Какие бары продолжат работу, а какие рискуют закрыться после 1 января 2021 года?

Максим Морозов: В студии Максим Морозов, сегодня у нас в гостях председатель комитета по законодательству Законодательного собрания Петербурга Денис Четырбок, Денис, добрый день.

Денис Четырбок: Добрый день

Максим Морозов: И по видеосвязи с нами Кирилл Майстров, владелец паба крафтового пива Docker. Кирилл, добрый день, как нас слышите?

Кирилл Майстров: Добрый день, Денис, Максим, слышу вас хорошо.

Максим Морозов: К сожалению, в прежнем составе, как мы обещали, не удалось собраться, потому что Александр Романенко по объективным причинам не может присутствовать. Мы ему передаем большой привет. Первый вопрос, который волнует всех – закроют ли город на карантин, какие ограничительные меры обсуждаются, что ждать бизнесу, к чему готовиться?

Денис Четырбок: По поручению председателя городского парламента Вячеслава Макарова в ближайшее время у нас ожидается выступление профильного вице-губернатора, который отвечает за медицинские вопросы, поскольку нас интересуют два главных вопроса. Первое – это мощности и резервы нашей системы здравоохранения, число коек, насколько они обеспечены, насколько хватает лекарств. Сейчас есть четкая маршрутизация, то есть легкая форма, как правило, не требует госпитализации, и человек лечится в самоизоляции и по заранее намеченному алгоритму. Это прием лекарств. Если это средняя и тяжелая форма, то есть обязательный регламент обследования человека. Обязательно КТ. И после этого выбирается приемлемый алгоритм лечения. Второй вопрос – это, конечно, ограничения. Вы видите, что город достаточно осторожно подходит к этим вопросам. Если проследить риторику губернатора, то первый его призыв, конечно, соблюдать профилактические меры. Маски, перчатки, особенно, что касается общественного транспорта. Все-таки наше здоровье в наших руках, и то, какими будут эти ограничения, тоже в наших руках. Точечные ограничения я не исключаю. Какими они будут – это вопрос, поскольку мы понимаем, что и экономика еще далеко не восстановилась от первой ограничительной волны. И конечно, необходимо сохранение рабочих мест.

Максим Морозов: Возвращаемся к нашей основной теме. Кирилл, в прошлый раз вы сказали, что планировали расширять площадь своего заведения, чтобы не попасть под каток так называемого «закона о наливайках». Вы увеличили площадь? Сколько денег потратили? В двух словах расскажите, что изменилось с августа.

Кирилл Майстров: Нет, еще пока не увеличил площадь, потому что мне нужно будет сперва зализать финансовые раны, которые были нанесены первыми ограничительными мерами. Я уже не раз говорил о том, что, наверное, все-таки по примеру столицы можно было снять их несколько раньше. И в данный момент, если говорить о договоренностях, которые были приняты в Мариинском дворце, я вижу сейчас следующую картину. Когда мы встречались с свами в первый раз, Денис Александрович говорил о том, что там как раз был принят компромисс между бизнесом, властью и горожанами. А мы открыто заявляли: «А где бизнес-то? Где компромисс с ним?» Сейчас договоренности, которые позволяют нам еще использовать временной лаг в год – да, действительно, здесь уже учтены интересы бизнеса, у меня есть год запаса для расширения.

Максим Морозов: Вопрос к Денису Четырбоку: удалось ли выяснить, сколько в итоге заведения общественного питания, рюмочных, наливаек, как их называют, а они обижаются и говорят, что они бары либо небольшие рестораны, сколько все-таки подпадает под закон, который подписал губернатор? Счетно – все-таки удалось понять?

Денис Четырбок: Счетно нам все-таки удалось добиться от профильного ведомства, правительства города предоставления информации по количеству точек общепита, которые работают по лицензии на алкоголь, то есть это крепкий алкоголь. Всего в городе порядка 2600 заведений общественного питания, которые работают по лицензии, из них 1005 располагаются в многоквартирных домах. Из этой 1005 заведений порядка 110 подпадали под первоначальную редакцию закона о 50 кв. м. Есть одно существенное «но» – это слабый алкоголь, пиво, сидр, медовуха, вы знаете, что реализация этой продукции не лицензируется, и в этой части сами владельцы подают соответствующее заявление в Росалкогольрегулирование. Мы получили от них тоже базу, там насчитывается несколько тысяч подобного рода заведений, но там нет привязки к площади. И там отсутствует в перечне актуализация, то есть это несколько тысяч за весь период. Какие-то точки закрылись, какие-то перепрофилировались, какие-то появились. И это проблема в целом нашей статистики.

