ИГОРЬ БУХАРОВ: Надеюсь, посетители ресторанов теперь не будут обниматься и целоваться взасос

На фоне обращения нескольких бизнес-объединений к Владимиру Путину с просьбой реформировать Роспотребнадзор ведомство опубликовало рекомендации для заведений общепита, гостиниц, хостелов и баз отдыха. Посетителям кафе и ресторанов предложено обрабатывать руки антисептиком. Идеальное расстояние между столиками должно быть не менее 1,5 метров. Отелям рекомендовано заселять в один номер одного человека или семью, а персонал обязан носить маски и перчатки. О том, как ограничения скажутся на среднем чеке, получится ли управлять «коронавирусным» страхом гостей и пора ли вводить единый ресторанный налог – в интервью шеф-редактора Business FM Петербург Максима Морозова с президентом Федерации рестораторов и отельеров России Игорем Бухаровым.

Максим Морозов: Несмотря на то, что общественное питание и гостиничный бизнес включены в правительственный список отраслей, которые наиболее пострадали от коронавируса, все равно у бизнесменов есть нарекания к эффективности господдержки. Какие сегодня существуют трудности с получением помощи от государства, и предложения от профессионального сообщества по расширению господдержки?

Игорь Бухаров: В принципе все меры, о которых мы говорили, по большому счету правительством услышаны, исполнены в той или иной мере. Но все это время пакеты мер натыкались на наше казуистическое законодательство, в той или иной степени препятствующее возможности удовлетворить всех.

Максим Морозов: А что имеете в виду под казуистикой?

Игорь Бухаров: Представьте себе: они говорят –пострадавшие отрасли, гостиничная. Вы держали гостиницу, ОКВЭД у вас был «Управление зданиями и сооружениями», а гостиничная – это 55-я, «Гостиницы и рестораны». Все, вы не попадаете по ОКВЭДу. Я говорил на совещании с Михаилом Владимировичем Мишустиным, я сказал, что принятые решения завязнут на среднем и на низшем уровне – так и получалось. Правительство в разных рабочих группах максимально пыталось в ускоренном порядке изменять законодательство, а вы понимаете, что такое изменить. Надо подготовиться, надо отдать в Госдуму, там должно пройти три чтения, Совет Федерации, потом изменение закона подписывает президент. То есть вы понимаете, что это время. Три месяца ежедневной кропотливой работы, каждый день. Потом все распоряжения, которые были, доходят в той или иной степени до исполнителей, и исполнители начинают по-своему трактовать, как банки, например. Банки трактуют и все. Руководители банков на публику говорят, «да, мы будем помогать», а внутри себя понимают, что часть бизнеса эти деньги не вернет, это повиснет все на банках. Они говорят: «Старайтесь по формальным признакам подходить, не давайте, если что-то не подходит, если что-то не соответствует».

Максим Морозов: Это, например, кредиты на зарплату, льготное кредитование?

Игорь Бухаров: Там разные вещи. Кредиты на зарплату – это только если ты в реестре малого и среднего предпринимательства. Но поверьте мне, что многие просто не заносили туда, потому что это не давало никаких льгот. А задним числом занести туда ты не можешь, поэтому ты не получаешь кредиты.

Максим Морозов: Допустим, гостиницы есть крупные, где больше 300 человек персонала – они автоматически не попадают в субъекты МСП.

Игорь Бухаров: К этому нужно подходить очень дифференцированно. Я всегда рассказываю – школьная базовая столовая, Ярославль, обслуживает 158 школ. Стоимость обеда в школе вы понимаете, какая. Как вы думаете, 158 школ, в каждой из которых должен быть маленький буфет или столовая, фабрика самозаготовочная, работает 730 человек – а оборот маленький. В школе цена обеда маленькая, поэтому они не попадают вообще никак, по всем параметрам, относящимся к малому и среднему бизнесу, они выходят за стоимость основных средств и выходят за количество работников, но по объему оборота они попадают в малый, потому что они не могут цену поставить как в ресторане. Потом, одно дело, например, ресторан с монопродуктом, быстрое обслуживание, например, шаурма, шашлычная, чебуречная – вот они специализируются на одном продукте, им не нужно иметь специалистов высокой квалификации, и количество народа минимальное. В этом случае очень подходит под это красиво Макдоналдс – небольшой ассортимент, ассортимент вечный, который не меняется никак, и все, они работают, у них есть свои плюсы, и в этом случае, из-за того, что они это все доточили до совершенства, они могут себе позволить количество народу меньшее, чем ресторан высокой кухни, где обширное меню, небольшое количество посадочных мест. И сравнивать с этим очень сложно. Высокие цены. И когда мы с вами видим эту ситуацию, высокая цена, по обороту это предприятие все равно как малый и средний бизнес, но для этого обслуживания нужно большое количество людей, и они не попадают.

