Почему выборы в Петербурге вновь оказались одними из самых скандальных?

Глава Центризбиркома Элла Памфилова заявила, что организаторы нарушений на выборах в Петербурге должны быть наказаны. При этом, по мнению председателя ЦИК, в некоторых городских избиркомах есть «пятая колонна», которая не заинтересована в выявлении нарушений. Итоги выборной кампании обсуждают координатор мониторинговой группы при СПЧ по Петербургу и Ленинградской области Наталия Евдокимова, соавтор Конституции, бывший полномочный представитель президента в Петербурге Сергей Цыпляев и председатель Комиссии по правам человека Адвокатской палаты Петербурга Александр Мелешко.

Сергей Цыпляев: 19 сентября был триединый день голосования. Теперь уже студенты будут говорить, что самый длинный день в году это не 22 июня, а единый день голосования. Пора подводить итоги.

Наталия Евдокимова: Давайте начнём с того, как всё это было подготовлено. Мы видим, что было зачищено поле. Все те, кто мог быть зарегистрирован в качестве оппозиционной силы, оппонентом нынешней власти, просто не были зарегистрированы. Либо были зарегистрированы, сидя в соответствующих камерах.

Теперь посмотрим, как подготовлена сама процедура? Нам много раз говорили о том, что: «Ну, зачем вам эти мониторы? Что вы там увидите? Большая трата времени». Что мы увидели теперь? Мы увидели прекрасно оснащённые мониторами помещения, в которых, наверное, штук 40-45 мониторов. Я смотрела два таких зала, в Ленобласти и в Санкт-Петербурге. Замечательно. И только на одном мониторе вы могли прокручивать запись назад. Там велась запись. В остальных вы должны были тупо смотреть в картинку либо четыре картинки, это максимум, и ждать, когда же там что-то произойдёт. Это нереально.

К чести общественных палат субъектов, они подготовились к этой процедуре. Но, к сожалению, их труд пропал даром, потому что я смотрела в эти залы, там народа не было вообще. Или два-три человека. Либо приходили просматривать прокручиваемую запись.

Мы голосовали три дня. С моей точки зрения, в чём здесь проблема? Первое. Надо было найти достаточное количество людей, которые могли три дня заседать, не отрываясь, в УИКах. Во-вторых, надо было их подготовить. В-третьих, нужно было оснащать их средствами предохранения от пандемии. Надо было набрать и выучить большое количество наблюдателей, надо было потратить дополнительные бюджетные средства.

Стоила ли овчинка выделки? Думаю, что нет. И к чему это привело? Нервозность была: палец подними – он вспыхнет. Недоверие друг к другу колоссальное. Все писали жалобы друг на друга в большом количестве. Закончилось тем, что членов с правом совещательного голоса и наблюдателей выставили: «Надоели нам за три дня, мы сами всё посчитаем».

Александр Мелешко: Наталия Леонидовна, с вами сложно не согласиться. Я начал себе ставить вопрос: а что хотела власть? Первый болевой пункт – это протестное население, которое выходило в апреле 2021 года, в январе 2021 года, что делать с ним? С ним вопрос решили довольно просто, когда команду Навального* разогнали, объявили всякими агентами, экстремистами. И у нас в счёт этого решения ряд кандидатов тоже не был зарегистрирован.

Второй момент. Власть прекрасно понимала, что есть и, так сказать, в кавычках, «крикуны» в нашем Законодательном собрании – Резник и Вишневский. С ними тоже решили определённым образом поступить. Резник, мы знаем, отправлен под домашний арест. Уж не знаю, правда ли, неправда ли, по крайней мере, он говорил, что ему поступали предложения о том, чтобы сняться с избирательной кампании, тогда у него, может быть, уголовно-правовые дела будут как-то лучше. С Вишневским поступили вообще комично. Сейчас многие говорят, что он сам выгодоприобретатель от ситуации, когда появился «трёхголовый Вишневский».

Сергей Цыпляев: Это правда, я сразу же говорил, что это колоссальное достижение! Он получил такую кампанию, даже во Франции узнали, что есть такой Вишневский. И можно сказать, какую биографию сделали нашему Вишневскому.

Александр Мелешко: Вот-вот. Но вопрос в том, кто это делал? Какие высококреативные личности это всё организовали? И какие у них были цели и задачи? И как, самое главное, на это реагировала наша городская избирательная комиссия? Она реагировала так: «Нет такого закона, чтобы снимать однофамильцев, поменявших фамилию».

