ИТОГИ НЕДЕЛИ: КГИОП и СК, Заксобрание и сотовые вышки, Ленобласть и обманутые дольщики

Максим Морозов: В очередной раз вспоминаем ведомство Александра Бастрыкина, которого называют едва ли не главным градозащитником Петербурга. На ваш взгляд, в ситуации вокруг Сергея Макарова больше градозащиты или политики?

Владимир Полуянов: Мне хочется видеть в этом, конечно, градозащитные начала, хотя и согласиться с ними достаточно трудно. Непонятно, зачем пытаться охранять вообще всё, выявлять объекты культурного наследия там, где их нет, и делать из председателя КГИОП Макарова «Шрёдингера», которого то задерживают, то не задерживают. Не хочется верить, что это какие-то внутренние разборки.

Максим Морозов: Здесь, Владимир, ключевой камень преткновения – что считать памятником, а что можно сносить?

Владимир Полуянов: Мне кажется, есть достаточно очевидные вещи, вроде зданий усадеб, действительно, исторических, принадлежащих людям, которые внесли существенный вклад в развитие страны и города. Но есть и сильно сомнительные объекты, которые у нас сейчас защищаются, вроде конюшен или кузнец, которые, например, недалеко от нашего офиса находятся и их зачем-то пытаются сохранять. Мне это в принципе кажется немножко странным.

Уж в 2022 году, когда есть технологические возможности сделать точную цифровую копию прекрасного здания, которую можно было бы сохранить, и оставить такое здание в цифровом формате, зачем его оставлять в физическом ветхом виде? За зданием никто не смотрит, никто не ухаживает, просто ждать, когда оно сгорит?

Максим Морозов: Резюмирующий вопрос: каким может быть компромиссный нормативно-правовой акт, который бы положил конец спекуляциям?

Владимир Полуянов: Я думаю, что нет ничего невозможного. Вполне можно сесть и описать критерии, по которым необходимо сохранять объекты: например, по годам постройки, по внешним показателям фасадов. В любом случае, нужно предоставить застройщикам или городу возможность доказывать и обратное, что даже если объект описан так, он всё равно может подлежать или не подлежать охране. Конечно, я уверен, что люди вменяемые, адекватные всегда смогут сесть, договориться и описать, что же они на самом деле защищают.

Максим Морозов: Ещё одна тема. Депутаты Заксобрания обратились к Михаилу Мишустину с просьбой усилить контроль над установкой оборудования сотовой связи. Ссылаются на необходимость защиты здоровья граждан.

Владимир Полуянов: Вы совершенно правильно говорите, что здесь поставлен вопрос о сохранении здоровья граждан. Только не очень понятно, как это может работать при том, что Российская Академия Наук говорит, что эти вышки совершенно безопасны, а отдельные граждане ссылаются на то, что россиян облучают. Я уверен, что любой контроль, прежде всего, надо начинать с самого себя.

Нашим органам правопорядка, наверное, надо взять на вооружение городские видеокамеры и убедиться, что люди, которые жалуются на облучение, не снимают с себя шапочку из фольги. А уже потом можно заниматься и регулировкой вышек для остальных категорий населения, которых они не так сильно беспокоят.

Максим Морозов: Тогда, получается, вопрос про информирование и просвещение. Какими должны быть информирование и просвещение, чтобы успокоить граждан?

Владимир Полуянов: Мне кажется, что это уже доведено до абсолютного абсурда, когда сотни раз проговорено, и есть не одно исследование на эту тему. Понятно, что каждому не объяснишь, каждого не убедишь. Всегда найдётся кто-то, что не будет доверять тем или иным источникам информации, тому или иному мнению. С каждым не поработаешь. Другое дело, что, наверное, и в индивидуальном порядке можно пытаться приводить людям доводы, которые бы они услышали.

Максим Морозов: Главное, Владимир, чтобы услышали. Здесь можно вспомнить слухи времён пандемии. Наверное, помните, о том, что города якобы поливают «коронавирусными смесями».

Владимир Полуянов: Если послушать всё, о чем говорят, то вообще начинаешь сомневаться в каком мире ты находишься.

Максим Морозов: И в завершении: Ленобласть предусмотрит ещё почти 4 миллиарда рублей на решение проблем дольщиков. Поможет ли такой бюджет снизить социальную напряжённость?

Владимир Полуянов: Боюсь, что в этом вопросе я буду пессимистом. Мы занимаемся делами о банкротстве застройщиков. На личном опыте знаю, какие счета выставляют подрядчики.

У меня под управлением был вопрос достройки двух жилых домов в черте города с готовность 80-85%, и мы увидели, что, оказывается, 85% от дома можно построить на 900 миллионов рублей, а чтобы построить остальные 15%, нужно ещё 900 миллионов рублей.

Поэтому что трёх, что четырёх миллиардов на объёмы проблемного жилья, которые существуют в Ленинградской области, — недостаточно. Возможно, если дополнительно к выделению финансирования улучшить контроль над движением этих средств, то это даст какой-то эффект. Но даже при этом, при колоссальных объёмах не введённых домов в Ленинградской области, конечно, это капля в море. А если ещё начать сопоставлять этот бюджет с другими бюджетными ассигнованиями, которые выделяются Родиной, то приоритет тут совершенно очевиден, и это точно не завершение строительства долгостроев в Ленинградской области. Пока.

Максим Морозов: В любом случае, по закону обманутым дольщикам должны либо выплатить компенсацию, либо достроить квартиры. Вероятно, достроить всё не успеют, и начнётся расчет этих самых компенсаций.

Владимир Полуянов: Всё достроить точно не успеют. Максим, ну как выплатят? Не то чтобы выплатят людям их компенсации, им определят размер этих компенсаций, а дальше начнут обещать выплату. Ведь мы же не ожидаем, что Родина сегодня, объявив о том, что тебе должны миллион рублей, завтра тебе этот миллион переведёт на расчётный счёт. Конечно же, этого не будет.

Максим Морозов: К сожалению, похоже на правду. Таков правовой реализм. Владимир, спасибо.

Владимир Полуянов: Спасибо и вам, Максим! Хорошего вам дня.