Николай Межевич: о концлагере Дулаг, останки узников которого нашли в Ленобласти

Как сообщили в Следственном комитете, поисковики нашли два рва, в которых находятся останки узников концентрационного лагеря «Дулаг-101», а также противотанковое оборонительное сооружение с костными останками военнослужащих. Мероприятия проходят в рамках уголовного дела, возбуждённого по факту геноцида советского народа в период войны. В общей сложности обнаружены останки более 40 человек и три посмертных медальона. Для того, чтобы установить возраст, пол и причину смерти погибших, назначены судебные медико-криминалистические экспертизы. О событиях, которые происходили на Северо-Западе в период, когда в Ленинградской области существовал «Дулаг-101», шеф-редактору Business FM Петербург Максиму Морозову рассказал президент Российской ассоциации прибалтийских исследований Николай Межевич.

Максим Морозов: Предлагаю начать с контекста. Итак, лето 1941 года.

Николай Межевич: Фашистская Германия планировала и осуществила наступление сразу на трёх направлениях, в отличии, скажем, от Наполеона. На северном направлении, которое нас сейчас с вами интересует, наступала группа армий «Север». Объективно, с точки зрения лета 1941 года, наивысшие успехи были именно на северном направлении. Не на направлении группы армий «Центр» и не на юге.

Ситуация такова, что Прибалтику, то есть советскую Литву, советскую Латвию и советскую Эстонию, основная часть немецких войск проскочила, не заметив. Да, героически сопротивлялись Лиепая, Рига, Таллин — как военно-морские базы, где, безусловно, сторонников советской власти было больше, где были не только армейские части, но и моряки. Но в целом через пограничную и поныне реку Нарова немцы прошли достаточно быстро.

Максим Морозов: Николай, давайте напомним, в чём заключалась стратегическая значимость Кингисеппского рубежа.

Николай Межевич: Именно Кингисеппский рубеж позволил начать эвакуацию Ленинграда, подготавливать город к обороне. По разным оценкам наших историков, он дал выигрыш в несколько недель. Затем будет Пулковской рубеж, он уже будет последним, потому что с Пулковских высот немцы не спустились. Конечно, были очень большие жертвы. Повторю, фашистские войска прошли через Прибалтику очень быстро и без существенных потерь, поэтому наши потери на территории пограничной с Эстонией Ленинградской области были весьма велики. После войны наиболее крупные, известные захоронения отмечались и памятниками, и памятными знаками. То, что нашли, это — пересыльно-транзитный лагерь «Дулаг №101».

Максим Морозов: Наверное, о нём не все знают, это не самая изученная тема и в школах, и в вузах. Не могли бы вы коротко рассказать о работе, о функционировании этого лагеря?

Николай Межевич: Дулаги — это транзитные лагеря. Взяли в плен группу военнослужащих, пять или десять тысяч человек. Их надо рассортировать. Коммунисты — отдельно, евреи — отдельно, евреи-коммунисты — отдельно, но ненадолго. Рядовой и офицерский состав подлежал фильтрации. Работали разведывательные службы, работал Абвер, выясняли, кто, откуда, что знаешь, что можешь. Предлагали работать на Германию. Не всем, но предлагали.

Дулаг — это лагерь в поле, обнесённый колючей проволокой. Несколько деревянных бараков, в основном для охраны. Лагерь с предельно тяжёлыми условиями содержания, но временный. «Дулаг №101», насколько я помню, существовал несколько месяцев.

Максим Морозов: Что со временем становится известно о преступлениях в отношении советских граждан в данных районах Ленинградской области и в системе «Дулаг» в том числе?

Николай Межевич: Становится известно, что погибших не меньше, а больше. Количество жертв увеличивается. Я сошлюсь на опыт наших белорусских друзей. В советские годы, когда я учился в школе, мне говорили, что в республике погиб каждый четвертый. Это особая история, через Беларусь война прошла дважды и, что называется, со всей силы. И в одну сторону, и в другую. Это было главное направление, группа армий «Центр». Сегодня известно, что погиб каждый третий. Необходимо по возможности документировать большее количество жертв на основании находок. Находки, увы, есть, и мы время от времени видим работу ленинградских областных и петербургских поисковиков. Они находят медальоны, находят родственников людей, которые погибли.