Сергей Цыпляев: И это правда, ни у кого нет монополии на фамилию.

Александр Мелешко: Да. Но только нет такого закона, чтобы допускать обман избирателей и введение их в заблуждение. И с моей точки зрения, нужно было городской избирательной комиссии отказать в регистрации этих двух людей, и пусть они бы пошли в суд, и там развернули бы сеть своей аргументации, почему они так поступили.

Сергей Цыпляев: А основания для отказа?

Наталия Евдокимова: Это злоупотребление правом.

Сергей Цыпляев: Но...

Александр Мелешко: Уважаемые коллеги, дело в том, что ни один закон не может покрыть на 100% всю совокупность проблем. Для того избирательная комиссия и назначается, чтобы подводить закон под конкретную ситуацию. Если весь народ понимает, что происходит манипуляция, то нормальная городская избирательная комиссия скажет: «Пусть идёт в суд и доказывает, что он имеет право». А не Вишневскому идти в суд, как предлагают: «А вот, ты сам сходи в суд».

Сергей Цыпляев: Я тут, конечно, категорически не соглашусь, потому что мы развязываем руки избирательной комиссии, она становится создателем права. Этого допускать нельзя. Она должна строго следовать тому праву, которое есть, а во всех случаях решать вопрос в пользу того, кто регистрируется, если есть сомнения. Она не может защищать монополию на фамилию Вишневского от остальных. Напишите на бюллетене, дайте информацию.

На самом деле, технология сработала исключительно на Бориса Вишневского, потому что это, во-первых, предполагают, что избиратели – полные идиоты, они не в состоянии разобраться, вообще ничего не знают. И второе, такое внимание, которое было получено конкретной персоной, он бы не смог достичь, ему никаких денег бы не хватило.

Наталия Евдокимова: К сожалению, на бюллетене не написано, что ты сменил фамилию три дня тому назад. Если ты иностранный агент, то обязан про это написать, если ты отсидел в тюрьме, обязан...

Сергей Цыпляев: И это правильно. Надо делать то, что написано в законе.

Наталия Евдокимова: Подождите. Там не написано, что если ты поменял фамилию за три дня, то тебе обязаны написать твою прежнюю фамилию. Поменяли ещё и личности, физиономии, нарастили бороды и сделали лысины. Коллеги, это явное злоупотребление правом.

Сергей Цыпляев: Коллеги, если мы начнём использовать государственную дубину на такие пустяки... Товарищи, давайте заниматься агитацией, разъяснением, рассказом и не лезть за государственной дубиной по этим поводам. У нас есть гораздо более существенные вопросы.

Наталия Евдокимова: Сергей Алексеевич, дубина была использована.

Сергей Цыпляев: Да она совсем в другой части используется. Это такие мелочи, на которые с большим удовольствием откликается Элла Александровна. И обсуждает, что она сейчас это внесёт в закон. Я хотел бы посмотреть, что она внесёт. Есть гораздо более существенные моменты.

Если вы хотите создать нормальные конкурентные выборы, то вы должны сделать избирательные комиссии по принципу «одна партия – один человек», потому что в выборах участвуют не власти, в выборах участвуют партии.

Причём здесь власти, почему они формируют избирком? Одна партия, контролирующая губернатора из Заксобрание, полностью монопольно контролирует избирательную комиссию. Действительно совершенно невероятная история – это переход 17 членов одного УИК в другие.

Наталия Евдокимова: Согласна.

Сергей Цыпляев: Здесь вообще нет никакого объяснения этого действия, кроме одного.

Александр Мелешко: Есть объяснение.

Сергей Цыпляев: Кроме одного, что мы идём делать нужный результат кандидату. Другого смысла нет.

Александр Мелешко: Мы уже говорили о том, какие задачи ставила власть. Помимо того, чтобы убрать несистемную оппозицию, что укоротить системную оппозицию, была задача ещё разрулить местный конфликт. И этот местный конфликт между Макаровым и Бегловым, который, очевидно, имел место. И что сделали наши политтехнологи? Беглов выступил и сказал, что Макарову пора заниматься федеральными проектами. Макарову это, в общем-то, не очень понравилось, хотя на людях он сказал: «Как партия прикажет, так я и поступлю». Но вслед за этим началась чехарда с членами избирательных комиссий. Кто это в участковых избирательных комиссиях? Это, в основном, директора школ, люди, в общем-то, зависимые от администраций районов.

