Частный детектив или оперативник: кто эффективнее в «деликатных» вопросах?

Адвокат Евгений Тонков, частный детектив Дмитрий Третьяков и главный редактор детективного портала Андрей Зимин обсуждают нюансы профессии.

Дмитрий Третьяков: Давайте я расскажу, кто такой детектив. Во-первых, это физическое лицо, во-вторых, он находится в статусе предпринимателя, который получил лицензию на частную детективную деятельность сроком на пять лет. Регламентируется Конституцией Российской Федерации и Законом «О частной детективной и охранной деятельности» и другими нормативно-правовыми актами.

Евгений Тонков: Я помогу детективу, если его будут привлекать к уголовной ответственности по статьям 137, 138, 139, 203, 272, 294, и даже если по 310-й статье УК РФ будут привлекать к уголовной ответственности, я вам помогу.

Дмитрий Третьяков: Спасибо вам большое, надеюсь, мне не придется к вам обращаться именно за этой помощью.

Евгений Тонков: Друзья мои, мы живем в таком авторитарном мире, что становится страшно от самого себя. И, конечно, нам могут помочь детективы. Мы смотрим телесериалы по вечерам. Даже я, когда ужинаю, смотрю телесериал, и там детективы с оружием идут на задержание тех, кого попросили задержать, например, любовника жены. За деньги они выявляют, фотографируют, тут же задерживают, допрашивают и сдают в полицию. Скажите, пожалуйста, если ко мне обратятся солидные клиентки, вы сможете найти любовницу их мужей или любовницу их любовника, задержать и обезвредить?

Дмитрий Третьяков: Если мы будем делать в рамках сериала – конечно же, да. Мы сможем там пострелять, и попрыгать, и побегать, и попадать. А по-настоящему – конечно же, нет. У детективов нет своего табельного оружия. Вы можете как частное лицо получить лицензию на хранение травматического оружия, например, и можете им пользоваться только лишь как частный человек. Если вам угрожает опасность, вы можете им воспользоваться, только нужно помнить, что у нас грань самообороны очень тонкая.

Из материалов дела:
Частным детективам могут расширить полномочия, правда пока речь идёт о борьбе с мошенниками на рынке ОСАГО. С такой инициативой, по данным «Известий», в начале года выступило МВД. Сыщиков планируют привлекать на аутсорсинг для сбора доказательной базы при подаче заявлений в правоохранительные органы.

Евгений Тонков: Если быть серьезным, то иногда у человека возникает какой-то тупик, особенно в споре с правоохранительными органами или в споре с конкурентами. Возникает сложность – к кому обратиться. На ваш взгляд, к кому стоит обратиться – к детективу, адвокату или оперативнику, который все еще продолжает служить?

Дмитрий Третьяков: Тут нужно понимать сущность проблемы человека, ему нужно немного остыть и понять, что за проблема. К примеру, детектив оказывает помощь в сборе сведений по гражданским делам, сбор сведений по уголовным делам, изучение рынка, сбор информации для деловых переговоров, выявление некредитоспособных или ненадежных деловых партнеров, установление обстоятельств неправомерного использования фирменных знаков и наименований, недобросовестная конкуренция, разглашение коммерческой тайны, выяснение биографических или иных характеризующих личность данных с письменного согласия при заключении трудовых договоров либо других контрактов. Также у детектива есть такой пункт как поиск без вести пропавших, поиск утраченного имущества гражданами либо предприятиями, поиск лиц, являющихся должниками по исполнительному производству.

Евгений Тонков: То есть вы собираете и продаете информацию. Ведь тот, кто владеет информацией, владеет миром. Вы собираете информацию?

Дмитрий Третьяков: Мы собираем информацию ровно ту, которую можно собирать официально.

Евгений Тонков: Как обойти нарушение закона, который запрещает собирать информацию о частной жизни граждан?

Дмитрий Третьяков: Мы не собираем информацию о частной жизни граждан. Мы можем собирать, если человек нам дает на это добро.

Евгений Тонков: Например, любовник жены скажет: «Да, пожалуйста, Дмитрий, вот вам моя подпись, можете собрать в отношении меня информацию?» Так?

