«Матильда», продвижение российского кинематографа и фильм про Виктора Цоя

В Петербурге буквально только что завершился XXIX кинофестиваль «Послание к человеку». В этом году на конкурс было прислано более 1000 картин из почти 100 стран мира. Сами организаторы называют мероприятие генеральной репетицией перед масштабным юбилеем. Ведущий программы «МаксКульт» Максим Тихонов встретился с президентом фестиваля, режиссером Алексеем Учителем.

- Начать мне бы хотелось вот с чего: прошло два года с момента выхода вашей картины «Матильда», при этом отголоски истории с протестами со стороны депутатов и ряда общественных деятелей слышны до сих пор. Как вы оцениваете те события спустя время?

- Мне до сих пор не дают забыть, поскольку иногда происходят некие вызовы в определенные органы. У нас по-прежнему по запросам некоторых известных людей пытаются найти экономические недочеты. Это происходит. Недавно был суд в Псковской области, где судили людей, которые поджигали машины нашего адвоката, кидали бутылки с зажигательной смесью. Я не поехал, потому что понял - их там не осудят. Официально - никакого срока. У меня такое создалось ощущение, что к этому относятся, как к баловству людей, которые что-то сделали, но за что же их сажать… Может быть, я не прав, но считаю это категорически неправильным. Потому что это не хулиганство даже, это нечто большее. И оставлять это в маленьком по масштабам городке Псковской области… Поразительное для меня явление, но фильм широко шел по экранам всей нашей страны, но он до сих пор не показан по телевидению. Я никак не могу этого добиться. И объяснения этому нет. Потому что у меня есть все официальные документы, что фильм не запрещен. У нас еще сделана четырехсерийная версия «Матильды», она сильно отличается от фильма. Ничего там оскорбляющего никого нет. Почему надо обижать телезрителей? Их огромное количество, верующих и неверующих, которые не попали по разным причинам в кино и хотят смотреть это по телевидению. Я, конечно, еще живу этим всем... Действительно, этот фильм для меня, как живое существо, за которое переживаю, болею, как за что-то очень мне близкое, дорогое и буду это делать дальше.

- Я на что обратил внимание - летом сервис «Netflix» выпустил, в том числе и в России, сериал «Последние цари» о семье Романовых. У критиков сразу возникла масса вопросов к фактологии произведения, но никто из парламентариев не требует его запретить, не устраивает Крестных ходов и так далее. На ваш взгляд, отчего такая избирательность?

- Я пытался анализировать, что это такое. Вот бывают такие совпадения, что некий один человек, неважно, депутат это или еще кто-то, в силу собственного пиара или еще чего-то неожиданно выстреливает, это подхватывают. Плюс, мне кажется (я сам крещеный и верующий человек, не могу сказать, что фанатично, но, тем не менее, у меня есть свои принципы), когда некие церковные люди, которые пытаются нам всем, абсолютно всем, навязать какие-то вещи, буквально уже чуть ли не связанные с идеологией - это недопустимо. Да, высказываться могут все, ради бога. Любой сегодня может сказать: «Нет, это оскорбительно!». Я признаю. У каждого человека свои мозги, и каждый воспринимает по-своему. Но это не должно возводиться в ранг. Там более, если государство на немаленьком уровне не раз заявляло, что фильм никого и ничего не оскорбляет, и его должны посмотреть. Это не только «Матильда». Есть ряд спектаклей, книг, выставок и т.д. Это должно быть обсуждением. Есть только одно правило: если фильм или любое другое произведение нарушает законы нашего государства, тогда можно вести разговор о запрете. Но с нашей картиной, я имею в виду «Матильда», этого не случилось. И фильм, действительно, прошел широко по стране, хотя и без рекламной кампании по телевидению, что тоже отразилось в какой-то части. Но, тем не менее, это было широко, поэтому я не могу считать себя недовольным. Мало того, мне все говорят, вот тебе как повезло, негативная рекламная кампания - тоже кампания. Безусловно, это часть дало зрителей, но я бы этого не хотел. Мне кажется, картина заслуживает не того, чтобы смотрели как некий скандальный аспект.