Сергей Цыпляев: Важен принцип, что люди посажены не для того, чтобы обеспечить честную и независимую систему.

Александр Мелешко: Ещё древние римляне знали: а кто будет сторожить самих сторожей?

Сергей Цыпляев: Да, ваших собственных председателей вы таскаете за собой.

Александр Мелешко: Да. Получается, единоросу потребовалось перейти в Красносельский, если я не ошибаюсь, район, и вслед за ним перешёл УИК.

Наталия Евдокимова: Да. В тех прежних своих комиссиях они проштрафились, их бы снимать надо, а это как лучшие имена: они в номенклатуре, мы на них надеемся, мы рассчитываем, мы их пересадили на другое место, и они там опять вели себя абсолютно так же.

Сергей Цыпляев: Там есть другая проблема, которая гораздо существеннее: для того, чтобы избиратель не ошибся и не ушёл куда-то не туда, включен механизм, который был найден в 90-е годы.

Начиналось всё с выборов ректоров вузов. Поняли, что лучше всего заранее определить круг кандидатов, и пускай из них выбирают, идея фильтрации. И вот эта идея фильтрации, она постепенно разрастается и разрастается. Фильтруют губернаторов – муниципальный фильтр. Когда мы выбираем депутатов, сбор подписей, непонятно зачем. Если зарегистрирована партия, зачем собирать подписи? А теперь ещё нежелательные организации, связь с нежелательной организацией и понеслось и поехало. Вот это ключевая проблема, которую надо думать, как решать.

Гражданину объясняют простую вещь: «Приди, проголосуй за того, кого тебе принесли на блюдечке». Если мы будем продолжать развивать фильтрацию, то постепенно, шаг за шагом, мы придём к понятной системе: выборы одного человека на одного место, как было в Советском Союзе.

Александр Мелешко: Есть закон о том, что должно быть видео на избирательном участке. И все многодневные голосования, нам обещали, будут эффективным как раз потому, что сейф-пакеты будут под видео, и никто к ним не подойдёт. Казалось бы, простая норма закона, которую возьми да и исполни. Но даже и её наша городская избирательная комиссия, ТИКи и УИКи не смогли реализовать.

У нас получилось, в общем-то, всё то же, что было всегда. Опять мы увидели карусели, когда человек знает, к кому обратиться, якобы избиратель. Он, может быть, и не прикреплён к соответствующему избирательному участку.

Наталия Евдокимова: У них паспорта были помечены сердечком.

Александр Мелешко: Кто-то говорит, что сердечком, крестиком или ещё каким-то тайным знаком помечены паспорта. Он подходит, получает бюллетени, и так в нескольких местах. Самое смешное, что даже поймали нескольких таких людей, отвели в полицию, но посмотрим, чем это закончится, сдадут ли они своих заказчиков. У одного спросили: «Где вы получили бюллетени и инструкции?» Чуть ли не как по наркотикам: где-то в закладке он нашёл. Смешно!

Помимо классических каруселей, возникло большое количество надомно проголосовавших. Вдруг выяснилось, что там, где всегда голосовало 20-30 человек, оказывается, по 200-300 надомников. И урны, которые пригласили, как-то...

Сергей Цыпляев: Там главное не то, что 200-300 надомников, главное...

Александр Мелешко: И все за «Единую Россию».

Сергей Цыпляев: Нет, там главное другое: выясняется, что на одного человека приходится две минуты.

Александр Мелешко: Да.

Наталия Евдокимова: Я была в таких участках. Одна комиссия и вторая в одной школе. В одной надомников – семь человек, во второй – 200, и ещё есть список на 200. Вопрос: откуда взялись 200 человек? За три часа обошли 210, там даже меньше минуты на человека. Это всё должно быть проверено. Голосование должно было быть отменено, но никто на это не отреагировал.

Сергей Цыпляев: Проблема гораздо более глубокая. Мы можем сколько угодно возмущаться всеми этими безобразиями. Но они каждый раз повторяются. И встаёт вопрос: а это же делают не потому, что какой-то большой босс рукой махнул. Это люди на местах, готовые на это идти. Это, например, учителя. Если люди реально готовы идти на преступление и не считают это разрушением государства, они готовы исполнить любой приказ, то нам будет очень непросто из этого материала построить работающую систему.