Дмитрий Третьяков: В отношении вас – конечно да. К примеру, мы можем собрать информацию, если вы устраиваетесь на работу, заключаете контракт и подписываете соглашение о том, что вы даете право собирать и анализировать личную информацию о вас. Тогда у детектива руки развязаны, и он может спокойно собирать ту информацию, которая ему требуется.

Евгений Тонков: Это если человек сам, действительно, говорит, соберите про меня информацию, пожалуйста. Но ведь объект исследований – надо его еще поймать и заставить расписаться, правда? А разве вы можете получить у объекта вашего исследования согласие на обследование его жизни, частной и всякой и разной? Статья 137 «Нарушение неприкосновенности частной жизни». Абсолютно четко диспозиция говорит о том, что незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих личную или семейную тайну. Кто как живет – это семейная и личная тайна.

Дмитрий Третьяков: Обязательно.

Андрей Зимин: Вы сказали: «Почему нужно идти к детективам, а не напрямую к действующим оперативникам?». Что значила фраза «напрямую к оперативникам?» За коррупционную составляющую чтобы они «пробивон» сделали, или что это значило?

Евгений Тонков: Коррупционность – то специфика. Мы не говорим о коррупционности, мы говорим о том, как помочь человеку сориентироваться, куда идти. Понятно, что адвокаты – специальные люди, которые собирают информацию в принципе для использования в процессе. И та информация, которую приносит детектив и оперативный сотрудник, чаще всего не пригодится, она нужна только для анализа. И когда человек разумный выбирает между детективом и действующим оперативным сотрудником, то, к сожалению, все обращаются к операм. При этом у оперативных сотрудников есть огромные возможности, не нарушая закон, собрать информацию, поскольку он в принципе обязан исследовать, что происходит в преступном мире.

Дмитрий Третьяков: К сожалению, детективы не могут собирать информацию, не могут ее реализовывать в большей степени, ввиду того, что законом немножечко зажаты. Поэтому мы вышли из этого положения следующим образом: мы зарегистрировали свое СМИ и являемся официальными журналистами, потому что у журналиста гораздо больше прав, чем у детектива. Журналист имеет право скрыто записывать аудио и видеофайлы.

Андрей Зимин: Здесь надо пояснить, что имеет право – если занимается расследованием, которое имеет общественную значимость.

Дмитрий Третьяков: Если есть какие-то нарушения в административном, уголовном…

Евгений Тонков: Коллеги, бог с ними, с журналистами. Журналисты кругом, они охватывают нас, держат в своих лапах нас.

Дмитрий Третьяков: Вы сказали, что оперуполномоченный, к которому придут, выполняет свою работу, и он обязан знать, обязан проводить определенные мероприятия. Журналист так же, журналист – это око народа, и он так же проводит расследования.

Евгений Тонков: Вы про «Первый канал»?

Андрей Зимин: Нет, мы про собственное СМИ, в нашем случае, для детективов средство массовой информации – это способ расширить функционал и легализовать те моменты, которые иначе были бы незаконными, в том числе негласный сбор информации.

Дмитрий Третьяков: Так как журналист может наблюдать, писать запросы как в государственные, так и в другие органы…

Евгений Тонков: Коллеги, я вам помогу, не делайте антирекламу детективам, потому что вы сейчас сообщаете нашим слушателям: «не идите к детективам, идите к журналюгам», так получается. Потому что детективы не могут. И для того, чтобы реализовать функцию помощи людям, детективы стали журналистами. Так следует их ваших слов?

Дмитрий Третьяков: Чтобы сделать немного обширнее свои возможности, и тебя не привлекали к ответственности там, где в принципе тебя можно необоснованно привлечь к ответственности, мы расширяем свои полномочия, возможности вот такими моментами.

Евгений Тонков: Насколько мне известно, в России всего примерно 900 детективов. В Петербурге я точно не знаю, это будет цифра интересна нам всем.

Дмитрий Третьяков: В Петербурге, я смотрел, порядка 80 лицензий зарегистрировано.

Евгений Тонков: Какое количество детективов, действующих как детективы?

