СК возбудил дела о геноциде во время войны. Получится ли восстановить справедливость?

Следственный комитет возбудил несколько уголовных дел о геноциде мирных жителей во время Великой Отечественной войны, в том числе, в Новгородской и Псковской областях. Главный научный сотрудник Института Европы РАН Николай Межевич и председатель президиума коллегии адвокатов «Лапинский и партнёры» Владислав Лапинский обсуждают детали преступления и наказания.

Николай Межевич: Сегодня мы будем говорить о преступлениях военных и парамилитарных формирований Эстонии, Латвии и Литвы. Эти преступления очень разнообразны, географически локализованы и у нас, и в Республике Беларусь, и в глубине России вплоть до Сталинграда. Первый вопрос – почему сейчас? Конечно, хотелось бы вернуться к событиям послевоенным. После войны было не до осуждений, массовых и предметных расследований в отношении пособников нацизма в Прибалтике по одной простой причине: это была советская Эстония, советская Латвия и советская Литва. Наша руководящая сила – партия – мягко говоря, не советовала, в том числе своим силовым органам, карательным органам, очень глубоко залезать в архивы и, уж извините, в могилы. Время изменилось.

Владислав Лапинский: В мире появляются новые вызовы: это терроризм, это наемные убийцы. И наша Госдума, правительство расширило список лиц, к которым не применяется закон давности. Это террористы, пособники террористов, лица, которые входят в террористические организации, и которые своими действиями способствуют разжиганию розни между народами, и к ним тоже не применяется срок давности по преступлениям, которые они совершили. Если мы берем военные преступления, к которым относятся концагеря, геноцид в отношении людей – они начались еще при Лиге наций, еще Лига наций принимала первые постановления о том, что эти преступления не имеют срока давности. После этого это подтвердил Нюрнбергский процесс. После этого данные нормы появились не только в нашем законодательстве, тогда еще СССР, но и в законодательстве Германии, Австрии, Франции – всех оккупированных стран, которые были в то время. К этим людям не применялся срок давности еще тогда. Актуальна тема гослагерей, преступлений бандеровцев и других фашистских формирований, которые были созданы фашистской Германией. Совершенно правильно, что сейчас вслед за Нюрнбергским процессом возбуждаются уголовные дела по этим преступлениям, потому что они только сейчас начинают раскрываться, выявляются факты, которые позволяют привлечь людей к уголовной ответственности.

Из материалов дела:
С 1946 по 1949 год состоялись 12 так называемых «малых Нюрнбергских процессов», которые проводили Соединённые Штаты Америки. В отдельные производства были выделены, в частности, процесс над нацистскими врачами и судьями, а также дело о расовых преступлениях. Виновными были признаны 142 человека, 24 из них приговорены к смертной казни, однако 11 помилованы. В 1951 году многие попали под амнистию или под сокращение сроков заключения. Долгие годы также продолжались локальные процессы, связанные, в том числе, с концлагерями Дахау и Аушвиц.

Николай Межевич: Конечно, нашим слушателям интересно, почему мы этим занимаемся на Северо-Западе. Дело в том, что до войны, точнее, до нашей победы в войне, до 1944 года Ленинградская область была несколько иной. Она включала в себя Новгородскую, Псковскую, и практически вся Ленинградская область была оккупирована, за исключением тех территорий, которые приходились на наш блокадный Ленинград, и некоторых небольших территорий на востоке. И вот поэтому преступления эстонских, латышских, литовский военных и парамилитарных, проще говоря, полицейских и карательных частей, в свое время начали изучаться, расследоваться Народным комиссариатом внутренних дел по Ленинграду и Ленинградской области, а затем в территориальных управлениях на псковщине и в новгородчине. И такие попытки были в ряде случаев успешны, хотя и проходили – сегодня часть материалов открыта – проходили иной раз по инициативе младших офицеров, к которым обращались жители, например, псковской деревни Моглино и говорили: «Вы знаете, вот тут в войну немцы расстреливали людей, но это были не совсем немцы, эти люди говорили не на немецком, это люди говорили на эстонском». И потом эти молодые лейтенанты получали уже капитанские, майорские погоны и ордена, потому что в ряде случаев находились эти люди на территории советской Эстонии, и, надо сказать, без очень большого внимания общественности наказывались. Безусловно, ни эстонские, ни латышские, ни литовские военные или парамилитарные формирования не устраивали того, что делали немцы в Европе, в Польше, к примеру. Здесь не было таких лагерей, как Бухенвальд, Майданек, Треблинка, здесь не было уничтожения сотен тысяч человек на территории размером в два футбольных поля. Но мы же не случайно уже в течение 70 лет говорим: нужно вспомнить всех поименно. И сейчас вспоминаем, и обнаруживаются вещи, не такие страшные по масштабу, но такие же страшные с точки зрения преступлений против людей.

