов: А планы ещё более дробить?

Александр Герман: Мы оставляем себе в распоряжении, скажем так, не лазейку, а ход, что если будет дальше развитие пофракционного сбора и какие-то фракции будут добавляться, будем добавлять эти фракции. Допустим, пришло письмо из Минприроды, что теперь необходимо отдельно собирать тетрапак: упаковки из-под молока или соков.

Максим Морозов: Чем была вызвана необходимость перераспределения полномочий по созданию и содержанию контейнерных площадок?

Александр Герман: Потому что они были не разграничены. Это одна из тех проблем, с которой мы столкнулись, когда готовились к реформе. Вопрос был в том, кто должен содержать площадки, кто должен убирать, подбирать мусор и всё остальное. У муниципалов прописано, что они отвечают только за контейнерную площадку, как за элемент благоустройства, то есть скобочка, её покрасить, чтобы она прилично выглядела. Но не убирать то, что просыпалось на площадке. Районные администрации говорят: это не наши полномочия, это полномочия управляющих компаний, которые управляют домом. Раньше вывоз ТКО было жилищной услугой, и деньги брали управляющие компании или ТСЖ. Это включалось в плату с населения. Управляющие компании экономили на вывозе мусора, потому что тариф был, если не ошибаюсь, 5,80 с квадратного метра, они брали полным рублём. Но при этом при вывозе мусора они его трамбовали, самостоятельно сортировали. Дворник по имени, допустим, Елисей…

Максим Морозов: Распространённое, типичное имя.

Александр Герман: Да, российское. Так вот, он кидал картон в одну сторону, пластик — в другую и третью фракцию, стекло — в третью сторону. К нему приезжал, допустим, такой же русский парень Антон на ГАЗели, который забирал у него пластик, допустим, 9 рублей за килограмм, картон – 11 рублей за килограмм, стекло — 5 рублей за килограмм. Это был дополнительный доход того же Елисея.

Максим Морозов: Такой малый бизнес. Говорят же, что нужно стимулировать малый бизнес.

Александр Герман: И Елисей, за то, что он может продавать те ТКО, которые отсортировал, говорил: за это я буду убирать контейнерную площадку. Мне же выгодно, я зарабатываю.

Максим Морозов: Единственное, что это теневая история. Люди самоорганизовались, всем выгодно.

Александр Герман: Соответственно, когда Невский экологический оператор сказал, что не надо ничего сортировать, все должно быть в одной куче, мы сами всё заберём – это вызвало у Елисея негативную реакцию: «Почему, если я на этом зарабатывал, теперь должен кому-то отдать? Убирать больше не буду, убирайте сами». В законодательстве прописано, что регоператор отвечает только за тот мусор, который он погрузил в свой мусоровоз, если что-то при погрузке упало, он подбирает. Но бывает так, и мы это ощутили в январе, когда стали менять старые пухто «лодочки» на зелёные евроконтейнеры с крышкой, «кубовики». И некоторым людям даже лень поднять крышку: они подходят и пакетики складывают рядом с контейнером.

Наблюдали, как приходил мужчина, поставил рядом с баком свой пакетик и ушёл, при этом контейнер абсолютно пустой. Дальше подходит бабушка, тоже ставит рядом с баком. Спрашиваем: «Зачем вы так делаете?». Она говорит: «Он же полный, пакет уже рядом стоит». То есть одному лень поднять крышку, чтобы руки не пачкать, брезгует, а второй просто думает, что контейнер полный. Получается, что приезжает мусоровоз, а контейнер пустой или полупустой, и вокруг пакеты.

А водитель один, он говорит: «Я не должен убирать то, что рядом с контейнерами, я должен только забрать контейнер». Была такая неразграниченность, кто за что отвечает.

Максим Морозов: А теперь что?

Александр Герман: Теперь мы всё это забрали у муниципалов в правительство Петербурга. Следующий наш шаг — это закрепление содержания контейнерных площадок за районными администрациями.

Максим Морозов: То есть эти разбросанные пакетики должны будут собрать в контейнер уже сотрудники районной жилищной сферы?

Александр Герман: Да.

Максим Морозов: Когда это будет?