Дмитрий Третьяков: Фактически действующих, я думаю, не больше 20 человек.

Евгений Тонков: Я прибегаю к помощи детективов регулярно, но оказывается, что они, будучи дисциплинированными, получая информацию, просят меня не сообщать, где я ее получил. Поясните, почему так?

Дмитрий Третьяков: Вы же знаете, что адвокат не обязан отчитываться о том, как и где он получил информацию…

Евгений Тонков: Обязан. Источник происхождения проверяет суд, следователь энд компани.

Дмитрий Третьяков: Видимо, во-первых, детектив, возможно, не имеет лицензии и не имеет права заниматься…

Евгений Тонков: Имеет лицензию.

Дмитрий Третьяков: Видимо, вы просили детектива оказать какую-то услугу на грани…

Евгений Тонков: Без грани, просто информация. Для уголовного дела.

Дмитрий Третьяков: Значит, детектив, видимо, боится…

Евгений Тонков: Вот чего он боится?

Дмитрий Третьяков: Он, наверное, не умеет обращаться с документооборотом. Возможно, он не составлял отчеты и боится выступления в суде, к примеру.

Евгений Тонков: Сильно вам на ноги наступают оперативники?

Дмитрий Третьяков: Вообще оперативники нам никак не наступают, мы не пересекаемся с оперативниками в нашей деятельности, а если даже пересекаемся, то находим взаимопонимание.

Евгений Тонков: Как известно, сейчас современные сотрудники оперативных служб, оперуполномоченные, примерно таким образом структурируют свое рабочее время – половину времени они тратят на государство и на выполнение задач своих начальников, а остальную половину на свои бизнес-проекты, в том числе на продажу информации. Как раз в этот сегмент и попадают детективы и прочие – так я понимаю?

Дмитрий Третьяков: Я с вами кардинально не соглашусь…

Евгений Тонков: В пропорции, 75 на 25?

Дмитрий Третьяков: Нет-нет, я с вами кардинально не соглашусь в вашем мировоззрении. Я прошел огонь и воду в уголовном розыске.

Евгений Тонков: Вот я вас и расколол.

Дмитрий Третьяков: Да. Я прошел огонь и воду в наркоконтроле. Лично я, когда работал, даже не знал, что есть вообще детективы. Не задумывался об этом и тем более о том, чтобы сдавать кому-то информацию. Я уходил на работу в понедельник и приходил с работы в четверг.

Евгений Тонков: А если продать – не сливать, а просто продать?

Дмитрий Третьяков: У меня даже не было таких мыслей, понимаете? Я больше чем уверен, что у большей части сотрудников также таких мыслей нет – они работают в поте лица действительно. Есть нерадивые, есть те, кто продает…

Андрей Зимин: И тут опять же включается слегка мифическое представление о детективе как о том, кто сливает информацию. Как будто бы основной функционал детектива – это человек, который где-то что-то незаконно добыл и предоставил втемную. Хотя, конечно, этим занимаются некоторые представители, но это не является мейнстримом.

Дмитрий Третьяков: В основном у людей есть зашоренность, они насмотрелись сериалов и знают, что детективы делают – устанавливают скрытые камеры в квартирах, слушают телефоны, следят, похищают, стреляют…

Евгений Тонков: Про похищают я не говорил, доставляют в полицию.

Дмитрий Третьяков: Да, доставляют в полицию, хорошо. В принципе, без воли человека задержание это, как минимум, похищение. Человек такой: «Я хочу, чтобы вы отвели меня в полицию, дорогой детектив!»

Андрей Зимин: Кстати, американцы могут делать вот так.

