О судебной реформе в России

Декан Юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС Сергей Цыпляев и директор Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия Ярослав Жолобов обсуждают основные подходы к реформированию.

Сергей Цыпляев: В последнее время в связи с многими дискуссионными приговорами, начинает возникать идея, а давайте судебную систему переделаем. Как показывает наша революционная практика, как только наступают сложности, мы начинаем предлагать все выбирать. Например, в 17-м году, первым делом, решили выбирать командиров, после чего армия стала недееспособной. И здесь есть интересный момент, начинаются разговоры: «Давайте, мы начнем судей выбирать». Это идет от непонимания особой природы судебной власти, связанной с тем, что если исполнительная и законодательная власть ориентированы на настроение, желание и чаянья избирателей, и они служат избирателю, то особенность судебной системы заключается в том, что судья служит исключительно закону. И он не должен думать, что скажут по этому поводу граждане: нравится им приговор, не нравится. Может, преступник настолько обаятельный, что все в него влюблены, а этот отвратительный человек, на него еще не собрано достаточное количество доказательств, и судья должен будет его оправдать независимо от того, как к этому отнесутся граждане. Он не должен думать о завтрашних выборах, вынося приговор. Только о законе. Ярослав Борисович, как Вы считаете, что в этой части ожидать? Что делать?

Ярослав Жолобов: Сергей Алексеевич, в 2016 году состоялся IX съезд судей, на котором были определены основные направления развития федеральной целевой программы «Развитие судебной системы в Российской Федерации». В одной из них это было, конечно же, рассмотрение вопроса эффективности правосудия. А что такое эффективность правосудия? Это о том, что граждане, которые спорят между собой, могут в определенные сроки, достаточно разумные, с определенными финансовыми затратами получить разрешение того или иного спора. И на это направлена вся система обеспечения доступа к правосудию в упрощенном порядке. Что касается основных направлений, то был поднят вопрос о судоустройстве. В связи с чем была разработана программа о внедрении кассационных и апелляционных судов, разделить их, не связывая территориально с определенными субъектами. Разделить на округа, которые не совпадали бы с другим административным управлением. Первого октября эти суды начинают действовать. И вопрос становится так: давайте посмотрим, как это будет работать. Давайте, отрегулируем эту систему. Поскольку о том, что возникают вопросы по конкретному делу, по конкретному решению, по конкретному приговору, это частный вопрос и здесь нужно смотреть, а как дальше? Есть же возможность обжалования, есть возможность рассмотрения в соответствующей апелляционной, кассационной инстанции, ну и, соответственно, в Верховном суде. Что касается выборности судей, я также Вас полностью поддерживаю, потому что это вызывает определенные сомнения, нужно смотреть на другие страны, как развивается система там. Мы общались с председателем Верховного суда Нидерландов и спросили по выборности. Они сказали, для нас это удивление. Дело в том, что вы обратите внимание, как приходят на выборы. И в нашей стране и у вас, активность населения. Пример можно привести простой, сейчас по судоустройству и процессуальному направлению было определено, что районные суды могут рассматривать дела с участием присяжных. И какая основная проблема? Набор присяжных. И она носит и экономический, и мотивировочный характер. И это ведь обязанность гражданина.

Сергей Цыпляев: Мы далеки от греков, у которых каждый считал, что должен управлять государством, а кто этим не занимается, это недостойный человек, просто обыватель. И состав присяжных судов – это 201, 301, 501 человек для рассмотрения дела. Они реально в этом участвовали.

Из материалов дела:
«Мы намерены создать «черный список» решений российских судей. Будет создана специальная экспертная группа, которая будет оценивать судейские решения», - написал Борис Титов. «Надо бороться за выборность судей. Мы не раз предлагали Верховному суду списки квалифицированных адвокатов, прокуроров, тех, кто прошел большую правовую школу, а не просто секретарей, которые носят бумажки в судах», - резюмировал бизнес-омбудсмен.

Сергей Цыпляев: Идея уйти от территориальной привязки, идея уйти вообще от влияния региональных структур, она всегда доминировала в Конституции по судебной власти. Было опасение, что законодательство развалится на казанское, петербургское, московское… И по существу в федеративном государстве у нас построена унитарная система судов. Для большинства людей это открытие, что наш районный суд – это федеральный суд, и что городской петербургский суд, и что судьи назначены президентом, и деньги из федерального бюджета. А субъекты назначают лишь мировых судей. И больше ничего. И это движение в сторону унитарного государства в части судебной системы. Но, если мы ставим, как далекую цель, построение федерализма, мы писали на знаменах, что Россия – это федерация, то в социальных странах делаются разные источники судебной власти, чтобы обеспечить большую независимость. Федеральные судьи – это вопрос федерации, а, например, Петербургский городской, районные суды, это все определялось бы на местном уровне, местными законодателями и местным губернатором. В некоторых ситуациях они бы вступали в достаточно серьезные дискуссии между центром и регионами. Иногда на этом противостоянии обеспечивается независимость. Вот здесь вопрос, в какую сторону кран повернуть больше – в сторону унитарности судебной системы или в сторону ее федеративного устройства.