Максим Морозов: Если у того числа заведений, которые вы назвали, которые подпадают под действие закона, в итоге отзовут лицензию на продажу алкоголя, сколько человек рискует потерять работу?

Денис Четырбок: Эти цифры тоже абсолютно разные. Кто-то озвучивал цифру в 7 тыс. человек, но это абсолютно не так, поскольку получается, что где-то по 700 человек должно работать в одном заведении. Вы же понимаете, это не соответствует действительности. Кто-то называл, на мой взгляд, более реалистичную цифру где-то 1-1,5 тыс. человек. Естественно, этот аргумент тоже учитывался и разбирался в ходе заседания рабочей группы.

Максим Морозов: А как им быть? 1,5 тыс. человек сейчас, в непростое время, без работы.

Денис Четырбок: Но мы говорим именно о первоначальной редакции. С учетом заседаний рабочей группы, которая состоялась, мы подготовили новую редакцию. Спикер городского парламента на крайней нашей встрече озвучил эти параметры. Мы сошлись на итоговой версии, которая будет рассматриваться в ближайшее время на городском парламенте, то есть снижение с 50 до 20 кв. м. как общее правило, но сохранение 50 кв. м. в отношении типов домов, «хрущевки» и панельные «корабли». Это изначально те здания, которые не приспосабливались для ведения торговли или организации общепита.

Максим Морозов: В итоге сейчас, после этих изменений, сколько человек без работы рискует остаться?

Денис Четырбок: В данном случае счет минимален, то есть количество заведений, которые могут попасть под ограничения, исчисляется единицами.

Максим Морозов: А налоговые потери для бюджетов разных уровней?

Денис Четырбок: Они тоже минимальны. Мы здесь исходили из компромисса обеспечения достойного проживания людей, которые живут в панельных домах. Если кто жил или сейчас живет в панельных домах, «хрущевках», понимают прекрасно, что вы слышите иногда и храп своего соседа.

Максим Морозов: Топот котов.

Денис Четырбок: Топот котов, да. И эти объекты, когда они возводились изначально, не предназначались для организации общественного питания, или так называемых «разливух». По большей части это так называемые «пивные краны», как мы их окрестили в рамках нашей рабочей группы.

Максим Морозов: Как уж только вы их не называли!

Денис Четырбок: Да, и большее количество жалоб, мы проанализировали жалобы с точки зрения объектов недвижимости, в которых находятся квартиры жалобщиков, и по большей части это именно панельные дома.

Максим Морозов: Есть альтернативная точка зрения, Денис. Я посмотрел, Дмитрий Панов, петербургское отделение «Деловой России», давал комментарий, что закон о запрете реализации алкогольной продукции в заведениях в жилых домах площадью менее 50 кв. м. – на лето 2020 года у него были расчеты – ограничения затронут деятельность около 112 баров, в результате отзыва лицензий работы лишатся около 2 тыс. человек, и бюджет потеряет 1-2 млрд рублей налоговых поступлений. Почему так разнится то, что насчитал Панов, и то, что говорите вы?

Денис Четырбок: Возможно, проблема здесь в том, что статистические данные, которыми мы оперируем, менялись в разный период. Не секрет, что в начале нашей работы вообще вся эта информация чуть ли не на бумажном носителе содержалась в коробках. Сейчас все приведено к цифровому знаменателю. Я оперирую теми данными, которые официально посчитаны и предоставлены комитетом.

Максим Морозов: Предлагаю послушать мнение руководителя аппарата петербургского бизнес-омбудсмена Константина Тимохина.