Дмитрий Третьяков: Да, на самом деле, если немножко окунуться в практику других стран, я обзвонил детективов в других странах. К примеру, в Англии закона о частной детективной деятельности в принципе вообще нет. Работают они по такому плану, что не запрещено – то разрешено. В Чехии закона о частной детективной деятельности также нет. У них есть распоряжение правительства от 1996 года, в котором нет понимания, что хорошо, что плохо, и чем они могут заниматься. А взять, к примеру, Израиль – в Израиле частные детективы сильные. У них, чтобы стать частным детективом, вы проходите 10-месячные курсы, по итогу выходите чуть ли не полиграфологом, не психологом. Или взять, к примеру, США. У них частный детектив – это частный полицейский. Он может расследовать, он может задерживать, у него на постоянном ношении, в зависимости от субъекта, оружие, он может применять это оружие. Он свои материалы предоставляет в полицию, и они совместно реализуются по этим материалам. Вот там да, там частный детектив – это частный полицейский. У нас, к сожалению, пока такого нет, мы к этому идем. В том году нас приглашали в Госдуму, депутат Выборный Анатолий Борисович взял эту тематику, и мы совместными усилиями пытаемся наладить понимание о детективной деятельности и разработать закон о частной детективной деятельности, где уже гораздо больше будет полномочий. Это, как у журналиста, запросная тематика, пытаемся пояснить, что действительно необходима детективная тайна, потому что детектив и его доверитель, к сожалению, не защищены в этом направлении. Адвокат – да, и его доверитель, они защищены. А если мы работаем с детективом – это, скажем, бомба замедленного действия, его могут допросить, а если он откажется, его могут привлечь к ответственности за это.

Евгений Тонков: Но детектив, к сожалению, для тех, кто к нему обращается, обязан сообщать в органы полиции…

Дмитрий Третьяков: Если есть какие-то признаки преступления – конечно, обязан…

Евгений Тонков: Да, а признаки преступления всегда есть. То есть был бы человек, а статья найдется. И, насколько я понимаю, в Советском Союзе, который трансформировался в РФ, закон о детективной деятельности был связан с такой организацией синекуры, такой поляны для отставных полицейских, милиционеров в тот период. И конечно, никакой не бывший сотрудник спецслужб не может быть детективом – это так или я ошибаюсь?

Андрей Зимин: Это не совсем верно. Сейчас в России есть два основных способа, как можно получить лицензию. Первое – иметь выслугу и быть бывшим сотрудником без противопоказаний, скажем так. Второй способ – это пройти специализированные курсы, которые дадут право получить лицензию. Этими курсами пользуются как раз частные безопасники и коллекторы, которым нужно использовать эти поисковые моменты в своей деятельности, когда лицензия получается не для того, чтобы напрямую работать детективом, а для того, чтобы она просто была на всякий случай.

Из материалов дела:
Закон «О частной детективной и охранной деятельности» был принят в 1992 году. Сыщиком может стать гражданин старше 21 года, прошедший медкомиссию и спецподготовку. К работе не допускаются лица, уволенные с госслужбы или из прокуратуры. Поводом для аннулирования лицензии может быть привлечение не только к уголовной, но и к административной ответственности. В 2019 году частные детективы совершили чуть более 12 правонарушений, причём не представляющих общественную опасность.

Евгений Тонков: Что все-таки происходит с борьбой за поляну влияния? Все-таки вы наступаете на пятки спецслужбам или нет?

Дмитрий Третьяков: Ни в коем случае на пятки мы спецслужбам наступать не можем, так как у нас разное направление. К примеру, если мы обеспечиваем безопасность бизнеса, то…

Евгений Тонков:: Какими средствами?

Дмитрий Третьяков: К примеру, проверка контрагента. Если мы обеспечиваем вашу безопасность, вы заключаете договоры на колоссальные суммы, то вы должны понимать, кто у вас контрагент. Действительно ли это тот человек, за которого он себя выдает, или же это пух, который он развеял вокруг вас, чтобы заполучить ваши деньги. Зачастую бывает, когда в организации нет безопасника – хотя бы безопасника, не частного детектива – организация проверяет по известным общедоступным базам, СПАРК, СБИС, и видит, что организация существует семь лет, видят, что у организации есть оборот денежный…

Евгений Тонков: Что у вас волшебного есть, на уровне мага, что вы можете сделать лучше, чем айтишник, который проанализирует эту базу?

Дмитрий Третьяков: Мы можем узнать, понять, номинал или не номинал учредитель и директор.

Евгений Тонков: Узнать или понять? Это же разное.

Дмитрий Третьяков: Узнать и понять.

Евгений Тонков: Откуда вот это можно? Не называйте своих источников, чтобы не все знали об этом. Концептуально откуда?

