Летом подростки в Петербурге смогут работать в музеях и театрах

Работодатели почти в три раза увеличили число вакансий, которые подходят для несовершеннолетних от 14 лет. Чтобы утолить кадровый голод, в 2023 году компании были вынуждены открыть более 42 тысяч таких позиций, тогда как годом ранее их было всего 14 500, пишут «Ведомости» со ссылкой на данные HeadHunter. Чаще всего подростков готовы взять на работу курьерами, промоутерами, продавцами и кассирами. Причём работодатели, как правило, набирают молодежь в учреждениях среднего профессионального образования. О том, в чём заключаются риски при приёме на работу несовершеннолетних, и рассматривается ли возможность создания городского центра медиации по разрешению трудовых споров — в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с председателем комитета по труду и занятости населения Дмитрием Чернейко.

Максим Морозов: Сколько несовершеннолетних официально работает в Петербурге?

Дмитрий Чернейко: Десятки тысяч человек. Это не носит гипермассового характера. Дело в том, что оформление несовершеннолетнего до 18-ти лет — это некоторые проблемы, требуется сбор дополнительных документов, согласие родителей и так далее.

Максим Морозов: Риски для работодателей.

Дмитрий Чернейко: Риски для работодателей и ограничения Трудового кодекса на виды деятельности, которыми может или не может заниматься человек в этом возрасте.

Максим Морозов: С одной стороны, государство говорит о необходимости вовлекать несовершеннолетних в работу, а с другой стороны, отмечается неподготовленность законодательной базы.

Дмитрий Чернейко: Новый закон о занятости принят. Законы-спутники готовятся. Думаю, что такие нюансы, как занятость несовершеннолетних там будут прописаны более тщательно, более аккуратно. Ведь здесь палка о двух концах. Права ребенка должны быть дополнительно защищены. Он не обладает необходимым сознанием, чтобы полностью самому разобраться со своими правами. Недаром есть органы опеки и попечительства, родители. Это нельзя превращать в абсолютно массовые явления, особенно сразу. Культура еще не сформирована. Но процесс все равно идет. Что делает город в этом направлении?

Летом в Петербурге дети работают, 12 000-14 000 подростков в возрасте от 14 до 18 лет. Осуществляется городское субсидирование.

Максим Морозов: Это благоустройство?

Дмитрий Чернейко: Не только. Мы сейчас очень сильно дифференцируем эти виды деятельности. Это, например, библиотеки. Будут и музеи, и театры, и масса других направлений работы. Мы хотим расширить диапазон максимально. Но это лето. Но, честно говоря, в остальное время неплохо, чтобы дети еще и учились.

Максим Морозов: Рассматривается ли возможность создания Центра медиации по разрешению трудовых споров при комитете по труду? При каких условиях работа такой структуры могла бы быть эффективной?

Дмитрий Чернейко: По факту такой центр есть. Есть так называемая «трехсторонняя комиссия». С одной стороны это профсоюзы, с другой — работодатели, с третьей — государство. Наш комитет здесь выполняет функцию координатора органов госвласти города по социально-трудовым вопросам. Мы ведем все переговоры, с профсоюзами, с работодателями, готовим трехсторонние соглашения по широкому спектру. В рамках трехсторонней комиссии есть самые разные направления работы. Когда возникают сложные, конфликтные ситуации на предприятиях (например, в морском порту были конфликты с некоторыми юридическими лицами, есть и другие примеры), мы проводим переговоры. Часть переговоров я и сам проводил. Они, кстати, очень тяжелые. Я не могу сказать, что всегда были не правы работодатели или всегда были не правы профсоюзы. Бывают, извините за простату речи, косяки и с той, и с другой стороны. Но пока нам удавалось обойтись, что называется, малой кровью и разрешить эти ситуации мирно.

Максим Морозов: Насколько востребован институт медиации?

Дмитрий Чернейко:

Если бы все участники процесса понимали, что можно договариваться, то институт медиации был бы востребован еще больше. Сейчас в год насчитывается всерьез около пяти-шести случаев, которые необходимо разбирать на городском уровне. Многие разбираются на уровне предприятия.

Максим Морозов: Либо суд.

Дмитрий Чернейко: Либо суд. Понимаете, там, где есть более-менее внятные профсоюзы, я имею в виду квалифицированные, с нормальным видением ситуации на рынке, все «разруливается» обычно очень хорошо и спокойно.