Александр Зимин: что не так с деприватизацией

Какими особенностями характеризуется правовая база по деприватизации? С чем связаны проблемы, возникающие при рассмотрении судами такого рода споров? И какие выводы о состоянии судебной системы можно сделать, учитывая выносимые решения? Об актуальных вопросах деприватизации — в продолжении беседы шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с адвокатом, кандидатом юридических наук Александром Зиминым.

Александр Зимин: 1 июля 1992 года президент России Борис Николаевич Ельцин издаёт (сейчас уже трагически известный) указ №721 по деприватизационным делам. Он утверждает положение о коммерциализации государственных предприятий путём их преобразования в акционерное общество открытого типа. В этом положении есть пункт седьмой, который предусматривает, что Госкомимущество может само принимать решение о приватизации тех предприятий, которые по государственной программе могут приватизироваться только по решению правительства. Однако если Госкомимущество приняло такое решение, о нём необходимо доложить в правительство. Если правительство против, то в течение десяти дней издаётся распоряжение о запрете приватизации, предположим, завода, решение о приватизации которого принял Анатолий Борисович Чубайс.

Максим Морозов: Глава Госкомимущества.

Александр Зимин: Именно. Это принципиально важно. Указ №721 создал совершенно другую практику принятия решений о приватизации, отличную от предусмотренной пунктами 2.2 и 2.3 государственной программы приватизации.

По сути, указ президента разрешил Госкомимуществу принимать решение о приватизации любого федерального предприятия. Остаётся вопрос о том, доложил ли глава Госкомимущества России Чубайс в правительство или нет.

Максим Морозов: И вопрос о том, кто проконтролирует эти суперполномочия.

Александр Зимин: Это, во-первых. Во-вторых, в тексте указа №721 не были предусмотрены последствия за несообщение в правительство. Здесь и начинается деприватизация, к которой мы вернёмся более подробно. Однако №721 — это не исчерпывающий перечень документов, которые нужно учесть. 16 ноября 1992 года был издан указ №1392. Это указ президента России, которым закреплено положение о приватизации на базе холдинговых компаний. То есть, когда крупное государственное предприятие является материнской организацией, вокруг которой создаётся группа дочерних организаций.

Максим Морозов: Хотя понятие холдинга так и не ввели в законодательство.

Александр Зимин: Дело в том, что это положение действует до сих пор. Опять-таки к тезису о стабильности нашей нормативно-правовой базы. Перед тем, как мы сделаем о ней общий вывод, отметим, что указом президента России от 24 декабря 1993 за №2284 государственная программа приватизации была утверждена бессрочно. Эта дата выбрана не случайно.

Ошибочно говорить о том, что Конституция России 1993 года вступила в силу 12 декабря. В тот день проводился всенародный референдум по поводу её принятия: Конституция же вступала в силу со дня опубликования официальных результатов этого референдума. Они опубликованы в «Российской газете», в номере 237, за 25 декабря 1993 года. Поэтому действующая Конституция принята 12 декабря, но вступила в силу 25 декабря 1993 года.

Максим Морозов: Соответственно, до этого действовала Конституция РСФСР.

Александр Зимин: Да. Но поскольку мы расстреляли парламент и разогнали Совет народных депутатов, я бы сказал, в период лёгкой хунты Ельциным был издан указ о том, что до образования Федерального собрания в соответствии с принятой Конституцией его указы имеют силу федеральных законов. А поскольку Конституция 1993 года порождала неопределённость относительно того, кто должен принимать решение о порядке приватизации, решили не рисковать. Поэтому 24 декабря 1993 года появилась государственная программа приватизации.

В период, когда председателем Госкомимущества был Анатолий Борисович Чубайс, в стране существовали две системы регулирования процесса приватизации. Первая основана на Законе о приватизации и предусмотрена этим законом в государственной программе приватизации, утверждённой Верховным Советом. А вторая, параллельная, система — на указах Ельцина №341, №66, №721, №1392.

Максим Морозов: И без слова «государственная».