Константин Тимохин: В перспективе в качестве пожелания хотелось бы, чтобы, когда решаются вопросы, касающиеся функционирования субъектов малого и среднего бизнеса, такие решения принимались бы более взвешенно, с учетом и мнений предпринимательского сообщества, и экспертов. Чтобы исключить подобные, особенно в нынешних условиях неблагоприятные дискуссии, вносящие нервозность в бизнес-среду. В данном случае, я считаю, что власти города в лице председателя Законодательного собрания и губернатора приняли взвешенное и в достаточной степени компромиссное решение, в конце концов.

Денис Четырбок: Может быть, правильнее было бы мне озвучить критерии и параметры, на которые мы вышли по итогам нашей достаточно большой работы, и непростой работы. В целом, многие задаются вопросом, почему такая работа у нас не случилась еще до принятия первой редакции. И здесь в определенном смысле общая вина, общая ответственность, потому что бизнес не был так активен, и предложения, которые мы ожидали, не поступили. И скорость рассмотрения закона была достаточно стремительной, можно было немножко сбавить здесь этот темп. Но мы были озабочены ковидной повесткой, и вы знаете, что в первую очередь рассматривались инициативы, которые были направлены на поддержку предпринимательства, на корректировку нашего законодательства в части здравоохранения.

Максим Морозов: Это мы говорим о законопроекте, который принят и подписан губернатором, о 50 кв. м.

Денис Четырбок: Да, сейчас озвучены новые параметры этого закона. Первое – критерий по метражу сокращен до 20 м., это общее правило. Второе – исключение в виде минимальных 50 кв. м. оставлено для «хрущевок» и так называемых «кораблей», это панельные здания. Дальше речь идет об уточнении в самом законе, что включается в зал обслуживания. И здесь мы идем по примеру Москвы – там такое определение дано. И, на мой взгляд, сами предприниматели должны быть в этом заинтересованы с тем, чтобы проверяющие органы двойственно не толковали закон. Там будет четко написано, что входит, и все остальное не входит.

Максим Морозов: За барной стойкой входит или не входит?

Денис Четырбок: Это не входит, входит только то пространство, которое используется для обслуживания посетителей.

Максим Морозов: Кирилл, насколько справедливо, что пространство за барной стойкой не включают в зал обслуживания?

Кирилл Майстров: Это вопиющая несправедливость, потому что барная стойка в половине заведений контактная. Это пространство может быть не очень большим, допустим, какие-то четыре квадратных метра. Но дело в том, что на ней также могут обслуживаться наши гости, наши посетители.

Максим Морозов: И когда у нас речь идет о 20 либо 50 метрах, то каждый метр на вес золота.

Кирилл Майстров: Да, ровно так. На предыдущей нашей встрече Александр Романенко, мой коллега, сказал очень правильно: нужно не думать о том, сколько закроется, нужно еще учесть, сколько в ближайшем будущем не откроется.

Максим Морозов: Вопрос про инвестиционный климат.

Кирилл Майстров: Некоторые говорят: «Вы – торговцы смертью». Как угодно можно демонизировать бизнесменов, имеющих отношение к продаже алкоголя. Но с точки зрения властей все-таки в первую очередь нас нужно рассматривать как налогоплательщиков.

Максим Морозов: Кирилл, по поводу нового критерия, который появился, это тип дома, «хрущевка», панельный дом. Насколько он объективен, как вы его оцениваете?

Кирилл Майстров: Я понимаю объективность критерия, это действительно некоторые болевые точки, выкупленные на первых этажах квартиры, переделанные в нежилой фонд. Там в основном располагаются не бары, не кафешки и рестораны, в основном там располагаются магазины разливного пива, которые становятся болевыми точками. Но я не понимаю, речь же в законе о наших коллегах, торгующих разливным пивом, имеющих ОКВЭД «магазины» и закрывающихся в 10 вечера согласно букве регионального законодательства? Почему тогда давятся бары? Я не говорю о том, что нужно давить всех, но мне кажется, нет аналитики со стороны властей. Ведь под каким соусом подавался закон в массы? О наливайках – все думали, ой, господи, наконец-то все эти магазины бесконечные, которых по три штуки на дом, закроют. А их, я так понимаю, он не касается.

