Александр Дрозденко: Ленобласть планирует привлечь на ПМЭФ более 250 миллиардов рублей

Максим Морозов:Когда мы встречались в прошлом году, были серьезные санитарные ограничения, вызванные пандемией, в этом году — санкционный кризис. Тем не менее, форум достаточно представительный. Какие у вас первые впечатления от работы форума, на что вы обратили внимание, какие особенности работы именно в этом году?

Александр Дрозденко: Как ни странно, в этом году соглашений у нас не меньше. Мы заключим более 30 соглашений, если быть точным — 34. Сумма, правда, меньше, триллионный рекорд нам не повторить, но мы уже в рамках форума подписали соглашений на 277 млрд 650 млн рублей прямых инвестиций.

И, что очень важно, мы проанализировали нашу деятельность в рамках реализации соглашений за последние десять лет: 81% соглашений, которые мы подписали, — реализован.

Максим Морозов: Почему главной темой стенда была выбрана «зелёная» экономика, и какие преференции для «зелёных» инвесторов предусмотрены в Ленинградской области?

Александр Дрозденко: Мы выбирали тему ещё до начала специальной операции. Почему «зелёная» экономика? Потому что, в целом, экономика Ленинградской области экспортоориентирована. Мы знаем, что и Европа, и часть стран Азиатско-Тихоокеанского региона вводят ограничения по экспорту продукции, если она содержит серьезный карбоновый углеродный след, то есть идет процесс декарбонизации. Зелёный водород, который используется для производства продукции, даёт преференции экспортёрам. Поэтому мы сейчас подписали соглашения, которые связаны с «зелёной» экономикой: это ветропарк в городе Волхов, это инвестиции в производство быстроразлагающейся разовой упаковки и посуды (продукция утилизируется и разлагается, не оставляя следа). Также подписали договор с компанией Новосталь-М. Вроде как металлургический комбинат, но под зелёным флагом. И многое другое.

Для нас очень важен вопрос декарбонизации и отсутствия углеродного следа в производстве продукции Ленинградской области.

Максим Морозов: Афоризмом стало, что всё это «нужно было ещё вчера». Каковы сроки реализации этих проектов, когда они заработают?

Александр Дрозденко: Все проекты, которые мы подписываем, имеют конечный срок реализации от 1,5 до 3 лет. Мы абсолютно уверены, что эти проекты будут реализованы, тем более что они достаточно конкретны. Например, проект по строительству терминала компании «Содружество», это крупнейший зерновой оператор. Мы уже говорим, что зерно имеет не только экономику, но и политику. Мы точно знаем, что терминал будет построен достаточно быстро. Или, например, строительство складского комплекса для уже известного инвестора — завода «Северная звезда», который производит лекарственные препараты. Этот проект вообще будет реализован в течение 1,5 лет. Деревообрабатывающий комплекс — это создание новых панелей для мебели компании Slotex. Будет реализован в течение двух лет. Проект расширения мощностей предприятия по производству северной креветки вообще будет реализован в течение года.

Мы знаем конкретные сроки реализации подписываемых проектов, и для нас очень важно, что половина партнёров, с которыми мы подписываем соглашения, — это уже проверенные компании, которые по второму и третьему кругу инвестируют в Ленинградскую область. Можно подписать соглашение, а потом стороны его даже не реализуют. А когда стороны подписывают второе и третье соглашение, значит, у них всё правильно продвигается, они готовы к неоднократному расширению бизнеса.

Максим Морозов: Чтобы эти масштабные суммы из виртуальных инвестиционных денег превратились в деньги, понятные обывателю: куда планируете направить налоговые отчисления? Какие социально-экономические проекты планируется реализовать в ближайшем будущем, в частности, на эти налоговые деньги?

Александр Дрозденко: Прирост налогов должен идти в социальные инвестиции.

Поэтому я всегда объяснял и объясняю жителям Ленинградской области, что я борюсь за каждую копейку инвестиций. Каждая копейка инвестиций в будущем приносит рубль налогов, и эти налоги пойдут на развитие социальной сферы. Если мы хотим, чтобы у нас было больше детских садов и школ, мы должны привлекать больше инвестиций.

Максим Морозов: Как в связи с санкциями происходит переориентация взаимодействия с компаний из недружественных государств на компании из дружественных государств? Приведите, пожалуйста, примеры и расскажите о планах по взаимодействию с дружественными странами, в том числе с КНР и Белоруссией.