Александр Зимин: Она создала другую систему принятия решения о приватизации крупнейших и крупных государственных предприятий. Указ №721 от 1 июля 1992 года вообще предписывал принять решение о приватизации всех крупнейших и крупных предприятий России до 1 ноября 1992 года. Поэтому Госкомимущество наделили такими полномочиями: чтобы успеть всё распродать как можно быстрее. Я напомню, что в 1992 году у бюджета не было никаких валютных доходов. Цены на нефть были бросовые, газом мы ещё не торговали так, как в более поздние периоды. Поэтому доходы от приватизации рассматривались как один из главных источников пополнения бюджета. Потому что в 1992 году уже были такие налоги, что их никто не платил.

Кстати, «донастройка» налоговой системы, произведённая летом 2024 года, приведёт ровно к тому же, что происходило, начиная с 1992 года: никто не будет платить налоги.

Максим Морозов: Проблема собираемости.

Александр Зимин: «Упрощёнку», например, убили. Но эту тему рассмотрим отдельно. Мы назвали проблему по имени: были созданы две параллельные, конкурирующие друг с другом системы правового регулирования приватизации в стране. Но это только половина проблемы. Вторая половина заключается в том, что как только рассматривается спор, результаты которого прекращают право собственности, необходимо оценивать определённость закона, на основании которого эта собственность возникла. И оценивать, исходя из уровня правосознания, который существовал на момент возникновения собственности в соответствии с упомянутым законом.

Максим Морозов: Тогда вопрос: когда параллельно существуют два альтернативных режима, на основании чего выбирает Генпрокуратура либо указы президента, либо постановления Верховного Совета?

Александр Зимин: В делах о деприватизации торжествует Верховный Совет. То, чего мы не видели в 1992-1994 годах. Оказывается, в Конституции РСФСР указы Ельцина не имели никакого значения. Добросовестный приобретатель государственного имущества должен был руководствоваться постановлениями Верховного Совета. Может возникнуть вопрос, из чего выводится правило необходимости того, чтобы закон был определённым. Это правило закреплено в Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года. Я говорю не о том, что она прекратила действовать для России, я говорю о том, что она вступила в силу для России с 5 мая 1998 года. То есть тогда, когда все одиозные сделки по приватизации уже состоялись. Однако действовал Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, в котором СССР участвовал с 16 октября 1973 года. Следовательно, Россия как государство-правопродолжатель СССР, никогда не прекращала своего участия в этом международном пакте. Международный пакт о гражданских и политических правах содержит те же нормы, что и Конвенция о защите прав человека и основных свобод. А именно пункт первый статьи 14, который при разрешении спора об объёме гражданских прав и обязанностей предполагает исследовать вопрос определённости закона. Про определённость мы уже сказали. Теперь скажем об уровне правосознания: советский человек безусловно доверял государству.

Максим Морозов: Только в лице кого?

Александр Зимин:

Всё, что было написано в газете «Правда» или «За Родину», было истиной в последней инстанции. Теперь, по завершении первой четверти XXI века, нас, людей, вышедших из СССР, упрекают в том, что мы должны были усомниться в законности указов Ельцина и встать на сторону нормативно-правовых актов, принятых Верховным Советом. Что вы вообще от нас хотите? Это просто невозможно!

Проблема в том, что когда суды рассматривают деприватизационные иски об истребовании в пользу Российской Федерации из незаконного владения, об оспаривании приватизационной сделки, о признании права собственности — их последствием является прекращение права собственности ответчика. Так вступите в обсуждение вопроса. Почему ответчик должен был обладать высшим юридическим образованием и желательно опытом работы в какой-нибудь комиссии Верховного Совета по конституционному надзору, чтобы прийти к обоснованному выводу о том, что указы Ельцина противоречат постановлениям Верховного Совета и закону России о приватизации в целом, из-за чего от приватизации в соответствии с этими указами нужно воздержаться? Потому что спустя 30 лет у тебя с лицевого счёта спишут акции по иску Генеральной прокуратуры.

Максим Морозов: Когда предъявляются иски?

Александр Зимин: Иски предъявляются тогда, когда нет решения о приватизации, принятого надлежащим субъектом. То есть тогда, когда вместо правительства Российской Федерации решение о приватизации принял Чубайс, либо тогда, когда решение о приватизации принимали региональные органы по управлению имуществом, входившие в систему исполнительной власти субъектов России. Правда, они действовали как агенты Госкомимущества, поэтому считать, что решение было принято региональным органом нельзя. В этих случаях прокуратура выходит с подобным иском. В качестве основания требований она приводит, например, что надлежащий субъект не принял решение о приватизации, имущество выбыло против воли собственника и теперь это имущество не найти. Это же объём движимых и недвижимых вещей, переданных по акту.