Дмитрий Третьяков: Есть разные позиции. Мы можем как минимум пообщаться с этим человеком.

Евгений Тонков: То есть прийти к нему и сказать…

Дмитрий Третьяков: Прийти к нему и пообщаться на разные…

Евгений Тонков: А как вы установите, где он живет?

Дмитрий Третьяков: Разные ответвленные темы. Там же есть его данные. Опять же, когда подписываются какие-то договоры, он дает согласие – он, директор, учредитель дает согласие.

Евгений Тонков: Вы придете к нему вечером в квартиру. Он скажет, «Не хочу с вами разговаривать, вы противный!»

Дмитрий Третьяков: Слушайте, мы же все – люди со смекалкой.

Евгений Тонков: Так, и как вы примените смекалку?

Дмитрий Третьяков: Мы можем с вами пообщаться на различные ответвленные темы.

Евгений Тонков: Он скажет: «Не хочу общаться, молодой человек, вы не в моем вкусе».

Дмитрий Третьяков: Мы можем поговорить с соседями…

Евгений Тонков: Соседи скажут, ничего не знаем, боимся вас, вы из полиции.

Дмитрий Третьяков: Вы ошибаетесь, соседи очень хорошо идут на контакт.

Евгений Тонков: А если не идут?

Дмитрий Третьяков: Идут, идут. Все зависит от того, как поговорить. Как подойти к этому.

Евгений Тонков: Насколько я понимаю, ваши навыки правильного оперативника помогают в этом.

Дмитрий Третьяков: Конечно же, мой личный большущий опыт мне помогает в этом. И психология очень сильно помогает.

Евгений Тонков: Вот что из этих трех функций – информация, психологическая помощь и силовая помощь – может быть реализовано вами?

Дмитрий Третьяков: Реализовано может быть все. Например, силовая помощь – естественно, мы не будем сами там стоять и кулаками махать. Мы понимаем, куда нужно обратиться, какие у нас есть органы. Если нам нужно все-таки понимание о человеке – естественно, нас это вынуждает прибегать к помощи коллег, к другим ресурсам, чтобы понять какую-то информацию о человеке. Судим-не судим, о тех же номиналах. Если человек сидит в большой фирме, он там является директором или учредителем, но он судим трижды по 159-й за мошенничество – о чем с ним говорить? Конечно, можно с ним говорить, люди, бывает, меняются. Но лучше такого человека обойти стороной. И в этой деятельности мы сейчас на самом деле лоббируем через законодателей, чтобы детективам дали возможность обращаться к правоохранительным органам с такими вопросами, как установка уголовной ответственности, административной ответственности.

Евгений Тонков: Мне попалась заметка, когда я ехал сюда: «ФСБ вышла на охоту на частных сыщиков». Статьи, по которым возбуждено уголовное дело СК по Тверскому району Москвы – ст. 137 «Нарушение неприкосновенности частной жизни», 138 «Нарушение тайны переписки», 272 «Неправомерный доступ к компьютерной информации», 203 «Превышение полномочий служащим частной детективной службы». Совершенно стандартное сообщение, таких сейчас ситуаций очень много. Следует ли из этого, что спецслужбы – ФСБ, СК и уголовный розыск – стремятся вытеснить вас из той поляны, где люди получают деньги за предоставление информации?

Дмитрий Третьяков: Нет, ни в коем случае я не назвал бы это «вытеснить». К сожалению, много людей, которые фактически не являются детективами, у которых нет лицензии – люди не могут разобраться, детектив ты или не детектив, есть у тебя лицензия или нет, они…

Евгений Тонков: Это были детективы, бывшие сотрудники, лицензированные, абсолютно корректные. Просто сотрудникам спецслужб не нравится, что кто-то помимо сотрудников спецслужб еще оказывает людям помощь в этом направлении.

Дмитрий Третьяков: В принципе я согласен, что продажа детализаций и всего остального – это неправильно.

Евгений Тонков: Это вы сказали про детализации.

Дмитрий Третьяков: Да, я сейчас к этому подведу.

Евгений Тонков: Это значит, что у вас в голове это.