- Еще одна тема, которую хотелось бы обсудить, это продвижение российских фильмов в кинопрокате. Как вы относитесь к инициативе Минкульта переносить премьеры западных картин, чтобы они не мешали отечественным собирать кассу?

- Кинотеатры процентов на 80 – частные, и приказать им никто не может. В России - да, если выходит кинофильм, который способен удивить российского зрителя, я имею в виду наш фильм, то сделать ему благоприятную обстановку - не вижу в этом ничего плохого. Какими средствами? Если голливудская премьера была уже запланирована - у них тоже свои расчеты и прочее - то это неправильно. В Министерстве культуры должны собираться продюсеры ведущие, пытаться договориться. Кстати, беда заключается не в том, что мы пытаемся отодвинуть голливудские премьеры. У нас уже столько выходит качественных картин, мы друг на друга наступаем, мы сами себя уничтожаем. С этим разобраться тоже непросто. Всегда идет непростая борьба, кто первый, кто второй. Все равно есть даты, которые наиболее успешны. Это все прекрасно знают. Это Новый год, конец апреля-начало мая, много выходных дней в октябре и в начале ноября. Эти периоды всегда наиболее насыщены премьерами. Кстати, в основном российскими. Посмотрите, что в последний Новый год творилось - это поразительно было, что не один фильм, а сразу три-четыре собирали огромные кассы. Я вообще сторонник того, что у зрителя должен быть выбор. А если забить все кинотеатры и все сеансы одним кино, то у тебя нет выхода. Пойти только на этот - это не совсем правильно. Но экономика кино – это еще, помимо художественной части таланта, в большей степени это индустрия. Проблема российского кино, несмотря на отдельные успехи довольно значительные, это все равно окупаемость фильмов, это крайне маленькие цифры. Поэтому идет попытка сдвигать-раздвигать. Мы должны попытаться доказать, что мы тоже можем нашего зрителя удержать в зале. И сделать так, чтобы он выходил и говорил: «Неплохо!»

-  Давайте поговорим о фестивале «Послание к человеку», президентом которого Вы являетесь. В следующем году он отметит тридцатилетие. С каким багажом вы подходите к этой дате.

- Фестивалю выделялись копейки, никаких спонсоров не было, мы могли привезти 2-3 человека. У фестиваля название было, но по существу его не было. Я потратил год жизни, чтобы реанимировать его. Это не преувеличение. Я вообще считаю, что всегда надо побеждать. Мне казалось, Петербург заслуживает крупного международного фестиваля, который не похож ни на что. Тем более, мы имеем теперь статус класса «А». Это, поверьте, не так просто. Каждый год уже в течение нескольких лет есть жюри ФИПРЕССИ. Не все фестивали удостаивали такой чести Международного жюри кинопрессы. Мы в хорошей форме. Плюс Алексей Медведев и Андрей Плахов и еще много интереснейших людей. Действительно, у нас отборочная комиссия работает круглый год. Такого нет нигде, по-моему, даже в Каннах. Действительно, затеяли огромную программу - Фестиваль по регионам. И будем это делать. И уже договорились с Псковской областью и еще рядом областей, где мы будем показывать. Планы грандиозные, но прежде всего сам Фестиваль. Не могу сказать, что у нас все сеансы заполняются до последнего человека. Но, конечно, за последние несколько лет зритель узнал о нас, пошел. И, самое главное, ему стало интересно. Помимо киноманов, которые есть, конечно, в Петербурге, мы привлекли очень большую часть, прежде всего молодежи. Ну а встречи, которые происходят - в прошлом году Соррентино, в позапрошлом Изабель Юппер. Это редкость, когда имеется возможность не показать, мол, выйдет человек на сцену и скажет несколько слов, а пообщаться и с прессой, и со студентами, и мастер-классы провести. Это дорогого стоит.