Более того, люди, которых начинают принуждать идти голосовать, – почему они на это идут? Если все находящиеся на работе, скажут: «А мы не пойдём», то начальник никуда не денется, потому что он не может уволить всех. Все боятся, и все идут. А что вы хотите, если вы даже на это не готовы?

Наталия Евдокимова: Почему они так делают? Потому что это уже зацементированная система. Она действует не первый, не второй и не третий раз. Она началась в конце 90-х годов. Вы говорите: «Они нарушают закон и не боятся». Да они понимают, что они не нарушают закон. Думаете, закон читали? Не смешите меня!

Такой низкой подготовки членов избирательных комиссий я давно не видела. Они считают, что им сказали, то и правильно: чтобы не разрушалось государство, чтобы была стабильность.

Сергей Цыпляев: Я с этим и согласен, я ровно то же самое и сказал. Как с помощью этих людей хотите обеспечить выполнение законов?

Наталия Евдокимова: Я с вами согласна, что нужно по-другому формировать избирательные комиссии.

Я говорила об этом с Натальей Валентиновной Чечиной, которая попала, как кур в ощип, к моему большому сожалению. Она говорит: «По-хорошему, когда Памфилова говорит о нашем городе нелицеприятные фразы, то она права». Здесь нужно полностью менять людей, полностью менять эту систему. Законы надо менять.

Сергей Цыпляев: Предстоит серьёзнейшая работа по формированию республиканцев. Пока у нас сознание верноподданых, мы никогда не построим республику. Мы надеемся, что вся проблема в том, что «давайте плохого царя заменим на хорошего». Сколько поменялось руководителей, а финал один и тот же, люди себя ведут таким способом. Очень серьёзная воспитательная работа, которую нужно делать, и в том числе мы сидим и делаем сейчас. Более того, ложно понятый патриотизм, ложно понятная государственная ответственность: «Я должен сделать всё, как мне приказали, и тогда у нас будет государство». Но постепенно такими способами разрушается доверие.

Главный элемент, который формируется на выборах (ради чего они проводятся) – это доверие, которым наделяются власти. Это и есть та самая легитимность, за которую держится власть.

Есть некая идеальная картина в голове, что всё должно быть тихо, что народ должен только одобрять и поддерживать, а любое возражение – это скверна, смута, пятая колонна, иностранное влияние, надо ликвидировать.

А реально надо наоборот: в избирательную систему, в политическую систему втягивать оппозиционеров, чтобы звучали противоположные точки зрения. Это разряжает напряжение в обществе. Эти люди начинают себя вести гораздо более умеренно. Если вы делаете из них жёстких оппозиционеров, выкидываете их из системы, начинает говорить улица.

Я ещё раз хочу процитировать «иностранного агента» Джона Фицджеральда Кеннеди, который говорил, что те, кто делают мирную революцию невозможной, делают насильственную революцию неизбежной. После того, как Навальный, я бы сказал, достаточно в сотрудничестве с властями участвовал в выборах мэра Москвы (а просто так людей до выборов мэра Москвы не допускают, без того, чтобы была «зелёная улица»), дальше должен был бы быть правильный ход – сделать его губернатором какого-нибудь региона. И больше бы мы о нём никогда не услышали.

Наталия Евдокимова: Либо ввести в правительство Москвы.

Сергей Цыпляев: Нет, в регион отправить губернатором. Потому что оттуда уже никто не возвращается в политическом смысле. Но была поставлена задача: всех убрать, чтобы их не было, и в результате возникает уличная активность. Потому что вы всё равно же реальные конфликты, противоречия никуда не денете, они прорываются либо там, либо сям. И в какой-то момент это приводит к тому, что когда вы всех интегрируете в одну управляющую партию, там начинается фракционность, явная либо тайная. Как борьба того же Макарова с Бегловым.

Наталия Евдокимова: Внутривидовая борьба.

Сергей Цыпляев: А это биология, это жизнь, это никуда невозможно деть.

Александр Мелешко: Мне кажется, что если эти благие намерения, о которых говорил Сергей Алексеевич, власть бы реализовала, мы сегодня получили бы совершенно другие выборы. Если бы выборы были честные, с теми задачами, о которых говорил Сергей Алексеевич, то есть вовлечь в оппозицию выборы, мы бы имели не тот расклад, который имеем сегодня.

