ИТОГИ НЕДЕЛИ: Снег, мусор и QR-коды, как преодолеть коллапс?

Максим Морозов: В Смольном планируют создать государственную структуру, которая займётся уборкой от снега внутриквартальных территорий и дорог. Каким должен быть подход к уборке снега в мегаполисе?

Александр Бобков: Я думаю, что универсального подхода к решению этого вопроса нет, потому что снег выпадает абсолютно по-разному. Бывают залповые снегопады – тогда уборка снега должна осуществляться определенным способом.

Ни у какой – ни у государственной, ни у частной – компании не хватит мощностей на перевозку залпово выпавшего снега. Поэтому схема «убрали и вывезли» не работает. Значит, должна быть другая схема. Снег сдвинули, сгруппировали в каких-то местах, а потом вывезли, когда закончится снегопад. Или наоборот, когда снег идёт долго, нет залпа, то можно комбинировать.

И тогда, опять же, от формы собственности этого снегоуборочного оператора, мне кажется, не очень-то зависит эффективность уборки. Она больше зависит от подходов, расчётов и людей, которые будут отвечать на местах за уборку. Катастрофически не хватает профессиональных людей с лопатой, с метлой, с глазами и, может быть, даже со свистком.

Максим Морозов: Ещё одна проблема — сосульки на крышах. Во-первых, они падают на тротуар и во-вторых при очистке крыш коммунальщики нередко повреждают эти самые крыши. Специалисты считают, что проблема в том, что чердаки тёплые из-за неизолированных или плохо изолированных труб парового отопления. Александр, что здесь поправить?

Александр Бобков: Физику не поправишь.

Нужно методично делать теплоизоляцию на чердаках. Но если сбиваешь лёд, он падает на землю, никакая техника – частная или государственная – в тесных дворах с большим количеством препятствий, построек, брошенных автомобилей убрать лёд не сможет. Фундаментальный вопрос утепления не снимется до тех пор, пока паровое отопление не будет локализовано в контуре дома, и тепло не будет подниматься на крышу.

Пока это не сделано, люди внизу кардинально сняли бы эту проблему. Есть абсолютно разные дворы, там, где есть глаз и рука, там всё хорошо внутри двора и всё хорошо с сосульками.

Максим Морозов: Ещё одна тема — «мусорный коллапс», который случился на фоне «мусорной реформы». Невский экологический оператор сообщает, что увеличил парк мусоровозов на 26 единиц. Теперь в городе ежедневно работают более 450 спецмашин. Давайте разбираться, почему случился коллапс? Что необходимо сделать на системном уровне?

Александр Бобков:

Средний гражданин, от мала до велика, в нашем мегаполисе генерирует в год приблизительно 380-390 килограммов бытового мусора от своей жизнедеятельности. Соответственно, мы сталкиваемся с тремя миллионами тонн бытового мусора, которые нужно перемещать.

Это не такой простой вопрос, это сродни проблемы снега. Правда, начать «мусорную реформу» в новогодние праздники – не самое разумное решение, потому что в городе кратно увеличивается генерация бытового мусора, потому что люди отдыхают, потребляют и выбрасывают. Почему это сделали с 1 января — это отдельный вопрос, наверное, риторический. Если говорить о кардинальных вещах, которые на поверхности (они сложны, но они на поверхности) — это отбор из этого бытового мусора и резкое, существенное, возможно, даже кратное уменьшение объёма перевозки мусора на захоронение. В нашем мусоре больше половины полезных составляющих: бумага, пластик, стекло. И по мере развития потребления эта доля только увеличивается. Тот, кто придумает способ экономически выгодно делать это на местах (не только на сознательности людей по поводу раздельного сбора, но и на компенсации несознательности людей, которые выбрасывают в пухто свой бытовой мусор) и отбирать оттуда имеющееся количество полезных составляющих – тот перевернёт рынок.

Максим Морозов: В Прибалтике есть «мусорные короли», не устаю об этом говорить. Там буквально битва за мусорные подряды, это вторичный ресурс.

Александр Бобков: Действительно, мы приближаемся к европейским странам по генерации мусора. Если у нас 380-390 килограммов, то среднеевропейский показатель — чуть больше 500. Соответственно, у нас не так много осталось до того, чтобы сравняться с соседями по генерации мусора. Но, действительно, мы на порядок отстаём по переработке, по отбору из мусора вторичного сырья, которое крайне необходимо, в том числе, нашей промышленности. Макулатура, пластик, стекло, металл – все вещи, которые сейчас выбрасываются, и, к сожалению, вывозятся только по одной банальной причине: нет экономики по отбору и сдаче на маленьком объёме. Сама перевозка и отбор более-менее экономически целесообразны только в местах приёма большого количества отходов. А я как раз говорю, что основная проблема не дать выбросить на утилизацию полезные фракции. Опять же, возвращаемся к дворникам. Я считаю, что анонсированный дефицит дворников (я читал разные цифры: от 5 до 16 тысяч человек) может решить этот вопрос. Ещё есть вопрос объёма. Бумага и пластик лёгкие, но вот объём… И это тоже проблема, которая дополняет стоимость вывозки.

Я смотрел цифры, согласно которым сейчас тарифы на вывоз бытового мусора — в среднем 5 тысяч рублей за тонну. При 2 миллионах 800 тысячах генерации – это 12 миллиардов рублей. Если мы в местах генерации заберём хотя бы треть того, что вывозится (треть — это минимальная цифра полезных фракций), то сэкономим 4-5 миллиардов рублей, которые могут существенно повлиять, в том числе, на тарифы, облегчить коммунальные платежи и в принципе сделать наше существование чуть разумнее.

Максим Морозов: Третья тема — QR-коды в общепите и торговле. Аргументы «за» и «против» примерно понятны. Как найти компромисс?

Александр Бобков: Классическая фраза: Мера — это дар богов. Персонально моё мнение – идея хорошая, рабочая, но есть этический момент в части того, насколько можно заставлять людей это делать? Наверное, нет, нельзя. Но ограничивать круг общения, я считаю, можно и нужно, поскольку человек подвергается риску. Поэтому мы справедливо запретили курить в ресторанах и в общественных местах, понимая, что курящие люди создают неудобства для некурящих. Но вы представьте себе, что люди-носители вируса не создают неудобства, а подвергают риску людей-не носителей вируса. И если QR-код действительный, правильно выдан, то он не просто существенно, он на порядки снижает вероятность передачи. Поэтому я «за» такого рода ограничения. Как это сделать так, чтобы был компромисс? Должны быть какие-то меры.

Рестораны, которые первыми объявили, что «у нас не курят» — потеряли какое-то количество посетителей, но приобрели других, которые приходили туда с детьми и говорили, что «здесь здорово». Номер, в котором запрещено курить, в гостиницах обычно более востребован. Я думаю, что нечто подобное может быть и в случае с QR-кодами.

Система (хороша она или плоха) характеризуется не ошибками. Она характеризуется реакцией на ошибку. Чем чаще и конструктивнее будут эти реакции, тем быстрее будут уменьшаться и ошибки, и их последствия. Надо организовывать площадки и пытаться оперативно подправлять какие-то вещи.

Максим Морозов: В данной теме важность диалога трудно переоценить. Александр, спасибо!

Александр Бобков: Не за что, спасибо вам, Максим!