Ярослав Жолобов: У нас есть два примера таких. Это Соединенные Штаты Америки, где есть суды штатов и федеральные суды. Я приведу в пример Германию. 16 земель федеративных, но там в основе федеральная структура судебной власти. И она централизована. Есть также Конституционный Суд, как у нас непосредственно, не то что бы лучше. Здесь нужно учитывать, что потребности субъектов, например, на Дальнем Востоке они отличаются. И пример спора в судебных органах может быть другой.

Сергей Цыпляев: Надо сказать, что федеративное устройство такое свободное, как в Америке, это очень далекая цель. Нам бы до германского уровня дотянуться, имея достаточно централизованную систему. Несмотря на все усилия по сохранению единого поля, у нас это не получается. Вспомним историю, что ни один журналист в Москве не мог выиграть у Ю.М. Лужкова, бывшего мэра. И я думаю, что довольно тяжело сегодня судиться в Чечне. Если у вас есть какие-то тяжбы с местными властями или местными людьми. Хотя опять же подчеркну, все судьи там федеральные, назначены президентом. Борьба за сохранение единого поля, единого подхода, независимо от территориальных наших разделений, остается достаточно острой в стране. Все-таки судьям обеспечиваем всяческую независимость, формально, но с другой стороны люди, которые живут в обществе, у которых есть друзья, знакомые, часто мужья прокуроры или адвокаты, близкие родственники, которые тоже в этой системе. Приходят, говорят: «Ну, слушай, как же так, мы тут работали…Мы понимаем, что он преступник, но доказательство немножко не складывается. Но ты уж прими правильное решение». И это социальное давление, окружение юридического сообщества и политического противостоять крайне тяжело, когда все говорят: «Слушай, да ты чего?» А он говорит: «Я знаю, что по закону не правильно, надо так судить и я буду так судить». И это колоссальное испытание на прочность человеческого материала. И вот здесь мы упираемся еще в еще одну проблему, которая у нас есть. Нам нужны независимые самостоятельные люди, которые будут стоять у нас в законе, не взирая ни на что. И вот это очень сложная вещь.

Из материалов дела:
«За последние пять лет к дисциплинарной ответственности привлечены более 1,5 тысяч российских судей, полномочия 125 были прекращены. Такую статистику, выступая в Совете Федерации, привёл председатель Верхового суда Вячеслав Лебедев».

Ярослав Жолобов: Этические нормы кандидатов в суде достаточно высоки. На сегодняшний момент определена дисциплинарная ответственность судей, в том числе, до прекращения его полномочий. И хотел бы вернуться к тому аспекту проблем с мировыми судьями, которые выбирались на определенный срок. Сейчас больший срок сделали. Есть вопросы злоупотребления со стороны определенной категории граждан. Приведу простой пример. Добросовестный мировой судья, водители, которые в состоянии алкогольного опьянения совершают дорожно-транспортное происшествие, либо нарушает правила дорожного движения, находясь в таком состоянии, лишает их водительских прав. Те, естественно, не довольны, поскольку лишаются на определенное время, группируются, и делают лобби в законодательных учреждениях для того, чтобы при выборах вновь этого судьи, ему каким-то образом помешать. Спасибо депутатскому корпусу, поскольку он более внимательно относился к этим вопросам, и большинство наших мировых судей были переназначены. Но такие вопросы возникают.

Сергей Цыпляев: Это то, что мы говорили, что судья выбирается не зависимо от мнения граждан, а не от закона. И тогда он вынужден, если это выборный человек, то принимать во внимание их взгляд на его деятельность.

Ярослав Жолобов: Сейчас как раз надежда на реформу в плане судоустройства. Поскольку, как вы привели пример, в Чеченской республике суд, в другой – суд. Но уже апелляционные инстанции находится не в Чеченской республике, а находится в другом регионе. И она будет рассматривать, не исходя из практики Чеченской республики или Краснодарского края, она уже будет исходить из общих требований федеральных законов. Нужно на эту практику посмотреть, как будет здесь меняться отношение ситуация. Санкт-Петербургу, конечно, повезло, у нас одновременно и кассационная и апелляционная инстанции начинают действовать с 1 октября. Но на большой обширный круг по Северо-Западу. Не только по Северо-западу, я бы назвал и северную часть Сибири, и Центральную часть, включая Воронеж и другие города.