Владислав Лапинский: У нас появилась новая тема: в прошлом году начали разрабатывать тему концлагерей Финляндии на территории Карелии. Чего раньше не было, потому что считалось, что Финляндия – наш друг, партнер и брат, и для меня это было неожиданным.

Николай Межевич: Нюрнбергский процесс – первая правовая оценка. Но проблема заключается в том, что там очень важный момент был озвучен: особая ответственность СС. И дальше начинается самое интересное. В Литве не было войск СС, собранных из литовцев. А в Эстонии и Латвии были три дивизии. Пусть это не полноценные дивизии с точки зрения численного состава, но это самые что ни на есть отборные, прекрасные и, увы, достаточно хорошо воевавшие СС-овские дивизии, 20-я дивизия в Эстонии и 15-я, 19-я в Латвии.

Владислав Лапинский: Я бы добавил еще некоторые вещи. У нас еще были и национальные дивизии народов СССР, то есть узбекская, грузинская дивизия, и русские входили, извините, пожалуйста, в дивизию СС.

Николай Межевич: Безусловно. Это никоим образом не снимает ответственности с тех людей, которые воевали в этих формированиях. Но сейчас почему мы обращаемся к прибалтийской теме? Потому что все-таки и у нас, и в Узбекистане, и в республиках Закавказья – Украину сейчас не трогаем, особо больная тема, согласитесь – это все-таки осуждается. И не случайно на годовщины и 22 июня, и 9 мая послы, дипломаты из постсоветских стран, за исключением Прибалтики по понятным причинам и Украины по той же самой причине, собираются…

Владислав Лапинский: И Грузия.

Николай Межевич: И Грузия, увы. Собираются вместе, и минута скорби, или наоборот часы праздника. А Прибалтика здесь чем интересна – сегодня идет глорификация нацизма. То есть вот этот ужас превращается в подвиг, и для этого есть определенное историческое обоснование, которое произносить страшно, но, возможно, необходимо.

Владислав Лапинский: Да. К сожалению, это так. Тем более интересно возбуждение уголовных дел, которое сейчас происходит Следственным комитетом. Я к чему вспомнил национальные республики – потому что те люди, по которым сейчас возбуждаются дела, там были как раз не немецкие фашисты, там были фашисты других национальностей как правило. И по последним делам СК идет разработка не только людей, которые возглавляли движение в этих местах, но и тех людей, которые входят в состав республик, которые сейчас нам дружественны.

Из материалов дела:
В 2019 году в районе деревни Жестяная Горка Новгородской области поисковики обнаружили захоронение времен Великой Отечественной войны – останки 42 мирных граждан, в их числе троих детей и беременной женщины. По данным Следственного комитета, люди стали жертвами карательных операций 1942 года. Для массового убийства из числа мирного населения была сформирована «тайлькоманда» полиции безопасности и СД. В состав группы входили 33 карателя – выходцы из Латвийской ССР, которые не были преданы суду и скрылись на территории США, Канады и ФРГ. Возбуждено уголовное дело по статье 357 УК – геноцид. На месте деревни Жестяная Горка оккупантами было расстреляно более 2,5 тысяч человек.

Николай Межевич: Проблема такая есть. Мы даже по Армении знаем, что в тот момент, когда лучшие представители армянского народа сражались вместе с русскими, украинцами, белорусами и так далее на фронтах войны, были, увы, и люди, которые воевали по ту сторону фронта. И, скажем так, пытались организовать массовые движения. Но Эстония, Латвия и Литва показали, что это поставлено на государственный уровень.