Допустим, недвижимость осталась, а пойдите найдите движимые вещи. Но они считают, что все движимые и недвижимые вещи преобразовались в акции. Поэтому отдайте нам акции по этому виндикационному иску, который мы не случайно называем «эрзац-виндикационным».

Максим Морозов: Их стоимость с того времени изменилась. И вообще сколько инвестиционных денег было вложено в развитие предприятий за этот период.

Александр Зимин: А ты не воруй! Это к вопросу об инвестиционном климате. Хороший, тёплый климат.

Максим Морозов: Комфортный!

Александр Зимин: Всё колосится. В этом иске есть пять проблем, которые выражают смысл и содержание головной боли, называемой деприватизация. Первая — это средства правовой защиты. Что такое виндикация? С её помощью защищается право собственности на индивидуально-определённое имущество, которое находилось в собственности истца до момента выбытия в незаконное владение ответчиков. Теперь уточним, что в рамках приватизационной сделки передавали имущественный комплекс, в котором не было никаких акций. Поэтому, если вы хотите классическую виндикацию, предъявляйте требования о возвращении тех движимых вещей, которые передали в 1994-1995 годах. Если найдёте их. Если вы хоть раз видели план приватизации, то вы знаете, что в нём нет даже намёка на индивидуально-определённые признаки переданных объектов движимого имущества. Этот документ, как правило, не содержит подобной информации. Докажите по этому плану, что вы передали индивидуально-определённые вещи, что они находятся во владении ответчика и могут быть истребованы обратно в федеральную собственность.

Максим Морозов: Главное, что они не нужны самой федеральной собственности.

Александр Зимин: Точно.

Максим Морозов: Никому не нужны пятидесятилетние трактора.

Александр Зимин: Да! А вот акции и корпоративный контроль очень нужны.

Поэтому Генеральная прокуратура говорит, да, я не могу найти имущественный комплекс, который передали по приватизационной программе. Но, уважаемый суд, это не беда: он же преобразовался в акции! Понимаете, в чём разница между виндикацией и конфискацией? Виндикация истребует то, что было у истца и обладает индивидуально-определёнными признаками. А конфискуется всё то, что ты не можешь найти, но это во что-то конвертировалось. Это преобразованное можно конфисковать.

Тем не менее, поскольку заявлено как бы виндикационное требование, нужно и как бы доказывать обстоятельства.

Максим Морозов: Соглашаясь.

Александр Зимин: Да. Суды говорят, ладно, 301, 302, 303 статьи ГК. А потом шёпотом, а я не знаю, что применять. Ведь такого требования в статье 12 Гражданского кодекса нет. И раз уж у нас эрзац-виндикация, мы должны рассмотреть вопрос, выбыло ли имущество по воле собственника или нет. Тут начинается торжество Верховного Совета! Суды пишут: как вы вообще могли участвовать в сделке приватизации, когда решение о приватизации государственного предприятия принимало Госкомимущество России, а в соответствии с государственной программой приватизации решение должно было принимать Правительство (Совет министров Российской Федерации). И вы, уважаемый ответчик, не ссылайтесь на указ №721! Что написано в пункте седьмом положения о коммерциализации, утверждённом указом от 1 июля 1992 года №727? Что Чубайс должен доложить о принятом решении в Правительство. А Чубайс не доложил.

Максим Морозов: Как глава Госкомимущества.

Александр Зимин: Да. Поэтому решение принято ненадлежащим субъектом. Это кошмар и катастрофа! Уважаемые суды, вы вообще о чём пишите?

У нас Госкомимущество России по закону о приватизации от 3 июля 1991 года является органом общей компетенции. Вы серьёзно утверждаете, что если Чубайс принимает решение о приватизации тех предприятий, решение о приватизации которых может принять только Правительство России, но при этом действует в соответствии с указом Ельцина от 1 июля 1992 года №721, то имущество выбыло против воли собственника?

Ещё трагичнее, когда решение осмелились принять несчастные региональные органы по управлению имуществом. Которые утвердили план приватизации нефтяных компаний, которые, с точки зрения приложения номер 1 постановления Верховного Совета от 27 декабря 1991 года, могли находиться только в федеральной собственности. В этих случаях суды не считают, что решение было принято Госкомимуществом России, от имени которого действовал региональный орган управления имуществом. Это всё-таки принято региональным органом относительно имущества, которое относится к федеральному уровню собственности. Региональный орган не мог принимать никаких решений о приватизации этого имущества.

Максим Морозов: То есть они не считают управление, подразделение Госкомимущества в субъекте Федерации представителем Госкомимущества?

Александр Зимин: Их не было.

Все территориальные органы, как, например, петербургский КУГИ, были агентами Госкомимущества. КУГИ выполнял функции по управлению петербургским имуществом и одновременно представлял Федерацию по соответствующему приказу Госкомимущества.

А этот приказ вообще можно выбросить. Суды говорят, что имущество выбыло против воли собственника. И я понимаю суды, потому что если стоит задача удовлетворить иск прокуратуры любыми средствами, то, конечно, если имущество выбыло по воле собственника, то даже эрзац-виндикационный иск удовлетворить нельзя. А если против воли собственника, то его можно истребовать даже у добросовестного приобретателя. Это тоже важно.

Максим Морозов: Конвертировав в акции.

Александр Зимин: Да. Следующая, третья, проблема — это исковая давность. Останавливаясь на ней, мы ещё раз убедительно обосновываем, что…

Максим Морозов: …это преступление без срока давности.

Александр Зимин: Точно. Смешно, потому что прошло 30 лет!

Исчисление давности по виндикационным искам происходит с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о том, что имущество выбыло. Так оно узнало в тот же самый момент, это же сама Российская Федерация!

Госкомимущество приняло решение о приватизации. В какой момент Российская Федерация узнала о принятом решении?

Максим Морозов: В момент принятия решения.

Александр Зимин: Правильный ответ. Но неправильный с точки зрения российских судей. Они просят прекратить ссылаться на это. Зачем ты ставишь нас в неудобное положение, мы уже всё написали. Четвёртая проблема — это проблема добросовестности ответчиков. Какая система аргументации приводится для доказательства их недобросовестности. Представим: есть «Шинная фабрика №2 имени революционера Бабаева». Решение о приватизации может принять только правительство (Совет министров Российской Федерации). А решение принимает Госкомимущество России. На этой фабрике работает вахтёр Иван Васильевич Потапкин. Как член трудового коллектива он имеет право получить по закрытой подписке до 30% акций вновь созданного в процессе приватизации АООТ, заплатив за это своим приватизационным чеком, он же ваучер.

Суд же пишет, что Иван Васильевич Потапкин должен был осознавать, что приватизация начата по решению ненадлежащего субъекта, и что весь ваш план приватизации не имеет никакого правового значения.

Максим Морозов: И вообще вы в схеме.

Александр Зимин: Да, правильно. И вы должны были пропить свой ваучер, а не вкладывать его в акции АООТ, которое возникло на базе шинной фабрики.

Максим Морозов: Не проявил добросовестную осмотрительность.

Александр Зимин: Система претензий к ответчикам за рамками любого здравого смысла и понимания человечности. Кого вы упрекаете в том, что не были вскрыты противоречия между актами Верховным Советом и указами президента России? Простых, рядовых людей, которые верили всему, что написано в газете, а в указе президента тем более.

И последняя, пятая проблема: когда речь идёт о прекращении права собственности в отношении актива, который никогда не находился в федеральной собственности. Когда акции вновь созданной организации числились на лицевых счетах Российской Федерации в системе учёта прав на ценные бумаги? Никогда.

Максим Морозов: Были переданы движимые и недвижимые объекты гражданского оборота.

Александр Зимин: Вот их и истребуйте. Если вы считаете, что они преобразованы в акции и предлагаете их отобрать, то речь идёт о конфискации. Тогда где то правонарушение, последствием которого является конфискация? Тема с деприватизацией поднимает более широкую, важную тему: тему независимой и самостоятельной судебной власти, которая не мыслит себя таковой в Российской Федерации.