Денис Четырбок: Мы не касаемся магазинов. Я повторю, что розничная торговля алкоголем у нас до 10 часов вечера. То, о чем говорим мы, это общепит. У нас в принципе все сейчас общепит. Те же самые кальянные, мы тоже скоро займемся ими.

Максим Морозов: Готовьтесь, готовьтесь, владельцы кальянных в Петербурге!

Денис Четырбок: Уже альянс к нам обратился с тем, чтобы были прописаны…

Максим Морозов: Денис Четырбок идет к вам!

Денис Четырбок: …квалифицированные требования, мы уже ведем эту работу. Они тоже общепит. И в этом ключе, если бы у нас все закрывались в 10 часов вечера, проблемы бы не существовало.

Максим Морозов: Давайте еще один вопрос послушаем. Генеральный директор «Клуба профессионалов алкогольного рынка» Максим Черниговский.

Максим Черниговский: Я сам входил в состав рабочей группы, которая разрабатывала текст редакции к новому закону. Все члены рабочей группы сошлись на том, что определять право предприятия общественной торговли реализовывать алкоголь или его не реализовывать, опираясь только на один показатель, а именно метраж зала обслуживания, неверно. Потому что существует целый ряд других, даже более важных показателей, которые должны учитываться, когда власть дает разрешение общепиту реализовывать алкогольную продукцию. А именно, целый ряд технических параметров: уровень вентиляции, шумоизоляции, система качества предоставляемых услуг – это очень важный фактор. Система безопасности. В связи с тем, что этих требований к общепиту должно быть достаточно большое количество, а не только по площади зала, все-таки такие требования, на взгляд Дениса Александровича, должны быть на законодательном уровне приняты, чтобы предприятия общественного питания действительно, начиная с 2022 года, смогли оказывать по-настоящему качественный спектр услуг населению? И при этом населению ничего бы не угрожало.

Максим Морозов: Да, чтобы у нас все было, но нам за это ничего не было.

Денис Четырбок: Я, кстати, благодарю Максима Зиновьевича за его участие в рабочей группе, он поднял новый пласт, который касается сертификации деятельности общепита. Мы этот вопрос прорабатываем, не все так просто с точки зрения законодательной.

Максим Морозов: В прошлый раз вы рассказывали, что критерий метража – это едва ли не единственное, что оставил федеральный законодательный центр на откуп регионам.

Денис Четырбок: Да, но мы за этот период, пока работала рабочая группа, изучили опыт других регионов. Там есть территориальная привязка: центральная часть и окраина, есть привязка к типу муниципальных образований: в городских округах одна история, в сельских поселениях другая.

Максим Морозов: Кирилл, как вам кажется, какие критерии необходимо учесть в новом законопроекте?

Кирилл Майстров: Достаточно просто, СанПиНы и действующие требования, не надо снова изобретать велосипед. Сейчас уже есть достаточно жесткие требования, и понятно прописанное требование, допустим, к вентиляции, входам, количеству санузлов. Здесь, получается, если мы будем еще придумывать, то не скатилось бы все это в некое горожение огорода. Районирование никак не влияет на качество заведения, и все больше и больше моих коллег уходят как раз в спальные районы, открывают там действительно качественные, хорошие заведения.

Максим Морозов: Кирилл, тип здания в этом смысле как критерий как вы оцениваете?

Кирилл Майстров: Тип здания – достаточно объективный критерий.

Максим Морозов: Объективный критерий, сложно какие-то манипуляции устраивать, да.

Денис Четырбок: Я бы хотел добавить по СанПиНу. Есть случаи, когда эти СанПиНы в разное время приняты и иногда противоречат друг другу. Один СанПин на организацию точки общественного питания, другой СанПин на диаметр трубы вентиляционной, которую можно устроить на том или ином здании.

Максим Морозов: У нас вовсю работает «регуляторная гильотина», советские нормы режут.

Денис Четырбок: Да, не будем забывать. Второй момент, мы видим, что они не работают. И в этой связи неслучайно появление этого закона на федеральном уровне. Я считаю, в той редакции, крайней, которую мы сейчас обсудили, обязательно будет оценка регулирующего воздействия, как и в прошлый раз. Но, завершая рабочую группу, я предложил предпринимателям быть поактивнее на этот раз с тем, чтобы их предложения мы могли учесть на втором чтении.