Максим Морозов: Борис Титов говорит, что нужно отходить от принципа ОКВЭДа и, допустим, смотреть, у кого минус 30% от оборота – уже могут рассчитывать на господдержку.

Игорь Бухаров: Мы тоже говорим об этом. Но весь вопрос – государство делает из собственных возможностей и наличия денег. Знаете, когда начинают, «вот, в Америке» - мы не Америка, «а вот в Германии» - мы не Германия. Мы живем в своей стране, у нас есть определенное количество денег, которые мы готовы пустить на это. На заседании, например, у Андрей Рэмовича Белоусова, когда он сказал: «Да, готово государство, есть требования Роспотребнадзора, давайте мы попробуем помочь предпринимателям при открытии ресторанов и кафе, давайте мы дадим деньги на маски, перчатки и так далее». И мы обсуждали, какое количество нужно масок и перчаток, какое количество, стоит ли это, потому что мы открываемся на третьем этапе, может быть, на третьем этапе, когда будет снижение заболеваемости, количество смертей уменьшается. В этом случае, наверное, может быть ситуация…

Максим Морозов: И не потребуется такое количество масок и перчаток.

Игорь Бухаров: Да, понимаете, а там пятидневный запас. И вот мы об этом говорим.

Максим Морозов: Поэтапный выход – открытие общепита.

Игорь Бухаров: Поэтапный выход был написан 21 мая. Потом, в переговорах с Роспотребнадзором, поэтапный выход был отменен. Этапность была указана в том, что вначале откроют на пять столов, потом на 20 человек – нет, это отменено. Но вопрос о том, когда будет? Мы говорим, коллеги, давайте рассуждать так: вот метро, самолеты, автобусы – там ничего не соблюдается. Почему тогда страдают рестораны? При соблюдении социальной дистанции, при просьбе открыть летние площадки – ответа мы пока не получили. Голикова тоже так как-то сказала: «Ну что вы все спрашиваете, когда? Мы не знаем, когда». Объясняя тем, что у них есть некая формула, по которой количество выздоровевших, количество заболевших и количество скончавшихся, то есть количество койко-мест для лечения тяжелых. Койко-мест мы сделали. Они говорят, например, в Крыму количество койко-мест, дополнительно введенных, только если превышает какой-то порог, например, живущих в Крыму. То есть если туда приедет 1 млн, если будет вспышка и они все заболеют, среди них будут тяжелые – они не смогут их положить и оказать им помощь. Мы задаемся вопросами, пока нам ответов никаких на это не дают. Единственное, что она сказала –штрафов не будет. Вас закроют, если при эпидемрасследовании возникнет подозрение, что заражение человека произошло именно в ресторане.

Максим Морозов: Сотрудники должны будут сдавать анализы на коронавирус?Входящим посетителям должны измерять температуру?

Игорь Бухаров: Входящим посетителям измерение температуры – понятно. Но есть категории людей, у которых температура 37, это их постоянная температура. У кого-то температура 36.

Максим Морозов: Это физиология.

Игорь Бухаров: Это физиология, да. И что нам делать с человеком, у которого 37? Заставлять его сдавать на коронавирус? Нам говорят, выйдя на работу, вы должны принести справку. Я всегда говорю, это такая же справка, как ежедневная медицинская книжка, ежегодная, ежемесячная сдача анализов. Смотрите, я пошел, сдал флюорографию, вечером я нечаянно познакомился с девушкой, у которой открытая форма туберкулеза, мы так влюбились друг в друга, начали целоваться и я получил это. Ты не понимаешь до следующего раза, заболел ты, носишь ты туберкулезную палочку, не носишь. Это проблема. Есть вещи формальные, которые за собой не несут действительно большой ответственности. И получается, что ты понимаешь, что за этим стоит просто финансовый поток, потому что за это платит предприниматель. Нужно сдать – все говорят, да, нужна книжка. Хорошо, сдали на ковид, дальше что? Ты полетел, ты летишь в самолете, никакой шахматной рассадки нет, ты прилетаешь, показываешь бумажку, а через три дня у тебя все это начинается, и всю обсервацию закрывают.

