Александр Сокуров: мои письма о разгроме градозащитной группы остались без ответа

Кинорежиссёр Александр Сокуров заявил, что не получил ответа ни на одно из своих писем, в которых он сообщил высокопоставленным адресатам о «разгоне градозащитного движения Петербурга». По его словам, наиболее авторитетные и самоотверженные общественники, у которых может быть альтернативная точка зрения на градозащитную и социально-культурную жизнь Северной столицы, были исключены из профильных организаций. Подробнее о ситуации народный артист России, член президентского Совета по правам человека Александр Сокуров рассказал в интервью шеф-редактору Business FM Петербург Максиму Морозову.

Максим Морозов: Александр Николаевич, расскажите, пожалуйста, о судьбе градозащитной группы.

Александр Сокуров: Год назад группа была разгромлена тем, что нас вывели из состава всех городских организаций, которые имели контрольные функции по отношению к историческому наследию в Петербурге. Я писал письма протеста во все стороны — президенту, госпоже Матвиенко, губернатору, в Законодательное Собрание. Написал, по-моему, семь писем с протестом против подобного решения. И не получил ни от кого никаких ответов. Ни от кого!

Максим Морозов: С чем вы это связываете?

Александр Сокуров: Я это связываю, во-первых, с желанием заткнуть рот этой части общественной группы. Город маленький, интересов в городе много. Я очень хорошо понимаю, что всё не так просто. Город хрупкий. В Петербурге весь исторический центр — это два с половиной района. Но желающих развернуться огромное количество! Кроме того, город маленький по территории, он окружён Ленинградской областью, а область новых площадей для строительства не даёт. 

Все бьются за то, чтобы сносить исторические здания к чёртовой бабушке. Ни архитекторы, ни девелоперы, ни строители — никто не готов учитывать исторические и культурные интересы города. Очень часто к этим деструктивным решениям подключается и бюрократия.

Градозащитное движение абсолютно некомфортно себя чувствует во всех городах России. Должен сказать, что ещё тяжелее нашим коллегам-москвичам. Мы иногда имеем хоть какие-то выходы на губернатора, а я думаю, что градозащита Москвы не имеет никакого выхода на Собянина.

Максим Морозов: Когда градозащитная группа функционировала, с какими трудностями приходилось сталкиваться на практике?

Александр Сокуров: Во-первых, невыполнение, откровенное невыполнение распоряжений губернатора. Даже когда Валентина Матвиенко давала распоряжение прекратить снос, это происходило в субботу или воскресенье ночью. Откровенная война строительных группировок, строительных групп, даже с городской властью.

Мне поступали личные угрозы. На меня были нападения.

Максим Морозов: Вы обращались в правоохранительные органы?

Александр Сокуров: Никогда, потому что бесполезно. Что значит моя безопасность и моя жизнь в сравнении с миллиардером, который владеет строительной компанией и совсем недавно был членом правительства Петербурга? Один его звонок, и любое дело будет немедленно прекращено. К тому же, ни у кого из нас нет денег. Мы же все бедные люди, денег нет даже на адвокатов. Случись сейчас что-нибудь со мной, у меня даже нет средств на адвоката. Я ничего не скопил, у меня ничего нет, кроме фильмов, которые я делаю вместе со своими молодыми коллегами.

Максим Морозов: Александр Николаевич, как, на ваш взгляд, можно решить все накопившиеся проблемы, которые возникают в связи с необходимостью защиты исторических зданий?

Александр Сокуров:

Необходимо привлечение скандального, просто драматического интереса к градозащитным проблемам.

Если бы вернуть времена наших отношений с Матвиенко… Тогда мы находили решения практически всех критических вопросов по защите города. Валентина Матвиенко была единственным губернатором города, вообще государственным человеком на таком уровне, который напрямую работал с общественностью. Ничего, кроме пользы, это не принесло. Ни в одном городе нашей огромной страны, ни в одной прекрасной республике ни один руководитель не пошёл на работу с общественностью. Работа с общественностью презиралась. Я это вижу по встречам с некоторыми чиновниками: когда они узнают, что я состою в Совете по правам человека, то в их глазах загорается ненависть. Что это такое? Какие-то ещё права человека!

Максим Морозов: Получается, что каждое конкретное здание нужно спасать ситуативно, в ручном режиме?

Александр Сокуров: Максим, законы, защищающие исторические памятники, есть. Они сформулированы, в них очень многое чётко прописано. Но существует огромное количество уловок, огромное количество возможностей обойти закон, не обратить внимания, не заметить. Ведь прокуратура сама завалена гигантским количеством проблем. Отслеживать все случаи и внимательно всматриваться в случаи нарушения режима защиты памятников прокуратура ни одного города России не может, а в Петербурге тем более.

Общее отношение бюрократического аппарата негативное, раздражённое, временами злобное как к градозащите, так и любому общественному движению, которое живёт и работает несинхронно с государственным и политическим управлением. Откровенно разрушительная реакция. Лучше разогнать, лучше закрыть организацию, но только не участвовать в диалоге с ней.