Максим Морозов: В этом смысле вопрос, Денис, когда заходить на сайт Законодательного собрания?

Денис Четырбок: В понедельник, 19-го октября.

Максим Морозов: Находим законопроект...

Денис Четырбок: В разделе «Оценка регулирующего воздействия» находим законопроект, и можно…

Максим Морозов: Законопроект называется…

Денис Четырбок: «О внесении изменений в закон Санкт-Петербурга «Об обороте алкогольной и спиртосодержащей продукции».

Максим Морозов: Там мы сможем обсудить уже текст?

Денис Четырбок: Там будет вывешен текст, к этому тексту можно подать свои предложения.

Максим Морозов: Подается как?

Денис Четырбок: Посредством комментария на официальном сайте. Вы, когда зайдете на сайт Заксобрания, в раздел «Оценка регулирующего воздействия», увидите ссылку на этот документ, и дальше программа позволит вам оставить свой комментарий и подписаться.

Максим Морозов: Предлагаю послушать еще один комментарий. Я спросил, какие поправки необходимо внести в законопроект, у старшего директора по работе с органами государственной власти региона Восточная Европа пивоваренной компании «Балтика» Ирины Федоровой.

Ирина Федорова: Нам кажется, что основную поправку, которая учитывает интересы бизнеса, уже сделали. На наш взгляд, соответствие федеральным нормам площади, при которых допускается продажа алкогольной продукции в общепите, в соответствии федеральным нормам это и есть мера, которая сегодня, на наш взгляд, является исчерпывающей. Ничего дополнительного придумывать не нужно. Дополнительные инициативы создадут дополнительную нагрузку и препятствия для осуществления контроля. На наш взгляд, самые простые меры, которые наиболее всего поддаются контролю со стороны контрольно-надзорных и правоохранительных органов, могут считаться самыми эффективными.

Денис Четырбок: У нас представители «Балтики» были в рабочей группе, могу сказать, что у них свой интерес, безусловно, поскольку они заинтересованы в больших продажах своей продукции.

Максим Морозов: Но это их бизнес, это рынок.

Денис Четырбок: Да, бизнес, и здесь мне их логика абсолютно ясна. Но их логика однобока, она направлена исключительно на увеличение собственных продаж. Но есть еще другая сторона вопроса, как спокойствие жителей многоквартирных домов. Здесь эта точка зрения никак не учитывается. У них были претензии по части минимальной розничной цены, это еще одна из инициатив, которые мы обсуждали в рабочей группе. Сами предприниматели вышли с предложением установить минимальную розничную цену на алкогольную продукцию, слабоалкогольную, которая реализуется в общепите. Мы подготовили соответствующее обращение к министру финансов, это исключительно федеральная история. Более того, могу сказать, что по моей информации определенную работу в этом направлении Минфин уже ведет. И наше обращение может подтолкнуть, чтобы эта работа была завершена быстрее.

Максим Морозов: Еще одно из предложений экспертов – установить минимальную розничную цену на пиво и другие слабоалкогольные напитки в общепите. Есть комментарий Ирины Федоровой, старшего директора по работе с органами государственной власти региона Восточная Европа пивоваренной компании «Балтика».

Ирина Федорова: Мы считаем, что без усиления контроля за соблюдением установленных законом минимальных цен производителя в оптовой и розничной торговле, именно на всех трех этапах, данная мера не будет оказывать должного эффекта. Кроме того, нужно обязательно иметь в виду, что если при розничной продаже алкоголя крепостью более 28 градусов, для которой уже сейчас установлена минимальная розничная цена, контроль происходит автоматически при продаже через ЕГАИС, то розничная продажа алкоголя в розлив при оказании услуг общественного питания не предполагает фиксации в ЕГАИС в момент продажи алкоголя в бокал. То есть в объекте общественного питания. Механику учета соответствия МРЦ даже гипотетически не представить, так как разный литраж нужно будет отдельно контролировать на соответствие минимальной розничной цене. Я не представляю себе, как можно будет проконтролировать исполнение или соблюдение минимальной розничной цены в момент, когда продукция наливается в бокал. Что же касается введения минимальной розничной цены на алкогольную продукцию крепостью менее 28 градусов, в том числе пива, то такое решение о введении минимальной цены должно приниматься на уровне стран-участниц ЕАЭС. По нашему мнению, минимальная розничная цена не является инструментом борьбы с нелегальным пивом. Она станет избыточной нагрузкой на законопослушных производителей и создаст дополнительные преимущества для нелегальных производителей, поскольку при отсутствии контроля это ведет лишь к дальнейшему увеличению разницы между нормами прибыли «белых» производителей с одной стороны, и «серых» производителей с другой.