Александр Дрозденко: У нас ряд иностранных компаний ещё на первом этапе заявили о том, что они будут уходить из России, сворачивать бизнес: это и Smurfit Kappa RUS, и Henkel, и Silvana, и IKEA. Но затем заявления об уходе сменились заявлениями о том, что они будут либо продавать свои активы российским компаниям, которые дружественны им, работают в одной сфере, в одной отрасли, либо передавать компании под управление менеджменту, что тоже вариант. Никто из них не остановил работу, никто не заявил о сокращении численности персонала, все они продолжают работать.

Сегодня мы наблюдаем за 121 предприятием с участием иностранного капитала. На 51 предприятии введён временный режим простоя в отношении почти 9 тысяч человек. При этом все сотрудники получают заработную плату. Кто-то даже получает среднюю заработную плату. Никто не получает меньше 2/3 заработной платы.

Максим Морозов: План «Б»? Если вдруг не приостанавливают работу, а уходят?

Александр Дрозденко: У нас есть партнеры, которые готовы прийти на это производство. Я не буду называть компанию, которая производит упаковку, даже не буду говорить, из чего она её производит, она заявила об уходе. Я в этот день сразу получил два звонка от дружественных компаний. Одна наша, ленинградская, вторая — московская. Они сказали: «У нас аналогичное производство, мы завтра готовы прийти и взять производство под управление». Это все понимают.

Бизнес в России для иностранных компаний не убыточен, он более рентабелен по сравнению с аналогичным производством, например, в Европе. Поэтому они вынуждены делать громкие политические заявления, но не спешат делать конкретные экономические шаги.

Максим Морозов: Партнёрство с КНР — тоже важный вопрос.

Александр Дрозденко: Что касается партнёрства с КНР, то до недавнего времени, как ни странно, Китайская Народная Республика не входила в топ стран, которые были нашими партнёрами по экспорту и импорту. Но это и понятно, мы ориентировались в Европу. Сейчас, конечно же, мы перестраиваемся. Мы перестраиваем логистические цепочки, мы выстраиваем отношения с российскими компаниями, которые являются контрагентами китайских компаний, мы пытаемся вывести напрямую наши крупные предприятия, которым требуется импортозамещение…

Максим Морозов: Китайцы заинтересованы в наших портах, в том числе.

Александр Дрозденко: Китайцы сегодня заинтересованы в зарабатывании денег в России. Они не хотят упустить эту возможность в это трудное время. Это возможность зарабатывать на поставке нам определённой продукции и зарабатывать на логистике.

Суда с российскими флагами сегодня не ходят, а суда с китайскими флагами — ходят. Почему бы китайским компаниям не забрать весь транзит, в том числе, из портовых комплексов Финского залива?

Поэтому, конечно, мы понимаем, что у нас будет расти товарооборот с Китаем. Мы это, кстати, видим за последние два месяца, пока немного, но растёт. Второй партнёр, на которого мы делаем ставку, — это, конечно, Белоруссия. Наш Центр поддержки экспорта активно работает с белорусскими партнёрами. У нас торговый оборот с Белоруссией за 5 месяцев вырос на 27%. Я уже говорил, что недавно побывал в Белоруссии. Мы смотрели возможности взаимовыгодных поставок того, что сейчас из-за санкций не могут получить Белоруссия и Россия. Оказывается, есть товары, которые мы производим, а Белоруссия их закупала в Европе. Есть товары, которые производит Белоруссия, а мы их закупали в Европе. Сейчас мы эти экономические связи восстанавливаем.

Я вообще считаю, что если у нас за прошлый год товарооборот с Китаем был 710 млн долларов США, то в этом году мы спокойно можем выйти на цифру 900 млн долларов.

Для нас очень важно, что наши отношения, особенно в таких сложных технических отраслях, будут выстраиваться не на один год, а на десятилетия.

Максим Морозов: Усть-Луга. Каковы основные параметры особой экономической зоны? Какой прогнозируется социально-экономический эффект для Ленинградской области? И сразу же задам немаловажный вопрос: как решается проблема с содержанием местной инфраструктуры, в том числе, дорожной, которая задействована в ходе строительства?

Александр Дрозденко: Мы только получили постановление по созданию особой экономической зоны «Усть-Луга». У нас границы ещё нет, есть поручение председателя правительства о том, чтобы бы мы, Минэк, Росимущество и Кингисеппская администрация описали и утвердили эти границы. Сейчас нам очень важно правильно прописать границу, чтобы ничего не забыть включить, и в то же время ничего лишнего не исключить, найти компромиссное решение. Потому что у свободной экономической зоны будут льготы. Конечно, мы, прежде всего, рассчитываем, что это будет свободная экономическая зона с уклоном на газохимическое, газоперерабатывающее направления.

