Реформы в программе развития марки связаны с изменением маркетинговой философии. Отныне «Ламборгини» будет делать акцент на своих уникальных покупателях и отдавать максимум времени каждому из них.
В практическом смысле это означает переход от массовых мероприятий, к кулуарным. Выставки будут эксклюзивными: с приглашением на них VIP-клиентов, ценных для бренда гостей и прочей почтительной публики.
Кстати, от масштабных премьер Lamborghini совсем не отказывается. Например, марка не покидает фестиваль скорости в британском Гудвуде или конкурс автомобильной элегантности в американском Паббл-Бич.
Вообще, заявление руководства производителя итальянских суперкаров достаточно смелое, особенно на фоне разнообразных протестов в западном мире. Отбросив маркетинговый лексикон, по сути, топ-менеджеры Ламборгини сказали, что готовы показывать свои машины только тем гражданам, у кого на них есть деньги.
Если и участвовать в какой-либо выставке, то только в той, где основной контингент составляют миллионеры, коллекционеры и прочие баловни судьбы. А вот заявляться на массовые автошоу, где трется безденежная европейская челядь, выбирающая между Фиатом и Рено, Ламборгини больше не интересно.
Как бы грубовато это не звучало, классовый тренд в мировых автошоу начался не вчера. Просто итальянцы первыми озвучили его публично. Тот же Мерседес на выставках давно снимает отдельный павильон, не желая делить площадки с машинами из масс-сегмента и устраивает закрытые премьеры только для своих. А в некоторых дилерских центрах есть отдельные помещения для клиентов люкс-моделей, например, AMG, которые не хотят сидеть вместе с покупателями А-класса.
Логика в действиях Lamborghini, конечно, есть. В конце концов, производство автомобилей – это в первую очередь бизнес, направленный на привлечение платежеспособной аудитории. С другой стороны, не стоит забывать, что буквально недавно активисты движения Black Live Matter в США разгромили автосалон того же Мерседеса, на машинах которого написали «Жри богатых!». Не самое удачное время подливать масла в огонь классовой неприязни, особенно на фоне десятков тысяч смертей и массовых банкротств после пандемии коронавируса.