Максим Морозов: Серьезные аргументы, контраргументы.

Денис Четырбок: Это вопрос администрирования. Понятно, поскольку сейчас нет такого требования, у нас нет и механизмов администрирования. Когда вводилась система ЕГАИС, тоже были вопросы, сможет ли она отконтролировать, не окажет ли это такое воздействие на предпринимателей, что они не смогут вести свой бизнес. Мы живем при этой системе, и, кстати говоря, это позволяет нам получать статистику. У города нет четкой статистики по слабому алкоголю. На мой взгляд, все-таки город должен понимать и знать эту информацию, с одной стороны для того, чтобы владеть вопросом, а во-вторых для того, чтобы более точечно вводить законодательные настройки. Потому что сейчас у нас есть информация по лицензиям.

Максим Морозов: А к вопросу, что это, может быть, нужно синхронизировать с международным законодательством?

Денис Четырбок: Любые меры, которые прорабатываются тем же самым Минфином, а они эту работу уже ведут, безусловно, строятся на принципах соблюдения международных соглашений. Но просто этой работой надо заниматься.

Максим Морозов: Кирилл, тогда переадресую вам вопрос: необходимо ли вводить норму минимальной стоимости алкоголя, слабого, крепкого?

Кирилл Майстров: У меня, во-первых, есть комментарий по поводу отсутствия статистики по слабому алкоголю. Я не вижу здесь никакой проблемы, потому что любой бизнес, занимающийся даже нелицензируемыми подакцизными товарами, сдает раз в квартал алкодекларацию в Росалкогольрегулирование. Эта информация на самом деле вся есть. Так что отсутствие цифр – я не знаю, о чем идет речь.

Денис Четырбок: Я просто хотел бы вас вернуть к началу разговора, где я упомянул, что мы получили информацию от Росалкогольрегулирования, но у них нет разделения по метражу и у них нет разделения на актуальных игроков. В этой части эту информацию достоверной я признать не могу.

Кирилл Майстров: Мы говорим, по крайней мере, об объемах совершенно точно можно в любой момент получить контролирующим органам. И если уж мы отказываемся от двойного лицензирования как магазин и как точка общепита, почему в таком случае все равно идет двойной контроль? Если мы говорим и об МРЦ, и о площади – двоякая такая ситуация.

Денис Четырбок: Вопрос об МРЦ подняли сами предприниматели, поскольку они обсуждали критерии отличия так называемой «наливайки» от цивилизованных баров. Это и интерьер – но интерьер мы прописать не можем, это вкусовщина. И тот же самый владелец «наливайки» может сказать: да это авторский бар, ни много, ни мало. В этой части цена – это один из тех критериев, который позволяет нам все-таки отличить цивилизованный бар от «наливайки». Извините, у нас есть минимальная розничная цена, регулируется цена бутылки водки, и меньше вы не можете купить. Если вы видите эту цену меньше, значит, делаем вывод, что это контрабанда, контрафакт и это вредно для здоровья.

Кирилл Майстров: Отлично, Денис Александрович. Тогда мы подаем федеральную инициативу, она принимается в Российской Федерации, у нас появляется государственное регулирование розничных цен в общепите. Мы избавляемся от «наливаек», но что тогда мешает поддержать малый бизнес и вообще отменить регулирование по площади? Ведь мы имеем априори только хорошие качественные дорогие заведения, которые не являются местом концентрации маргиналов, которые просто не могут себе позволить. Ведь, перенимая европейский опыт, допустим, корнер-пабы в Великобритании – они могут быть площадью до 20 кв. м. итого, с небольшой кухонькой, на три стола – но там качественные, дорогие напитки. Двойное регулирование – вопрос остается.