Мне кажется, что задача была сымитировать: сымитировать выборы перед иностранцами, сымитировать перед собственным населением. И в результате имитации потом сказать: «Мы легитимно выиграли». Как сейчас на центральных каналах и происходит. О какой легитимности можно говорить, если человек (а это зафиксировано) приходит на избирательный участок, а ему говорят: «Тебе не хватило бюллетеня». Как ему может не хватить бюллетеня?

Наталия Евдокимова: Или птичку за тебя уже поставили.

Александр Мелешко: Да. Это подрывает доверие. Нам говорят что? «Приходите, чтобы ваш голос не украли». Украли не только голоса, украли и время, и уважение к этим выборам.

Наталия Евдокимова: Сейчас экстраординарный случай в Петербурге. Видимо, не выдержали нервы у председательствующего, который разбросал по территории участковой избирательной комиссии бюллетени. Возбудили уголовное дело. Три дня – нервы не выдерживают ни у кого. Ему задачу надо выполнить, а видимо, не получается.

Сергей Цыпляев: Это нормально: пожар на складе, где возникла недостача.

Наталия Евдокимова: Да.

Сергей Цыпляев: Самая большая торпеда в борт выборов с точки зрения доверия – это история подведением электронного голосования в Москве. Рассказывали о том, что это вывеска, картина, как всё замечательно, одним кликом, и вот итог.

Нам начинают рассказывать, что там робот медленный, видимо, в Москве электроны медленно ходят по проводам, поэтому никак не подсчитать. Потому что в других регионах уже всё выдали. Вообще-то, электронная система должна подводить итоги в минуты, потому что идёт непрерывный текущий подсчёт: проголосовал – подсчитали, проголосовал – подсчитали. Уже вторые сутки сидим, ждём, пока электроны добегут от минуса к плюсу.

Наталия Евдокимова: Как господин Венедиктов это описывает?

Сергей Цыпляев: Венедиктов рассказывает: «Робот же не может быстро, он должен учесть то, он должен учесть сё, там большие накопления». Он историк, специалист по электронам, поэтому он это рассказывает.

И вторая вещь: наша глубокая, выученная беспомощность, что в этой стране мы ничего не можем. И это то, с чем мы должны бороться, постоянно, непрерывно.

На самом деле, тут, кроме нас, никого нет. И то, какое наше правительство, как оно работает – это всё результат наших действий. И больше здесь никого нет, ни «вашингтонского обкома», ни сверхъестественных сил. Как мы умеем жить, так и живём.

Поэтому я всегда говорю, что надо заниматься принципиальным голосованием, которое говорит, что мы принципиально участвуем в выборах, всегда, потому что выборы – это не собственность власти, это не для них, это достояние общества. Сегодня власть нам не позволяет их реализовывать, но мы должны учиться, мы всё равно когда-то это используем. Как раньше мы прекрасно использовали наш опыт партийных, комсомольских, профсоюзных собраний, когда наступило время свободных выборов. И я видел: используется всё из того, что было наработано тогда.

Вторая позиция принципиального голосования – голосовать только за тех, кого поддерживаем идейно, кому готовы давать своё время, деньги и так далее. И никаких циничных вариантов, раскладов: «Давайте проголосуем за тех, чтобы вот те не прошли».

И третья позиция – «Не нравится никто». Принципиально вычёркивайте всех. Идеология «умного голосования»** совершенно неприемлема, потому что мы видим результаты. Предложили поддержать: 137 коммунистов, 48 справоросов и 20 ЛДПР. Вот и всё, что предложило «умное голосование». Получается, что в округе, где есть Рыжков, мы предлагаем поддержать коммунистов. Фактически «умное голосование» работает полностью на идею Суркова создать двухпартийную систему, состоящую из «Единой России» и коммунистов.

Наталия Евдокимова: «Умное голосование» – для тех, кто не знает, за кого голосовать.

Сергей Цыпляев: Для тех, кто не знает, есть рекомендация – «Мы голосуем за этого человека, потому что он нам идейно близок». А здесь говорят: «Он нам абсолютно не близок идейно. Он нам вообще противен. Но мы будем за него голосовать для того, чтобы создать сложности для «Единой России», грубо говоря, показать им кукиш». Это большая разница, когда вам предлагают голосовать не по идейным соображениям, а по тактическим.