Дмитрий Третьяков: Я дальше хотел сказать, конечно. Просто некоторые люди, назовем их частными детективами, ведутся на поводу у своих клиентов. Клиенты, которые звонят, приходят, просят немыслимые вещи, и детективы почему-то – видимо, подвержены материальным положением или еще чем-то – готовы преступать закон, хотя они должны понимать и объяснять своим клиентам, что некоторые вещи, о которых они просят, во-первых, незаконны, а во-вторых, не приведут к тому, чего они хотят. Возьмем слово «детализация», которое я произнес, что это? Это входящие и исходящие звонки одного оператора и другого.

Евгений Тонков: Там еще есть более глубокое – радиус, точка…

Дмитрий Третьяков: Да, есть местоположение. Соответственно, очень частый запрос, но я людей всегда ставлю в рамки и объясняю, что это не надо. Звонит, к примеру, потенциальный клиент и говорит: «Слушайте, я хочу узнать, где мой муж был». И называет умное слово «биллинг». Я говорю: «А что такое биллинг, вы вообще понимаете, что такое биллинг?» Человек говорит: «Ну да, это точка, где он был». Я говорю: «Ничего подобного, это работает не так. Телефон в момент разговора цепляет ближайшую к вам базовую станцию, а эта базовая станция может находиться от вас в двух километрах, в километре. Это вам ровным счетом ничего не даст. Вы не получите той информации, которую хотите, а еще и подвергнете себя и человека, которого вы просите, возможности быть привлеченными к уголовной ответственности. Вам это не надо».

Евгений Тонков: А эта женщина к вам лично приходила или по телефону звонила?

Дмитрий Третьяков: И звонят, и приходят, по-разному.

Евгений Тонков:: То есть вы ее убедили, что ей не нужно знать, где ее муж, и она удовлетворилась этим ответом.

Дмитрий Третьяков: Я убедил, что те действия, которые она хочет, ей не нужны.

Евгений Тонков: Вы не задумывались, что она пошла к оперативным сотрудникам?

Из материалов дела:
В Госдуме планируют расширить список детективных услуг и включить в него сбор сведений и документов по гражданским делам, а также данных для подачи заявления или иска в правоохранительные органы или в суд. Кроме того, как пишет РБК со ссылкой на проект закона «О детективной деятельности», сыщикам могут разрешить поиск без вести пропавших, а также должников и их имущества.

Евгений Тонков: Мой помощник сделал небольшую распечатку, какой объем подобных споров существует в этом году. Мелким шрифтом 20 страниц. И это все продажа информации – не только информации, которая носит электронный характер, но разной информации. Человек обращается к тому, кто предоставит такую информацию.

Дмитрий Третьяков: Он будет искать…

Евгений Тонков: И скорее всего, найдет. Где, кто ваши конкуренты в добыче информации?

Андрей Зимин: Можно, я здесь поясню – это не совсем корректная постановка вопроса. Это не конкуренция за «пробивы». То, о чем вы выговорите…

Евгений Тонков: «Пробивы» я не говорил, это вы говорите.

Андрей Зимин: Это то, что называется «получение информации». Оно незаконное, то получение информации, о котором вы говорите, когда мы обсуждаем статьи 137 и иже с ними. Это когда происходит какой-то сбор данных, который законно происходить не может. Соответственно, либо сотрудник какого-нибудь ведомства эти данные предоставляет, либо операторы сотовой связи, у которых есть, опять же, ФЗ о защите персональных данных, который они нарушают и сливают эти самые данные. И здесь получается, что дискурс идет на уровне «кто больше этих данных сливает, стоит ли идти за сливом к данным детективам или непосредственно к сотрудникам». Мне кажется, сама постановка вопроса не верна. Суть детективной деятельности не в том, чтобы сливать данные или продавать какую-то незаконно полученную информацию. Детектив может это сделать в принципе, иногда они идут на поводу, как Дмитрий сказал, у заказчиков, и предоставляют подобные услуги, иногда задорого предоставляют. Но это не ест основная деятельность детектива. И даже, я бы сказал, это не есть какая-то деятельность и приработок сотрудников, потому что чаще всего продают информацию не напрямую сотрудники, а посредники, которые аккумулируют у себя так называемые «площадки», где собираются и возможности операторов, и возможности МВД, и возможности каких-то дополнительных источников. И они продают это не напрямую, а через, скажем так, сеть прокладок. Поэтому человек, который ищет подобные возможности, посмотреть, где у него муж или жена находилась, или телефонные звонки, или судимости, допустим, узнать – он находит не сотрудника, он находит посредника.