Александр Герман: Закон уже принят. В прошлую среду, если я не ошибаюсь, в третьем чтении прошёл. Десять дней. Сейчас мы готовим постановление.

Максим Морозов: То есть будет этим летом.

Александр Герман: Да.

Максим Морозов: В апреле в Кировском районе состоялась экологически акция по сбору вторсырья с говорящим названием «Разделяй!». Как часто, в каких локациях проводятся такие акции, и насколько активно участвую горожане?

Александр Герман: Очень часто.

С приходом весны у нас практически каждые выходные проходят эко-субботники. Больше всего беспокоит большое количество автомобильной резины, река Красненькая завалена резиной, Невский район постоянно в резине. Мы собираем и вывозим по 12 тонн, и даже больше

Максим Морозов: Куда идут эти покрышки?

Александр Герман: Мы сейчас везем к себе на МПБО для того, чтобы дальше перерабатывать.

Максим Морозов: Из них можно сделать крошку и закатывать детские, спортивные площадки. Насколько это было бы интересно для бизнеса?

Александр Герман: Бизнес к нам обращается, но бизнес говорит: «Ребята, вы нам соберите покрышки в кучу, мы их заберём и переработаем». Но для того, чтобы собрать в кучу нам нужны либо волонтёры, либо нужно всё время проводить субботники, а вы на этом зарабатываете. А мы просто из чувства сознательности собираем для вас. Нам, конечно, не жалко, мы за природу. Но когда это уже начинает складываться в систему, начинает настораживать.

Максим Морозов: У бизнеса нет заинтересованности своими силами собрать покрышки и отвезти?

Александр Герман: У нас были совещания, когда мы предлагали: «давайте мы поможем через районные администрации, через комитет имущественных отношений выделить небольшой земельный участок, где вы поставите пухто, или будет сбор, мы известим шиномонтажи, гаражи, автосервисы, гаражные кооперативы и все повезут резину в это место». Коллеги сказали «да, и наймите ещё человека, который будет охранять». Куда это годится?

Максим Морозов: Зачем охранять? От кого?

Александр Герман: Чтобы не подожгли, чтобы не растащили, и ещё, когда некоторые люди видят, что тут валяется резина, значит, можно и мусор свалить.

Максим Морозов: Значит, застряла инициатива?

Александр Герман: Нет, мы её сейчас, скажем так, возглавим, и всё будет хорошо.

Максим Морозов: Когда можно ждать появления таких площадок?

Александр Герман: У меня было совещание с директором МПБО. Мы как раз говорили о необходимом оборудовании, которые надо приобрести.

Максим Морозов: Что нужно?

Александр Герман: Большой шрёдер, который превращает резину в крошку.

Максим Морозов: Переработка будет на МПБО?

Александр Герман: Да, мы предполагаем, что по резине – да.

Максим Морозов: А площадок вы сколько видите?

Александр Герман: Думаю, надо делать притяжение к гаражным кооперативам, также надо известить шиномонтажи и автосервисы о том, что в одном из районов, на такой-то улице стоит большое пухто, пожалуйста, везите резину туда.

Максим Морозов: Это будет под кем? Под НЭО, под комитетом, под «Экостроем»?

Александр Герман: Окончательное решение пока не принято, просто есть схема в голове, как это должно работать.

Максим Морозов: В этом году уже могут начать появляться такие площадки?

Александр Герман: Да, конечно.

Максим Морозов: В соседней Финляндии в супермаркетах стоят аппараты, где можно сдать даже металлическую банку из-под пива или сока. Есть инфраструктура. Думаете в этом направлении?

Александр Герман: Да, просто сам аппарат очень дорогой.

Максим Морозов: Здесь, наверное, должна быть коллаборация с бизнесом, с торговыми сетями.

Александр Герман: Конечно. Мы всё это продумываем.

Максим Морозов: Как организована работа с опасными отходами? Я в этом смысле хотел спросить про «Красный бор». Много информации в новостях, федералы занимаются. Все очень обрадовались, когда его закрыли, начали рекультивировать, но почему-то никто не задаётся вопросом, куда везут отходы? Ведь их меньше не стало. Куда сейчас направляются, например, остатки от лаков, красок, градусники, люминесцентные лампы и так далее?