Владислав Лапинский: Я с вами не спорю. Это особая статья и это вопрос несколько другого, все-таки межгосударственного общения и межгосударственного права. А здесь мы говорим о том, что сейчас без срока давности привлекаются люди, которые в этом виноваты. И, к счастью, у нас поддерживают немцы и австрийцы, те страны, которые входят в НАТО, которые противодействуют России. Вспомним Ивана Демьянюка, белоруса, которого осудили в Австрии за то, что он делал в лагере Собибор. Его осудили к реальному сроку, достали из Канады и осудили в Австрии, и он сидел реально. И это показатель того, что по крайней мере не все страны НАТО встают на сторону против России.

Николай Межевич: Безусловно. Тут вообще парадокс: когда в Эстонии ставили памятник героям 20-й дивизии СС, вполне узнаваемый человек в форме, с шмайссером, все как полагается, в каске, не перепутаешь с другим бойцом – эстонские правозащитники спрашивали у представителей немецкого посольства: «Слушайте, у вас это возможно?» Они покрутили пальцем, сказали: «Вы что, это уголовное преступление в Германии, вы даже не думайте об этом». А в Эстонии только благодаря общественным протестам правой партии, скажем так, молчаливо ночью убрали уже построенный памятник.

Владислав Лапинский: Да, это проблема. Но давайте об этом не будем, потому что здесь все-таки возникает несколько другой вопрос: противостояние национального движения Эстонии, Латвии и Литвы сталинизму и сталинским репрессиям.

Николай Межевич: Противостояние было, и отрицать это было бы странно. Равным образом странно было бы отрицать депортации из Эстонии, Латвии и Литвы. Вопрос тут можно поставить в вашей, правовой, а не в моей, политологической точке зрения – а в какой степени репрессии условно говоря 1940, 1945-1952 года оправдывают факты военных преступлений на территории РСФСР, на территории БССР и других республик, совершенных в 1941-1945 годах?

Владислав Лапинский: Ни в какой. Вопрос стоит в другом, мы говорим о персональной ответственности – что сам факт вхождения или даже призыва в эти дивизии СС не означает, что этот человек в форме был виноват в тех репрессиях, которые совершались. Потому что мы не знаем этого человека – я, например, не знаю его имени – но сам факт демонстративного участия, конечно, показателен.

Николай Межевич: Может быть, нам отвлечься на историческую реплику? У нас в России до сих пор есть люди, которые находятся на стороне проигравшего белого движения. Для них Деникин, Врангель – герои. Есть люди, столь же непримиримо стоящие на стороне красных, для них Деникин и Врангель, мягко говоря, не герои, а, предположим, Фрунзе и Буденный – герои. Проблема Эстонии, Латвии и Литвы заключается в том, что у них второй стороны не то, чтобы совсем нет, но она не акцептирована в общественном сознании, поэтому начинают искать героя – у этого героя руки по локоть в крови.

Владислав Лапинский: Никто не спорит.

Николай Межевич: А альтернативные герои, которые есть, они замалчиваются. Леннарт Мери, президент Эстонии, ничего не сделал для того, чтобы спасти от преследований своего двоюродного брата, героя Советского Союза, последнего героя Советского Союза в Эстонии Арнольда Мери. Эстония маленькая, там все всех знают и почти все всем родственники – ничего не сделал. Потому что как – помочь бывшему коммунисту, помочь ветерану советской армии? Нет, ну что вы, что вы. Ради этого брат не брат, и сестра не сестра.

Владислав Лапинский: Давайте все-таки вернемся немножко к теме. Это тема о сроке давности за преступления – должна ли она быть? За обычные уголовные преступления, как известно, есть сроки давности. То есть нельзя привлечь к ответственности человека, если срок давности прошел. По нашим законам, срок давности имеют только преступления вполне конкретные: это преступления против мира, против человечности, и терроризм. Все. Это правильно, потому что преступления против нации как таковой не могут иметь срока давности. Потому что геноцид – не важно, геноцид армян, геноцид евреев, геноцид других наций, геноцид просто какого-то маленького села – это все-таки геноцид.

Николай Межевич: Безусловно, поэтому, наблюдая действия, которые предпринимает тот же наш Следственный комитет, хочется сказать: ну поздновато, надо было лет 30 назад начинать в крайнем случае. Но лучше поздно, чем никогда – это тот самый случай.