Александр Мелешко: Друзья мои, идейные или тактические соображения – это всё слова. Я как раз сторонник того, что если есть большинство, и оно не устраивает граждан, то граждане имеют право прийти и проголосовать так, чтобы это большинство рассосалось, и кто-то их уравновесил. И это нормальный тактический выборный ход.

Наталия Евдокимова: Я с вами абсолютно согласна.

Сергей Цыпляев: Если у вас завтра будет партия с национал-социалистическими фашистскими идеями, и она будет находиться на №2…

Наталия Евдокимова: Не надо крайностей!

Сергей Цыпляев: Неважно, у вас принцип тот же: вы и её будете предлагать?! Коммунистическая партия не отказалась от большевистских практик.

Александр Мелешко: Я могу, Сергей Алексеевич, и обратный пример привести. Если у вас будет №1 партия, о которой вы сказали, можно будет проголосовать в ответ за коммунистов, то по-вашему, не нужно голосовать за коммунистов, потому что кто-то вообще не пройдёт.

Сергей Цыпляев: Вы предлагаете только выбор между ворюгами и кровопийцами, как говорил товарищ Бродский.

Наталия Евдокимова: Мы пришли к однопартийной системе, к моему большому сожалению. Если у других партий будет больше голосов, их будет слышнее.

Александр Мелешко: Должна быть система сдержек и противовесов, в том числе парламентских. Никакого противовеса, если заведомо отдавать голоса за непроходных кандидатов, к сожалению, на данный момент не получится.

Сергей Цыпляев: Никакая другая партия, демократическая или либеральная, никогда не возникнет, если вы всегда будете говорить: «Мы за вас не будем голосовать». Как она возникнет? Вы выжигаете поляну, потому что вы всегда голосуете за первого или второго. Это означает, что никакого «Яблока», никаких либеральных партий быть не может, потому что говорят: «Извини, парень, ты хороший, мы идеологически тебя поддерживаем, но ты пока настолько маленький, что мы тебя выжигаем». Это называется «работать на двухпартийную монополию».

Александр Мелешко: Это не значит, что это плохо.

Сергей Цыпляев: Это стратегически ошибочно.

Александр Мелешко: Почему?

Сергей Цыпляев: Потому.

Наталия Евдокимова: Стратегически, может быть, и да, но тактически другого варианта сейчас нет.

Сергей Цепляев: Можно подумать, что коммунисты сегодня принципиально отличаются по позициям от «Единой России». Они голосуют по всем принципиальным вопросам одинаково. Это определённый большой совместный блок. И вы помогаете ему сохраниться и не даёте никаких альтернатив.

Наталия Евдокимова: Пожалуйста, «Новые люди» выбрались. Вот тебе и альтернатива, извините.

Сергей Цыпляев: Но с точки зрения «умного голосования» их не должно быть там, потому что они бессмысленны.

Наталия Евдокимова: А они есть. Если ты не знаешь, как голосовать, то тебе всё равно к каким-то советам надо прислушиваться.

Сергей Цыпляев: К идейным советам! Меня не заставишь голосовать за те позиции… Мне говорят: «Извините, вы должны проголосовать за…».

Наталия Евдокимова: Вас что, привели, ткнули носом и «голосуйте за того-то»?

Сергей Цыпляев: Ещё раз, мне говорят, что надо голосовать за коммунистов, потому что они №2.

Наталия Евдокимова: Вам говорят, но вы не будете. Я тоже не буду.

Сергей Цыпляев: Я не согласен с этой тактикой.

Наталия Евдокимова: И ради бога.

Сергей Цыпляев: И она является ошибочной вне зависимости от того, кто её предлагает.

Наталия Евдокимова: А больше никаких пока нет.

Сергей Цыпляев: А у нас нет краткосрочных тактик на выигрыш. Это иллюзия, что на этой тактике можно краткосрочно достичь результата.

Наталия Евдокимова: Сколько ещё лет мы будем ждать вашу стратегию?

Александр Мелешко: Вы сами сказали, что задача – сделать нормальные избирательные комиссии. Вот когда будут две партии, по крайней мере, одна усилится, они будут стараться делать так, чтобы был некий паритет в избирательных комиссиях.

Наталия Евдокимова: В Америке такая ситуация есть.

Сергей Цыпляев: Большая разница – из кого вы создаёте двухпартийную систему.

Александр Мелешко: Других нет. Для вас других партий у нас сегодня нет.