Максим Морозов: Важное замечание, по-моему.

Денис Четырбок: Да, есть в этом определенная логика. Но опять же повторюсь, что речь идет о регулировании по метражу не в целом субъектов предпринимательства, которые занимаются общепитом, а речь идет о жилых многоквартирных домах. Я статистику привел: 2600 на город объектов, из них большинство находится не в многоквартирных домах, потому что в многоквартирных находится 1005. Поэтому здесь смысл этого регулирования не в повышении качества заведения, а мы с вами уже здесь все договорились, что в «хрущевке» качественный бар не открыть. Потому что средний размер этой квартиры в «хрущевке» до 50 кв. м. В этой связи смысл регулирования немножко другой. Если мы говорим об МРЦ, то здесь смысл…

Максим Морозов: МРЦ – минимальная розничная цена.

Денис Четырбок: … да. В том, чтобы не допустить демпинговую продажу алкоголя, качество которого вызывает вопросы. Смысл в метраже – это не допустить появления в принципе таких точек в многоквартирных жилых домах.

Максим Морозов: Входят ли в рабочую группу представители заведений, которые работают в «хрущевках», в панельных домах? Потому что современные дома тоже часто строят из панелей, это не обязательно старые дома.

Денис Четырбок: 50 кв. м., то есть повышенный метраж, будет распространяться только на те «хрущевки», которые были построены в советские годы, и «корабли», которые были построены в советские годы. Сейчас «кораблей» не строят. Да, могут строить из панельных блоков, но это уже другой тип зданий совершенно, это новое строительство по той классификации, которую ведет жилищный комитет. У нас будут прописаны годы постройки. И во-вторых, что принципиально, этот повышающий размер метража не будет распространяться в том числе и на панельные здания, в которых по проекту изначально были предусмотрены – в советские годы нельзя было сказать, коммерческие помещения, но помещения, специально приспособленные либо для торговли, либо для общепита.

Максим Морозов: Входят ли в рабочую группу представители тех, кто сейчас попадает?

Денис Четырбок: Есть такие представители, они высказали свою озабоченность в этой части.

Максим Морозов: Они услышаны, им что-то предложено? Альтернатива какая-то. Как вы с ними работаете?

Денис Четырбок: Пока им предложено участвовать в оценке регулирующего воздействия и подавать свои предложения. Таких объектов можно на пальце одной руки пересчитать.

Максим Морозов: На них жалобы были? Ведь изначально мы отталкивались от того, что жители жалуются.

Денис Четырбок: Эти адреса будут дополнительно проверяться.

Максим Морозов: То есть для них как снег на голову – на них никто не жаловался, но они попали?

Денис Четырбок: Я не могу вам сказать, жаловались или нет, потому что эту информацию, я повторю, мы будем проверять.

Максим Морозов: Если коротко, что за система региональной сертификации заведений общепита, что она предполагает, кто ей будет заниматься, и главное, как оспорить, если не согласен, что ты не подпадаешь под эти требования?

Денис Четырбок: Мы изначально говорили о добровольной сертификации, то есть о разработке нашего городского стандарта. Этим, конечно, должно заниматься профильное ведомство во взаимодействии с экспертами и представителями бизнеса. То есть это некий общий стандарт работы общепита, то есть, какой минимум должен быть для того, чтобы точка действительно считалась общепитом. Это нас избавит от вкусовщины, от спорных вопросов, «а где эта грань между авторским баром и «наливайкой». Но это еще и, я повторю, большая кропотливая работа. Наша задача на сейчас – в оперативном порядке сделать так, чтобы с 1 января вступила в силу редакция закона, которая компромиссная.

Максим Морозов: Сгладит действие закона о «наливайках». Кирилл, вы понимаете, как вы войдете в 2021 год?

Кирилл Майстров: Общее представление у меня, конечно же, появилось, но есть один момент. Достаточно оперативно предыдущий документ прошел три чтения и попал на подпись к Александру Дмитриевичу. Тот его с некоторой задержкой, видимо, обдумывая, взвешивая свое решение, но все-таки подписал. Денис, успеете ли вы за эти два месяца так же провести три чтения, подать на подпись губернатору?