Александр Герман: С 1 марта произошли существенные изменения законодательства по опасным отходам первого и второго классов. Теперь этой задачей занимается Федеральный экологический оператор, это полностью их зона ответственности. Любое юридическое лицо должно заключить договор с ФЭО на утилизацию этих отходов, если они образуются.

Единственное, на что мы пошли в городе — мы принимаем опасные отходы от населения, принимаем их совершенно бесплатно, у нас для этого расставлено около 480 экобоксов для ламп и батареек.

Максим Морозов: Экомобили?

Александр Герман: Это ещё один из видов.

Максим Морозов: Мало.

Александр Герман: Да постойте же, сейчас четыре, с 1 июля будет плюс шесть, то есть уже 10.

Максим Морозов: Александр Викторович, шестимиллионный город, а вы хвастаетесь, что плюс шесть.

Александр Герман: К концу года мы хотели дойти до 18. Хотя бы.

Максим Морозов: Дух захватывает! 18 штук на мегаполис!

Александр Герман: Эти пункты принимают не только батарейки и ртутные лампы, но и всё остальное, и просроченные лекарства, градусники, бытовую технику – всё, что относится к опасным отходам. Всё это попадает на наше предприятие «Экострой», они что-то утилизируют, потому что у них есть цех по переработке люминесцентных ламп.

Максим Морозов: Что из них потом делают?

Александр Герман: Перерабатывают, допустим, в прошлом году выдели порядка 120 железной ртути, которую можно потом реализовывать в производстве. В лампах ещё стекло и алюминиевый цоколь, но так как они очень заражены люминофором, их не отмыть, поэтому и приходится дальше обрабатывать и под захоронение. Ртуть выделяем и запускаем дальше во вторичный оборот. Разбираем большое количество бытовой техники на фракции, на пластик и на платы, которые есть внутри, их обрабатываем, утилизируем и реализуем как вторичное сырьё.

Ещё до моего прихода в комитет по природопользованию были предложения от финнов, они готовы были нашу сломанную бытовую технику забирать себе здесь и даже платить за это. Затем вывозить в Финляндию и там перерабатывать. Когда я об этом услышал, то сразу сказал, что финны это просто так делать не будут. Давайте-ка и мы.

Максим Морозов: С учетом логистического плеча они всё равно считали, что это выгодно.

Александр Герман: Я сказал, давайте погрузимся и посмотрим, что из этого можно делать. Мы встречались с петербургскими предпринимателями, которые здесь разбирают бытовую технику до последнего болтика. У них всё отсортировано: болтики сюда, клёпочки туда, потому что это различный металл различных свойств, и они его перегоняют дальше во вторичку.

Максим Морозов: 5 июня – День эколога и Всемирный день окружающей среды. Какие мероприятия запланированы в городе? Как бизнес участвует в таких социально-значимых мероприятиях?

Александр Герман: 5 июня мы проводим своё мероприятие на Елагином острове, всех приглашаем туда, начнём с 10 утра. Будут различные активности, в том числе связанные с раздельным сбором, экопросвещение, квесты для детей. Ещё у нас будет мероприятие на Смоленке совместно со Всероссийским обществом охраны природы, мы будем убирать Смоленку. Бизнес участвует. И очень много волонтёров, кому не безразлична экология.

Максим Морозов: Вовлечение бизнеса такого рода социально значимые мероприятия – это просто социальная ответственность? Сейчас очень много говорят о корпоративной социальной ответственности: например, «мы всем коллективом вышли на субботник». Как город стимулирует это?

Александр Герман: Во-первых, мы всё это организуем. Допустим, если брать даже по уборке Смоленки, наша подведомственная организация обеспечивает всех инвентарём, пакетами и резиновыми сапогами. Потом мы забираем весь собранный мусор и утилизируем. А то, что вы говорите, действительно, для бизнеса – это не что иное, как социальная ответственность и неравнодушное отношение к тому, что происходит в нашей природе и вообще в городе.

Максим Морозов: Спасибо огромное, Александр Викторович, безумно интересно. Приходите ещё!

Александр Герман: Спасибо большое! Приглашайте.