Сергей Цыпляев: Спасибо большое за ваше предложение. Других партий у нас никогда и не будет. Вот всё, что я от вас услышал. По этой тактике.

Наталия Евдокимова: Да они рождаются в огромном количестве.

Сергей Цыпляев: Они не могут рождаться – за них не голосуют.

Александр Мелешко: Они родятся только тогда, когда будет конкуренция хотя бы между двумя партиями. Если эта конкуренция возникнет, тогда и ТИКи, и УИКи будут независимыми. С вашей точки зрения, это негодный материал. С точки зрения того же Навального, «Яблоко» – негодный материал. Все либералы называют друг друга «негодным материалом» и коммунистов вместе с ними.

Сергей Цыпляев: Ни одной партии, которая бы выступала за права человека и свободы, в этом списке вы не имеете. Какую страну вы будете строить, если у вас две авторитарных партии? Вы хотите иметь такую двухпартийную систему.

Александр Мелешко: Они, по крайней мере, будут конкурировать.

Сергей Цыпляев: Не будут они конкурировать за этот вопрос! Второй момент, когда мы обсуждали вопрос с коммунистами, была дискуссия, когда спросили: «А если вы придёте к власти, вы будете проводить конкурентные выборы?» Он широко улыбнулся и сказал: «Конечно, нет». Вот и вся история.

Наталия Евдокимова: Дорогой, вы поговорили с одним коммунистом и сделали большие выводы.

Александр Мелешко: Если бы у нас была единая партия, которая объединила бы в себе системную и несистемную оппозицию, может быть, многие пришли и проголосовали за такую партию. Но, к сожалению, такой нет. Поэтому единственный разумный выбор в этой системе, чтобы не сохранять однопартийный парламент, проголосовать так. Поэтому мне это кажется вполне разумным.

Сергей Алексеевич правильно сказал, что по мере того, как всякие революционеры приходят в официальную власть, они перестают быть такими радикальными. И то же самое будет и есть уже с коммунистической партией. Кто голосовал по принципу «умного голосования», рассчитывал: они устаканятся, начнут бороться друг с другом, потом начнут формировать нормальные участковые избирательные комиссии, территориальные, городские и так далее. И тогда вторым темпом подойдут уже демократические, либеральные партии. Когда оппозиция, наконец-то, сумеет договориться с собой, тогда пожалуйста.

Сергей Цыпляев: Это совершенно фантастический сценарий, который не может реализоваться.

Наталия Евдокимова: Сергей Алексеевич, помните, когда у нас исчезли из Думы впервые либеральные, демократические, республиканские, если хотите, партии? «СПС» и «Яблоко». Ровно тогда, когда они разругались друг с другом. «Разделяй и властвуй». В 2002 году, по-моему, это произошло на выборах. И больше таких партий в федеральном парламенте не существует.

Александр Мелешко: И теперь они под видом либеральных выдают нам «рост» какой-нибудь, «Новых людей» и так далее.

Наталья Евдокимова: Да.

Сергей Цыпляев: Подождите, они всегда были отдельно, никогда они не объединялись, всегда у каждого был свой электорат. Одна – праволиберальная партия, другая – леволиберальная партия. Они совершенно разные. Но прагматический цинизм никогда ещё к хорошим результатам ни в каком обществе не приводил.

И вторая вещь, которую мы тоже должны понимать: общество у нас не воспринимает парламент как власть. И поэтому вся эта история, кто там и как там будет, в значительной степени для большинства людей – некий политический театр. А властью, как они считают, является только президент.

Хотя по Конституции самым полновластным органом является парламент. Потому что тот, кто принимает законы, тот, кто утверждает бюджет, у него и власть. Пока такая республиканская ценность как понимание важности парламента у нас не утвердится, люди будут приходить в небольшом количестве на все эти мероприятия.

Наталия Евдокимова: Я всегда буду участвовать в наблюдении за выборами. Другого варианта у нас нет.

Александр Мелешко: Не надо унывать, надо двигаться вперёд. Другое дело, что был общественный запрос на некие изменения. Этих изменений, по всей видимости, не будет. Учимся демократии, живём дальше. Не даём украсть наши голоса, ходим на выборы, внимательно следим за тем, что происходит. Будем надеяться, что всё у нас будет хорошо.

* — включен в реестр лиц или организаций, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму.

**«Умное голосование» — информационный ресурс, связанный с деятельностью организации, признанной экстремистской и запрещенной в России.