Я могу рассказать мой любимый случай. Мы каждый год на Дворцовой площади делаем маленький концерт. И был «СимфоЦой», когда симфонический оркестр исполнял песни Цоя. И со мной сидел Пауло Соррентино. Он понятия не имел, кто такой Цой. И он минут через 10 говорит: «А кто это написал?» Я говорю: «Это очень известный рок-певец в России». И когда закончился, он мне сказал: «А нельзя мне дать диск с его музыкой?» Я был настолько поражен! Он понятия не имел, что я собираюсь снимать, и что это спецмероприятие… Он абсолютно искренне этим заинтересовался, что мне было приятно и любопытно. С каждым годом популярность Цоя растет, это для меня поразительный факт. Отчасти поэтому я делаю картину. Я делаю не биографический фильм, а историю, которая случилась сразу после его гибели.

- Вы плавно подвели к теме, которую мне также хотелось обсудить. Почему вы все-таки решили снимать фильм «Цой», но без Цоя? Насколько я знаю, Вы были лично знакомы с певцом.

- Я был знаком, потому что я снимал картины про рок. А когда он погиб, еще и фильм «Последний герой». Я, когда случилась авария, был там и поговорил с водителем «Икаруса», в который врезалась машина «Москвич». С той поры этот человек у меня не выходил из головы. Водитель - он не должен был по той дороге ехать. Случайно заехал в магазин за тортиком. И вот так, неожиданно, изменилась вся его жизнь. История как раз этого водителя мне очень интересна.

- Сам фильм может претендовать на некую историческую достоверность, правильно?

- Все герои в чем-то совпадают, но в основном это вымышленные, конечно, герои, вымышленные ситуации. Это наша версия того, как могло это произойти. Этот фильм - не документ, это притча о человеке сверхпопулярном, который в наших мозгах сидит до сих пор. Причем, даже маленьких детей. Это мне любопытно. Этот феномен. Это ни в коем случае не фильм, где стоит гроб с телом Цоя... Абсолютно не в этом дело. А вот почему мы до сих пор не можем его забыть? Потому что есть великие и не только музыканты, которые умирали, и быстро о них забывали. Здесь этого нет.

- Такой отвлечённый вопрос: есть мнение, что Виктор Цой был агентом ЦРУ, и все, что с ним произошло так или иначе связано с его тайной работой. Как вам такая версия?

- Я думаю, что это полная чушь. Потому что этого не может быть. Во-первых, хочу сказать, я не был его другом. Мы общались, безусловно, корректно, вежливо. Это он дал мне пропуск в мир рок-музыкантов. Когда начал снимать рок, я не был в этой тусовке. Я знал Гребенщикова, но все остальные на меня посматривали не то что с недоверием, но… И я как раз Цою предложил. Я говорю: «Давай, мы встанем в кочегарке, когда ты будешь дежурить - я, оператор и звукооператор. И простоим так. Я ни одного вопроса тебе не задам, просто поснимаю. Сутки, сколько ты будешь дежурить. А потом покажем. Не понравится – до свидания. Так и сделали. И вот все кадры кочегарки, которые показывают до сих пор - это снятые как раз в те сутки. И пришел он вместе с группой «Кино» на студию. Они все в черном, все мрачные, молчаливые. Сели в зал, посмотрели. Никакого выражения, ни плохо, ни хорошо. Так же вышли. Я говорю: «Виктор, ну как?» - «Нормально». Это «нормально» дало мне пропуск ко всем остальным. Сейчас идут съемки. Мы снимали и в Латвии, и в Псковской области. И кстати, очень активно нам помогало руководство этих областей, я крайне удивлен. Настолько любят Цоя, что, действительно, помогают. Это будет совместное производство с Латвией, и сейчас большой блок в Петербурге. Горжусь актерским составом, которым мне удалось собрать. Главную роль водителя будет играть Женя Цыганов, который дебютировал в «Прогулке». Будет молодая актриса, это ее первая роль в кино, Надя Калиганова с чеховского МХАТа. Мне кажется, очень талантливая девочка. Марьяна Спивак, известная по фильму Звягинцева «Нелюбовь». И Игорь Верник, который неожиданно, мне кажется, исполнит роль продюсера. Удивит кое-кого в хорошем смысле. Паулина Андреева… Так что мне очень интересно работать. Я сторонник того, что надо не играть, а существовать. Я очень люблю, когда актеры своей сутью совпадают с тем, что написано в сценарии.