Виктория Нестерова: из-за высокой ключевой ставки не получить инвесткредит на развитие

Эльвира Набиуллина и Олег Дерипаска поспорили насчёт ключевой ставки на Финансовом конгрессе в Петербурге. Председатель ЦБ напомнила, что регулятор борется с инфляцией, которая является «налогом на бедных», а Дерипаска подчеркнул, что построить успешную экономику при ключевой ставке 16% невозможно. Ранее бизнесмен назвал её «кабальной» и призвал снизить уровень до 5%. Ещё одна проблема — дефицит кадров, на него жалуются 75% предприятий, привела статистику Набиуллина. В Петербурге, как рассказали аналитики HeadHunter, компании всё чаще размещают вакансии для соискателей, которые вообще не имеют опыта. И, наконец, Минэк предложил реформировать институт акционерных соглашений, пишут «Ведомости». Законопроект предполагает повышение роли корпоративного договора. Итоги недели шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов обсуждает с генеральным директором «Фирмы Изотерм» Викторией Нестеровой.

Максим Морозов: Итак, снижение ключевой ставки до 4-5%, о чём ранее попросил Дерипаска, стало бы сигналом о «серьёзном сбое» в ЦБ, считает Герман Греф, это будет «ужас», полагает Андрей Костин. Это всё цитаты с Финансового конгресса в Петербурге.

Виктория Нестерова: Я всегда с удовольствием читаю комментарии о том, как банки нахваливают Набиуллину, и как замечательно, что такая высокая процентная ставка. Самые большие доходы, самые большие прибыли в результате только у банков.

Я понимаю, что чем выше ключевая ставка, тем в итоге будет лучше финансовый результат у банков, которые всячески поддерживают госпожу Набиуллину.

На конгрессе Банка России она перечислила, какие существуют проблемы: обеспечение защиты частной собственности, решение демографических проблем, нехватка рабочей силы, проблемы доступа к технологиям, дефицит ресурсов для инвестиций. «Раздача дешёвых кредитов эту проблему не решит», — сказала председатель ЦБ. А что решит эту проблему? Они осознают, что есть дефицит ресурсов для инвестиций, но снижение ставки не решит эту проблему. Однако у нас нет других вариантов, кроме как снижать ставку, чтобы были ресурсы для инвестиций.

Максим Морозов: Справедливости ради необходимо признать, что инфляция ускоряется.

Виктория Нестерова: Я смотрю на структуру своей себестоимости в промышленном предприятии. Даже по удельному весу в процентах расходов у меня на уровне +23% к прошлому году заработная плата. Именно повышение заработной платы приводит к тому, что я уже с 1 июня повысила цену на свою продукцию. Повышение оплаты труда — не потому, что у нас низкий уровень оплаты, а просто потому, что компании, работающие на гособоронзаказ, выплачивают запредельные заработные платы. Огромнейший дефицит приводит к тому, что оплата труда уже безгранична.

Сварщик запросил 150 000 на руки, и только тогда он, может быть, будет рассматривать мою компанию как потенциального работодателя. Сварщику — 150 000 на руки! Понимаете, какой будет себестоимость изготовленной батареи? В этом и состоит основная причина инфляции, а не в ключевой ставке, которая не даёт мне получать инвестиционные кредиты, покупать оборудование и развиваться.

Оставьте в покое хотя бы инвестиционные кредиты! Процентная ставка по инвестиционным кредитам должна быть 3-5%. Инвестиционные деньги должны быть дешёвые! Это закон экономики любой страны, которая думает о своей промышленности. У нас думают про банки, а не про промышленность.

Максим Морозов: Вторая тема — дефицит кадров. Набиуллина признаёт серьёзность проблемы, а в HeadHunter рассказали, что компании в Петербурге все чаще размещают вакансии для соискателей, которые вообще не имеют никакого опыта. Получается, что работодатели готовы принять на работу всех.