Дмитрий Третьяков: У детективов большое поле работы, где можно зарабатывать достаточно честные и большие деньги.

Евгений Тонков: Какое?

Дмитрий Третьяков: Безопасность бизнеса. Как минимум, это подготовка руководителей к переговорам, это проверка контрагентов. К примеру, вы находитесь в городе Мурманске, а я нахожусь в Петербурге, и мне нужен вагон щебня, вагон сахара. И я знаю, что вагон у вас смогу купить. Дальше я смотрю вашу фирму, все отлично, все в порядке – а в итоге вы меня кидаете. Чтобы этого не было, к нам обращаются люди, мы заранее перед договором по всевозможным открытым источникам смотрим информацию о человеке. Если необходимо, если человеку интересно с нами работать, мы можем его попросить предоставить детализацию своего счета, посмотреть, сколько денег лежит. И человек, если он не мошенник, скорее всего на это пойдет, если он в этом заинтересован. Таким образом легально можно эту информацию получить. Далее – проведение служебных расследований, это тоже занимает очень большой пласт.

Андрей Зимин: Кадровая безопасность.

Дмитрий Третьяков: Проверка работника. К вам работник приходит – достоин у вас работать или нет. Это собеседование, обязательно.

Евгений Тонков: Почти убедили. Скажите теперь, пожалуйста, а как отличить настоящего детектива от фальшивого, и как проверить детектива на предмет его эффективности?

Дмитрий Третьяков: Во-первых, нужно сразу же бежать от тех агентств, у которых на сайте о себе нет никакой информации. Нет лицензии, нет ФИО. Таких сайтов очень много, где один телефон и они пишут: проследим, пробьем, узнаем, задержим. Некоторые еще пишут, что они продают детализации, биллинги, и пробивают. Это верх, скажем так, наглости. Если на сайте есть лицензия, есть телефон, есть данные, есть фотография человека – нужно позвонить ему, прийти обязательно в офис, посмотреть, есть ли у него офис, либо он перебивается от заказа к заказу и фактически сделать ничего не может. На сайте Росгвардии есть список лицензированных детективов, сверили его фамилию, лицензию, и потом уже пожалуйста.

Евгений Тонков: Очень часто возникающая проблема – если в нашем доме поселился замечательный сосед, который не только на трубе играет, но и, предположим, травку продает или более тяжелые наркотики, и человеку, соседу, хочется понять и собрать информацию о его соседе, для того, чтобы понять, может быть квартиру сменить. Куда ему обращаться?

Дмитрий Третьяков: Либо вы идете к участковому, либо вы идете к оперативным подразделениям, которые занимаются наркотиками. Если действительно подтверждается информация, что он занимается наркотиками, то…

Евгений Тонков: То значит, его крышуют местное подразделение, которое занимается наркотиками?

Дмитрий Третьяков: Но почему же. Думаю, что скоро его там не будет, если он занимается наркотиками.

Евгений Тонков: Вариант «Б». Он играет на трубе и хочется знать, кто сосед. Человек хочет скрытно получить информацию.

Андрей Зимин: Крайне редко обращаются с подобными вопросами в агентства.

Евгений Тонков: Какие самые популярные запросы?

Дмитрий Третьяков: К нам обращаются в основном за проверкой, помощью, сопровождением бизнеса.

Евгений Тонков: А как проверить личность? Контрагент, Иванов Иван Иванович, как его проверить, чтобы Иван Иванович не знал, что его проверяют? Он серьезный человек, у него вертолет.

Дмитрий Третьяков: В Интернете очень много различной информации. Можно проанализировать социальные сети. Согласно закону о частной детективной деятельности, что может делать детектив? Проводить устный опрос граждан и должностных лиц, наведение справок, изучение предметов и документов, внешний осмотр строений, помещений и других объектов, наблюдение для получения необходимой информации в целях оказания услуг.