Максим Морозов: Два крупных резидента.

Александр Дрозденко: Два крупных комбината. Один — газохимический, второй — газоперерабатывающий. Но, кроме того, мы предполагаем, что там будут предприятия по производству полимеров и малотоннажной химии и исследовательские центры, предприятия по производству продукции из газохимии. То есть будет достаточно много интересных производств, которых сегодня в России не хватает.

Мы до недавнего времени свой жирный газ со всеми добавками продавали в Европу, и в Европе на нашем газе развилась целая отрасль газохимии. Сейчас задача очень простая — продавать сухой газ, а все сливки перерабатывать у себя и из них производить продукцию, которую потом реализовывать во всём мире.

По дорогам — не волнуйтесь! Мы подписали соглашение с инвесторами на сумму более 2 млрд рублей, и уже получили 1,5 млрд. Эти деньги пойдут как раз на восстановление разбитых дорог вокруг строительства газохимических комплексов в районе поселка Усть-Луга и рядом расположенных территорий. Все дороги будут восстановлены, будут даже лучше, чем были до того, как началась стройка.

Максим Морозов: Эффективное развитие экономики, инвестиционной привлекательности региона и в целом агломерации невозможно без качественной инфраструктуры. Какие предложения Ленинградской области по развитию инфраструктурных, в частности, дорожно-транспортных проектов, поддержаны Советом Федерации?

Александр Дрозденко: Мы получили поддержку по продолжению строительства, ввода в эксплуатацию двух мостов. Это мост через Свирь и мост через Волхов. Самое главное, что мост через Свирь получил поддержку на вторую очередь, порядка 3 млрд рублей, потому что мы хотим ещё запустить и кольцевое движение, сделать обход грузового транспорта, то есть там будет хорошая развязка. 4,5 млрд рублей мы направим на 240 километров региональных трасс, они будут полностью отремонтированы. У нас и федеральные деньги, и областные, и банка ВТБ пойдут на финансирование пятого-шестого этапа широтной скоростной магистрали. Она как раз пойдет по Всеволожскому району и подключит Мурманское и Колтушское шоссе. Мы сделаем правильную развязку для того, чтобы не было пробок на Мурманском шоссе. Мы договорились ВТБ и рассчитываем на федеральную поддержку по запуску скоростного трамвая во Всеволожск, в Новосаратовку. Мы активно поддерживаем вопросы по реконструкции и переустройству электрических сетей. Нам для того, чтобы, например, строить обход Мурино-Девяткино, нужно вывести часть сетей ФСК «ЕЭС» и ПАО «Россети». Здесь мы тоже получили поддержку.

В целом, мы очень серьёзно рассчитываем на получение федеральной поддержки под наши инфраструктурные проекты, и эти расчёты оправдываются.

Максим Морозов: Вы недавно были в Донецкой Народной Республике. Какая помощь, в какие сроки, на какую сумму осуществляется в городе-побратиме Енакиево?

Александр Дрозденко: Есть три блока задач, которые я поставил перед своими специалистами. Процесс поддержки региона сложный. Регион, не то, что последние восемь лет, он в последние лет 30 не получал существенной помощи от центра, от Киева. Достаточно сказать и понять, что трамваям там 40-45-50 лет, это не восемь лет, когда началась операция по защите Донбасса от нового Киевского режима. Трамваю 45 лет! Или, например, в дороги деньги не вкладывались 20 лет. В ремонт садиков — 30 лет. Школа 1972 года, мы её увидели, там вообще кроме как на краску, на которую родители скидывались, никаких денег не выделялось.

Максим Морозов: Как оценивается изношенность инфраструктуры?

Александр Дрозденко: Даже намного хуже, чем мы ожидали. Но я хочу сказать, что мы разделили на три этапа. Первый этап — то, что нужно сделать до конца года: ямочный ремонт дорог, замена дырявых сетей водоснабжения и канализации, ремонт подстанций, закрытие тёплого контура в школах и детских садах, кровля и окна — чтобы хотя бы войти в учебный год. Второй этап — задача на ближайшие три года — это уже такие серьёзные затраты, где мы рассчитываем на помощь бизнеса. Ремонт школ, детских садов, домов культуры, строительство части дорожной сети, которая полностью разбита, ремонт мостов, линий электропередач. Мы здесь рассчитываем на внебюджетное финансирование, в том числе. И самая большая задача — это задача на пятилетку, но там будут уже серьёзные инвестиции, будем просить поддержку из федерального бюджета.