Сергей Цыпляев: Еще одна тема устройства, которая возникает, постоянно возникает сточки зрения независимости судей и с точки зрения нашей истории – это роль председателя. Тут тоже начинаются идеи, давайте запускать выборность председателей. А каждый раз выборность означает, запускаем политический процесс, т.е. он тоже должен ходить, получать подписи судей, кто его поддержит, кто против…

У нас традиционно, конечно, не понимается роль руководителя, председателя, первого лица коллегиальных органов. А в судебной власти это вообще особая ситуация, поскольку решение принимает не председатель, и даже очень часто не сообщество в целом. Судья принимает решение единолично. То есть фактически носителем судебной власти в равной мере является каждый судья. И председатель должен был бы быть просто организатором процесса, первым среди равных, в какой-то степени авторитетом. У нас это практически в любом месте, будь то председателем законодательного собрания, будь то председателем суда, начинает себя вести, что это царь и бог, и воинский начальник. И вот возможно идеи-то должны заключаться в том, что не заниматься выборностью председателя. А реализовать там ограниченность пребывания в должности, и чтобы функции председателя выполнял судья по старшинству, по очереди. Чтобы не было вопроса, что мы должны определить, а кто это будет. Тем более, что греки, которые панически боялись тирании, у них председатель комитета, который осуществлял эту работу в течение определенного времени, имел полномочия сроком один день. Каждый день менялся председатель комитета пятидесяти, который организовывал работу совета пятисот.

Ярослав Жолобов: Здесь две есть коллизии. Дело в том, что делая выборность председателя, мы ставим в ранг то, что председатель становится также зависим от органов государственной власти. Потому что когда идет переназначение, согласование происходит со многими структурами: прокуратура, ФСБ, другими, представляются данные. И после этого рассматриваются вопросы по налогам, по семейным... Сейчас достаточно жесткие требования по поводу того, что супруг прокурор или адвокат… У меня сомнения вызывает, что человек пройдет на должность судьи или председателя суда с учетом современной практики. И на самом деле, если посмотреть сейчас полномочия, которые определены, ведь роль руководителя, председателя, она иная, чем у других органов. Там первое – это обеспечение независимости работы суда и конкретного судьи, то есть председатель суда должен обеспечить вот эту независимость.

Из материалов дела:
«Вячеслав Лебедев считает укрепление гарантий независимости деятельности судов одним из главных достижений судебной реформы в России. По мнению председателя Верхового суда, лучше российской модели «в мире нигде нет и она самая эффективная». Кроме того, по статистике Совета Европы, Россия находится на первом месте по соблюдению разумных сроков рассмотрения дел».

Ярослав Жолобов: Есть такая иллюзия, что председатель суда вмешивается в каждое дело. Поскольку я сам проработал председателем суда десять лет, такого не было. Мне даже сложно было вмешаться в деятельность судьи по одной простой причине, что я сам рассматривал дела, и было некогда. На сегодняшний момент коллизия заключается еще в следующем: на председателя возложены и процессуальные полномочия. Рассмотрение обращений граждан по ускорению судебного заселения. И в течение 5 дней председатель должен рассмотреть. И были такие периоды, когда я занимался не рассмотрением дела, хотя я, как судья, должен был рассмотреть, а занимался рассмотрением заявлений об ускорении одного или другого процесса. Причем иногда даже не обоснованно, потому что даже еще процесс не начался, он назначен через 14 дней. Человек уже обращается: «Прошу ускорить судебное заседание…» И председатель должен вынести мотивированное определение. Оказывается, процессуальных вопросов у председателя достаточно много. Например, определение нагрузки среди мировых, потому что мировые у нас работают по территориальным участкам. В одном мировом участке может быть сто дел, а в другом тысяча дел. И для того, чтобы дисбаланс уровнять, как установлено законодательством, председатель суда может распределить, на какой-то период распределить нагрузку. И даже по субъекту стоит вопрос о том, что нужно назначать судью не в какой-то конкретный районный суд, а судьей, например, Санкт-Петербурга для того, чтобы председатель городского суда мог оперативно перераспределять судей, если в одном из районов возник большой спрос на рассмотрение конкретных дел правоотношений. Ведь нагрузка плавающая. В один год нагрузка высокая в одном суде, в другой – в другом.

Сергей Цыпляев: Никакая персона не может сосредотачивать в своих руках слишком много власти. Особенно в судебной сфере, где каждый судья в равном статусе, в равном положении с точки зрения закона, с точки зрения принятия решений.

Ярослав Жолобов: На самом деле появились рычаги управления этим процессом, поскольку есть уже дисциплинарная практика, когда председателей судов отстраняли от исполнения обязанностей председателя. Они переходили в ранг судьи, как не справившиеся со своими организационными полномочиями, в том числе, если судья заявлял о том, что было вмешательство в процесс.