Евгений Тонков: Как вы это будете делать?

Дмитрий Третьяков: В ходе общения.

Евгений Тонков: Вы запишетесь на прием к нему, чтобы пообщаться с ним?

Дмитрий Третьяков: Можем записаться на прием, если потребуется.

Андрей Зимин: Это элемент внедрения. Или постоять рядом, посмотреть, что происходит, выйти в адрес под видом клиента.

Дмитрий Третьяков: Способы есть разные. Я понимаю, к чему вы клоните.

Евгений Тонков: К чему? Я ни к чему не клоню. Я спрашиваю, чтобы вы что-то рассказали.

Дмитрий Третьяков: Я понимаю, что вы хотите услышать, что мы следим, что мы покупаем информацию – о чем мы только что говорили…

Евгений Тонков: Это у вас в голове.

Дмитрий Третьяков: Нет-нет-нет. Это вы только что к этому клонили. Есть очень большие комплексы законных мероприятий, которые можно провести. Мы можем идти открыто, в лоб к контрагенту и задавать те вопросы, которые нас интересуют.

Евгений Тонков: Это называется так: «Тук-тук, Арон Моисеич, Иван Иваныч заплатил мне за сбор информации про вас и про ваш бизнес. Конец связи».

Андрей Зимин: Это слегка утрированный пример. Но когда сотрудничают две крупные организации и каждая понимает, что и у тех, и у других есть безопасники, и они должны проверять друг друга, то подобных вопросов не возникает, люди относятся к этому с пониманием.

Евгений Тонков: То есть вы сторонники опубличивания вашей деятельности.

Андрей Зимин: Безусловно.

Дмитрий Третьяков: Даже если есть немного негласные моменты, к примеру, юридический адрес, мы можем выйти и тихонечко посмотреть своими глазками, поговорить с вашими соседями – есть ли там такая фирма, нет такой фирмы, что они о ней вообще думают. То есть мы можем сделать негласно то, что вы хотели услышать.

Евгений Тонков: How much does it cost? Сколько стоит – вообще за услугу?

Дмитрий Третьяков: Очень индивидуально. Если мы говорим о проверке контрагента – от 15 тыс. рублей. И мы сделаем заключение и рекомендацию, стоит или не стоит работать.

Евгений Тонков: Письменную?

Дмитрий Третьяков: Письменную, конечно.

Евгений Тонков: Я, как адвокат, считаю необходимым развивать детективный бизнес, потому что он в какой-то степени поможет людям защитить себя в том числе и от некоторых оперативных уполномоченных. Нужно составлять им какую-то конкуренцию.

Дмитрий Третьяков: В том году состоялся круглый стол в Госдуме, мы разработали проект закона, я так понимаю, что он дальше пойдет на рассмотрение. Там мы разделяем два закона: так как у нас в одной книжечке на 20 страницах и закон о частной детективной деятельности, и закон об охранной деятельности, где охранная деятельность из 20 страниц занимает 18, а детективы занимают две страницы. Закон будет больше, там будет больше разъяснений. Нужно стремиться, чтобы у нас была частная полиция. Давать возможность выбора людям – идти в полицию или идти в частную полицию.

Андрей Зимин: Со стороны обвинения, если мы говорим про адвокатуру, выступают прокурор, следователь, оперативник, целая система. Адвокат – один в поле воин. И детектив, если работает в связке с адвокатом, выполняет как раз функцию оперативника. А через то же СМИ можно эту добытую информацию легализовать, опубликовав ее, или собрать что-то негласно – то, о чем мы говорили – но оставаясь при этом в рамках закона. И если все это работает в связке и в сцепке, получается очень интересная структура.

Евгений Тонков: Участники уголовного судопроизводства со стороны защиты, это глава 7 УПК, могут дополниться еще одной статьей, которая будет называться очень скромно – «Детектив».

Дмитрий Третьяков: Да, мы к этому непосредственно и идем.

Евгений Тонков: Я полагаю, что это великолепная идея.