Виктория Нестерова: Сегодня мы, как промышленное предприятие, берём на работу всех. Берём на работу выпускников девятых классов на определённых условиях в зависимости от их возможностей по возрасту, берём выпускников одиннадцатых классов, которые по какой-то причине не пошли далее учиться. Мы берём людей, которые приходят к нам и готовы у нас работать. Полностью обучаем с нуля всех. Сегодня у меня вышли на работу пять африканцев.

Огромный дефицит людей усугубляется миграционной политикой, согласно которой мигрантов из Азии целыми самолётами возвращают на родину. Получается, что мы сами своими руками, этой нашей миграционной политикой делаем всё, чтобы дефицит кадров только усиливался. Это приводит к тому, что развитие промышленности останавливается. У нас точно не будет такого повышения индекса промышленного производства, как в прошлом году!

Максим Морозов: Виктория, если говорить о проблеме уже в сфере среднего и высшего образования, что здесь вызывает наибольшую тревогу?

Виктория Нестерова: Проблема в том, что у нас конкурс в колледжи семь человек на одно место. Получается, что нужно в семь раз больше колледжей, чем имеется на сегодняшний день. В советские времена любой ребёнок, который заканчивал 8 класс, имел полное право и физическую возможность пойти в ПТУ на любую профессию. Сегодня после 9 класса ты не попадаешь в колледж по конкурсу и просто остаёшься на улице.

В Генплане нет планов строительства колледжей. Откуда они возьмутся — непонятно. Причём колледжи нужно начинать строить уже сегодня, потому что потребуется два-четыре года до ввода зданий в эксплуатацию. Получается, что в течение ближайшей пятилетки мы проблему с обеспечением колледжами не решим.

Мы, с одной стороны, повышаем стоимость высшего образования, таким образом, условно, фильтруем, чтобы не было слишком много специалистов с высшим образованием, как нам сейчас говорят, но при этом мы не открываем колледжи!

Максим Морозов: Третья тема, которую успеваем обсудить. Минэк предложил реформировать институт акционерных соглашений. Законопроект предполагает повышение роли корпоративного договора. Насколько назрела сама проблема?

Виктория Нестерова: Проблема назрела очень давно.

В нашей стране, к сожалению, не было и нет культуры подписания партнёрских соглашений, акционерных соглашений. Сегодня это просто «пацанская» бумага. При этом, если кто-то из этих «пацанов»-партнёров не выполняет условия, невозможно через суд добиться исполнения решений, которые были предварительно согласованы в партнёрском соглашении. Всё потому, что этот документ не имеет должной юридической силы.

Конечно, есть моменты, которые меня пугают, например, вопрос отчуждения акций третьим лицам. Но есть ссылка, что это будет возможно, только если такое положение будет прописано в корпоративном договоре. Хочется, чтобы это было не сиюминутное, конъюнктурное решение в стиле «нам нужно сделать так, чтобы можно было кому-то что-то передать на основании какого-то документа». Хочется, чтобы это был юридически проработанный вопрос о том, как договариваться партнёрам, когда есть партнёрское соглашение, и условия не прописаны в уставе ООО либо АО.

Максим Морозов: Виктория, можно ли сказать, что те изменения, которые мы обсуждаем, дополнительно защитят партнёров по бизнесу?

Виктория Нестерова: Я думаю, защитят, потому что в своём предпринимательском опыте у меня было 50 на 50 в ООО. Большего ужаса трудно себе представить! Когда у тебя 50 на 50, то решения, которые тебе нужно принимать, прописаны в партнёрских соглашениях, но можно просто сказать «я передумал», и ты ничего с этим не сделаешь, так как партнёрское соглашение не имеет юридической силы. Это очень важное решение, будет прекрасно, если этим документам придадут юридическую значимость.

Максим Морозов: Посмотрим, какие поправки в законопроект Минэка внесут по мере его рассмотрения.