Денис Четырбок: Конечно, мы же все это просчитывали. Изначально, когда готовилась рабочая группа, был график заседаний. Мы до конца октября завершим процедуру оценки регулирующего воздействия, и где-то в середине ноября приступим к рассмотрению этого документа, закончим его рассматривать в начале декабря, и у губернатора останутся две недели на то, чтобы этот документ подписать.

Максим Морозов: Кирилл, я вас хочу успокоить. Вы, пожалуйста, не переживайте! Если депутаты захотят – помните, местные административные штрафы за «коронавирусные» нарушения? В трех чтениях в один день приняли. С этим проблем нет!

Кирилл Майстров: Да, пока все-таки нет официального текста документа, мы уже обговорили, что он в понедельник появится и можно его будет прочитать каждому. Пока нет итогового текста документа, нет уверенности, что, как в принятии первых поправок, не выскочит чертик из табакерки. Допустим, уже в лице клуба конькобежцев или спортивной езды на лошадях.

Денис Четырбок: Иронизировать здесь можно, и упражняться тоже можно в своей риторике. Я бы все-таки предложил коллеге в нашей рабочей группе, походил бы, послушал, поучаствовал бы, и дальше, может быть, у него не возникло бы тех вопросов, которые есть сейчас.

Максим Морозов: Двойная лицензия. В Петербурге, и, наверное, не только в Петербурге есть такая проблема, что есть магазин, есть при нем зал, где можно принять пищу, пообедать. Две лицензии: один объект по сути, но две лицензии. И многие владельцы баров как раз и говорили, что вы, наверное, боретесь не совсем с теми.

Денис Четырбок: Это самая яркая история, как есть улица Рубинштейна, которую все знают, так и есть пресловутое название этой конторы, которая позволяет себе работать по системе двух лицензий.

Максим Морозов: Не будем рекламировать.

Денис Четырбок: Не будем рекламировать. Это тоже такой яркий пример недобросовестного ведения бизнеса. Но при всем при том, конечно, надо прикрывать эту лавочку, и мы соответствующую инициативу тоже направим по запрету иметь две лицензии на один объект недвижимости. Но помимо этого есть достаточное количество маленьких комнатушек, маленьких заведений, которые в простонародье мы назвали «наливайками», мне этот термин не очень по душе. С ними бороться тоже надо.

Максим Морозов: Про улицу Рубинштейна не могу вас не спросить – и как горожан, и как законодателя, и бизнесмена. Как так произошло, что в Петербурге улица Рубинштейна стала своего рода «барным гетто». Как нам разгрузить, ведь есть абсолютно достойные соседние улицы, та же улица Маяковского. Как масштабировать улицу Рубинштейна, сделать их много?

Денис Четырбок: Они уже по факту масштабируются – возьмите Жуковского, Некрасова.

Максим Морозов: Думская.

Денис Четырбок: Думская – плохой пример. Это, может, хуже еще, чем Рубинштейна. Там не так много осталось жилых квартир по Думской, поэтому проблема, скорее, в другом – в тех шариках, которые там продают, и в качестве услуг, которые там предоставляют.

Кирилл Майстров: Вопрос нужно задавать исполнительной власти и надзорным органам.

Максим Морозов: Как оживить соседние улицы?

Денис Четырбок: Они оживляются. Надо снять барьеры, которые мешают. Те же самые террасы позволили бы достаточно маленьким заведениям на Некрасова получить дополнительные места.

Максим Морозов: Резюмируем, буквально по 30 секунд, нашу сегодняшнюю беседу. Кирилл?

Кирилл Майстров: Наконец-то найден компромисс между тремя сторонами, а не между двумя. Бизнес все-таки был услышан.

Максим Морозов: Спасибо, Кирилл. Денис?

Денис Четырбок: Я могу лишь поблагодарить всех, кто принял участие в работе, достаточно непростой, и договориться действительно получилось.

Максим Морозов: Напомню, что в студии Business FM очно был депутат Законодательного собрания Денис Четырбок, с нами на связи был Кирилл Майстров, владелец паба крафтового пива Docker. Программу вел Максим Морозов.