Из материалов дела:
В августе 2020 года Следственный комитет возбудил уголовное дело о массовых убийствах мирного населения на территории Псковской области в годы Великой Отечественной войны. Из обнаруженного массового захоронения в окрестностях бывшего концлагеря в посёлке Моглино уже извлечены останки 46 человек, в том числе 9 женщин, с признаками насильственной смерти в виде огнестрельных ранений головы. В годы оккупации в Моглинском концлагере было уничтожено более 3 тысяч советских граждан. Также проводится проверка в Ленинградской области: в посёлке Шапки Тосненского района обнаружено место захоронения расстрелянных в годы войны, предположительно, студентов одного из фабрично-заводских ученичеств.

Николай Межевич: Следующий важный момент – сегодня Эстония, Латвия и Литва для нашего Северо-Западного федерального округа – это соседи. С Литвой мы граничим через Калининградскую область, это тоже часть Северо-Западного федерального округа, это все Балтика, это все до сих пор еще значительные социально-экономические контакты, гуманитарные контакты. Поэтому обращение к данной проблематике мне кажется абсолютно правильным. Мы должны сами знать, с кем мы имеем дело, и должен понимать наш бизнес, что выстраивание экономических цепочек с предпринимателями Прибалтики само по себе не есть проблема. Но если речь идет об огосударствленном бизнесе Прибалтики, в частности, транзитный, в экономической сфере, то вы, фактически, помогаете зарабатывать деньги тем, кто на эти деньги будет ставить памятники ветеранам СС.

Владислав Лапинский: И не только памятники.

Николай Межевич: И не только памятники. В Эстонии, Латвии и Литве в 1942-1943 году местное самоуправление – государств не было, как мы понимаем – делало все возможное, чтобы больше эстонцев и латышей стали добровольцами. Очень важно по Нюренбергу: не призваны, а добровольцами именно в частях СС. И, как это ни печально, это получило отклик десятков тысяч людей. Прежде всего целью преследования, возбуждения уголовных дел является не наказание конкретных лиц, потому что, увы, их в абсолютном большинстве случаев уже нет в живых – речь идет о пресечении тенденции, речь идет о борьбе с возрождением нацистской идеологии на территории стран, непосредственно граничащих с нами. Это не задача ударить по покойникам, это задача ударить по нацистской идеологии, экстремистской идеологии, которая возрождается не в Германии, а как раз у наших соседей. И в этом смысле любые правовые действия являются оправданными. Безусловно, если удастся доказать – а я думаю, такая задача есть – факт государственной поддержки неонацистских организаций и ультраправых сил, которые фактически взяли себе идеологию нацизма – это будет серьезным достижением, которое, подчеркиваю, находится не только в сфере Следственного комитета, но этим очень много последние года два занимается МИД России.

Владислав Лапинский: Я предполагаю, что будет так: если будут выявлены лица, лично участвовавшие в репрессиях, то несомненно через МИД России будет сделан вызов этих лиц. Вопрос выдачи этих лиц в наше государство для их осуждения на территории нашей страны. Такие примеры в мире уже есть. Вопрос выдачи – очень важный вопрос, я думаю, что для нашего государства будет важна реакция той страны, в которую мы обратимся для выдачи данного человека. Если такие выдачи уже были с территории Эстонии, Латвии или Литвы, мы не знаем. Полагаю, что именно реакция этого государства несет очень важный политический международный аспект для того, чтобы показать политику данного государства, стиль данного государства.

Николай Межевич: Безусловно. Но надо понимать, что на марше ветеранов СС – они называются неформально просто марши ветеранов, но почему-то люди выходят с немецкими крестами. В Эстонии Латвии выходят люди, которым сегодня лет так по 70, 75 максимум. То есть это не те люди, которые жгли, убивали и грабили, это другие люди, которые, правда, считают себя продолжателями той идеологической традиции. Поэтому им, я бы сказал так, ничего не угрожает. Нам, мне кажется, больше нужно сосредоточиться на осуждении проявлений, глорификации нацизма в Прибалтике. А конкретные лица, я боюсь, или наказаны, меньшинство, или ушли от ответственности, большинство. Их ответственность уже там, так сказать, на том свете, в аду.

Владислав Лапинский: И при всем при этом люди, которые участвовали в преступлениях, еще живы. И конкретно в отношении их Следственный комитет и пытается возбудить дела.