Сергей Цыпляев: Еще одна вещь, которая совсем болезненно будет восприниматься исторически. Например, во многих странах не существует судей, одетых в военную форму – военных судов. Поскольку здесь человек оказывается в прямой зависимости от продвижения по службе, от прочих вещей. Мне доводилось смотреть, наблюдать, как в американской военной части происходит судебный процесс. Приезжает судья, абсолютно гражданский человек, который никоим образом не зависит от этой части. Он и разбирает тот конфликт, который произошел. Там есть специальное помещение. Они не понимают, что такое судья, который по своей службе полностью зависит от конкретного ведомства. Но это у нас в очень далекой перспективе.

Ярослав Жолобов: На самом деле, уже подвижки есть, я понимаю, о чем Вы говорите. Уже в 2009 году военные суды сняли с себя форму, и с этого периода началось вливание в судейский корпус судей, которые не имели отношения к военной службе и не имеют отношения к Министерству обороны. После того, как они сняли форму, воинские звания… финансовое довольствие изначально из федерального бюджета оплачивалось, то и прекратилась связь. Сейчас в военной судебной системе даже появились девушки, которые не служили, обычный вуз закончили, т.е. идет определенная смена.

Сергей Цыпляев: И еще один вопрос подсудности, который тоже предстоит решить. Если возникла драка и хоть один человек является военнослужащим, то сразу дело передается в особую военную юстицию. Хотя казалось бы, драка на улице, обычный суд пускай и разбирает. Это традиция.

Ярослав Жолобов: Тоже коррективы появились. Это только в том случае, если невозможно разделить дело априори. Дело в том, что возникает вопрос, у нас суды, которые находятся за пределами Российской Федерации. Пример простой, это Байконур. На самом деле там универсальный суд, военный он называется, гарнизонный. Но вместе с тем он рассматривает все споры, и военнослужащих, и граждан. Это определенная подсудность. Если с точки зрения перемещения судья может отказаться от перемещения, то военный судья отказаться перемещаться не может. Но там они рассматривают всю категорию от бракоразводных дел, споров между гражданами, в том числе и по военнослужащим. Чем мы можем это заменить? И заменимо ли это вообще?

Сергей Цыпляев: Когда создавалась Сибирское отделение Академии наук, понятно, что ученые из Москвы и Петербурга вряд ли туда поедут. Были созданы ставки, возможности стать академиком, т.е. людям открывалась возможность ускоренной карьеры. То есть фактически стимулы известны: карьерные стимулы и финансовые. Это решается. Но либо из-под палки.

Из материалов дела:
«Закон о реформе судопроизводства и судоустройства вступает в силу 1 октября, когда заработают новые кассационные и апелляционные суды общей юрисдикции. Впервые в российских судах будет введена сплошная кассация, принимающая все жалобы. Кроме того, как пишет «Парламентская газета», меняются правила идентификации должников, расширятся возможности для апелляций и вводится новый порядок отвода судей в арбитраже».

Сергей Цыпляев: Еще одна тема, которую, мы не можем обойти. Безусловно, она нас с Вами затрагивает. Мы можем отстроить идеальные системы, но всегда проблема состоит из двух частей: институты и нравы. И если мы понимаем, что человек, который придет и будет искать, каким способом ему куда-то встроиться, под кого-то встать, какие-то клановые вопросы… И это колоссальная проблема, связанная с тем, что для независимости судов должны быть независимые, смелые, честные и уважающие себя люди, готовые не гнуться ни под каким давлением.

Ярослав Жолобов: Сейчас новые вызовы IT-технологии, у нас электронное делопроизводство пришло, подача электронных исков. Появляются новые требования и к студентам, которые готовятся. Я вижу проблему нынешнего поколения в том, что они действительно с IT-технологиями на «ты», но мы столкнулись с тем, что они не могут анализировать информацию, которую они читают в Интернете. Этот навык теряется. И наша задача научиться вдумчиво входить в Интернет, научиться анализировать информацию, делать выводы. Все, что было раньше в классической юридической школе в этом отношении, но только с преломлением на IT-технологии. Они позволят оперативнее работать, ограничить личный контакт между судьей и участниками процесса, то есть создать условия для независимости и равноправия сторон. Может быть, у них будет в этом плане и лучше.

Сергей Цыпляев: И еще один сюжет хочу заметить. Вот сейчас выборы в Америке идут. Провели опрос у американцев, что, по их мнению, делает Америку великой? Первая позиция – 88% – оказалась не армия, а именно правосудие. Вторая позиция – образование, а третья позиция – экономика. Очень близко – 88%, 86%, 85 %. Я думаю, что это изменение сознания нам еще предстоит.

Ярослав Жолобов: Как говорит наш министр иностранных дел, основная проблема – это готовность к договороспособности. Чтобы успели договориться все.

Сергей Цыпляев: Да, политика – это способ людей договариваться, как им жить вместе. Этому надо учиться.

Программа вышла при поддержке: