В Смольном нашли решение проблемы граффити на стенах домов

«Со щитом, а, может быть, на щите». В Смольном заявили, что решили проблему граффити на уличных домах. Специальные уличные конструкции для художников должны разместить по всему городу – какие-то из установок будут временными, другие - оставят на постоянной основе. Проект находится в стадии разработки, сообщил в своей колонке на сайте «Делового Петербурга» глава комитета по градостроительству и архитектуре Владимир Григорьев.

Шансы, что идея воплотится в том виде, в каком ее задумали чиновники – у города есть, считают некоторые эксперты. Своеобразные «билборды» могут быть востребованы как площадки для граффитистов. Если город предоставит удачные локации, а творцов не отпугнут цензурой. Однако сам формат граффити предполагает максимальное погружение в городскую среду – и интерес художников к фасадам зданий не угаснет. Наверняка, не останутся в стороне и вандалы. Гораздо более удачным самим авторам кажется пример многих городов мира, где под уличную роспись сперва отдали заброшенные здания, а позже – муниципальные и технические постройки, а за ними офисные комплексы и жилые дома. И как показала иностранная практика, согласование с жильцами и управдомами можно наладить на взаимовыгодных условиях.

Основатель стрит-арт проекта HoodGraff Артем Бурж Были площадки реализованы на заброшках, с чего и началось, например, в Милане и в той же Барселоне, потом это все переместилось в центр, и все объекты, которые не представляли культурной ценности, были отданы просто на растерзание художникам. Они стали мощными площадками для стритвеар шопов, для различных стритфудов и арт-пространств. Таких полно и в Miami Wynwood, и в Los Angeles на Belltown есть очень неплохие, на Melrose Avenue. Все коммерческие организации отдали свои стены (подавляющее большинство из них), отдали свои форматы под творения художников. В Милане город некоторые исторические здания отдает. В Германии даже вообще на государственном уровне отдают исторические здания под реставрацию художникам, потому что, может быть, просто кто-то не хочет реставрировать или, может, нет бюджета, и тогда производится оценка ценности этого строения. То есть это какие-то постройки или, может быть, какие-то разваленные конюшни. В Петербурге этого масса.

В тексте глава КГА называет граффити самовольными по своей сути росписями аэрозольными красками, в большинстве случаев сомнительного содержания. Несмываемые компоненты образуют пленку, из-за чего в отделке здания копится конденсат. Все это разрушает фасады, а дальше хуже – появляются плесень и грибок, которые вредят здоровье жильцов. Потом приходят жилищники, которые рисуют известные всем «заплатки» в попытке спрятать чужое творчество.

Арт-сообщества и сочувствующие на этот счет высказывались неоднократно. Во-первых, закрашивать всё подряд и не следует. Во-вторых, новые конструкции – это лучше чем их отсутствие. Но и не выход.

Координатор арт-группы «Явь» Анастасия Владычкина На этих конструкциях как минимум художники смогут учиться рисовать и тренировать свои техники. Сейчас этого делать негде, кроме как в заброшенных зданиях. Проблему все-таки постоянно вспыхивающих конфликтов из-за уничтоженного стрит-арта это не решит, потому что стрит-артисты как рисовали там, где хотят, они  будут там рисовать. То есть они придут на этих конструкциях поучатся рисовать, оттренируют технику, а потом пойдут рисовать там, где они хотят. Эту проблему может решить только согласование постфактум, то есть, например, если работа несет какую-то художественную ценность, не портит архитектурный облик города, расположена не на историческом здании, то должна быть процедура согласования постфактум.

Ровно год назад мэрия Москвы запретила рисовать на стенах домов граффити в рекламных целях. Как было сказано в постановлении, все художественные сюжеты «могут, а значит должны «быть связаны с популяризацией выдающихся личностей, исторических событий, науки, спорта и искусства». Как говорят многие художники обеих столиц, лучше от такого культпросвета никому не стало. Классных и одобренных бизнесом и жителями проектов не осталось. А несогласованные и не всегда удачные рисунки – и ныне там.