Максим Морозов: Авиакомпаниям, кстати, удалось каким-то образом отстоять это право. Изначально же предполагалось, что рассадка будет и в самолетах. Теперь пишут, что разрешили 100%-ю загрузку.

Игорь Бухаров: Потому что надо понимать, есть еще понятие экономики. Никто не полетит сегодня, когда двоим людям, которые сидят через кресло, придется заплатить еще за то место, которое у них посередине. Никто не полетит. Да, Дитрих говорил о том, что стоимость билета будет 70 тысяч – ну кто полетит, скажите мне? Когда из каждого утюга говорят о том, что с завтрашнего дня ты заболеешь, а послезавтра ты умрешь. Понимаете, потребительское поведение – все равно, кто-то верит, кто-то не верит. Сегодня конспирологические какие-то вещи. Но человек напуган, на всякий случай, кто его знает, а вдруг правда. И вот он ходит в перчатках, он ходит в маске, хотя я был у Гордона на передаче, вопрос он задал Владимиру Владимировичу Никифорову, который главный инфекционист Медико-биологического агентства. Повар, если он болеет ковидом, он готовит еду – каков процент возможности заболевания посетителя? Он говорит: стремящийся к нулю. Передается, еще раз, воздушно-капельным путем, уже 100% понятно, что он не живет на ручках, если только вы, извините, взяли свои сопли, размазали, кто-то потрогал это и засунул палец себе в рот. И то при этом концентрация не дает возможности, потому что когда ты соблюдаешь личную гигиену, тебе перчатки и маска не нужна.

Максим Морозов: Если схема Роспотребнадзора, которая рекомендована сейчас, будет в действии, как изменится средний чек, как изменятся издержки, как вы это оцениваете?

Игорь Бухаров: Пока правительство говорит: первичные затраты на средства индивидуальной защиты мы вам компенсируем. Дальше встанет вопрос: а сколько их нужно? Это будет долгая история. Конечно, это все затраты. При этом у вас договоренности с вашим арендодателем остались, еще договоры не пересмотрены, количество людей получится меньше – наши итальянские коллеги говорят о том, что у них при открытии на 70% доход меньше, чем за тот же период в прошлом году. То есть ты понимаешь, что людей нет. Если у тебя нет этого дохода, ты не можешь выполнить свою экономику, она у тебя не работает. Повысить цены – а покупательная способность населения?

Максим Морозов: Первые два-три дня, когда откроют рестораны, будет ажиотаж, а потом никто не пойдет.

Игорь Бухаров: Это все говорят так. Не всегда, в Италии тоже такого не было. Это в Германии было, в Китае, у нашего коллеги, кстати, из Уханя, тоже об этом писали – у него 12 ресторанов было, работает два, людей нет. Испуг, его видно – и потребительское поведение людей изменится.

Максим Морозов: Кстати, уже есть какие-то наметки, как работать с этим страхом, боязнью коронавируса?

Игорь Бухаров: Мы говорим о том, что, соблюдая разумные вещи. Мы надеемся на то, что наш посетитель – тоже разумный человек и соблюдает все эти вещи, что он может при социальном дистанцировании или встрече с теми людьми, которые понимают, что они не болеют, он с ними разговаривает, не целуется взасос и не обнимается. Мы в этом случае можем принять гостей нормально. Но если придет человек, который чихает, при замере температуры мы его, конечно, не пустим. Но есть же еще люди, которые на ногах переносят, это даже незаметно для окружающих. Просто нужно самостоятельно соблюдать собственную гигиену. В детстве всем мама говорила: пришел с улицы – помой руки, помой лицо. У нас это все сохранилось. А мы замечали в последние годы, когда чисто стало в Москве, чисто в Санкт-Петербурге… Дома когда у вас чисто, вы же не моете руки, когда садитесь за стол? Вы только моете, когда сходили в туалет. И у всех ощущение, что чисто. И ты замечаешь, что приходит человек, не моет руки, а садится – начинает есть.

Максим Морозов: А вот эти 1,5 метра пресловутые между столиками, «1 человек -1 столик», эта формула?

Игорь Бухаров: Там нет «1 человек-1 столик».

Максим Морозов: Можно компаниями?

Игорь Бухаров: Да. 1,5 метра. Мы должны понимать, что за это отвечает компания сама. Но при этом, когда придут люди, надо у них спросить. Какое-то небольшое анкетирование – это мы уже сами даем советы своим коллегам о том, что нужно опрос такой провести. Не отдыхали ли вы где-то, в тех странах… Но все сидят дома, никто не отдыхал. Сейчас надо просто спрашивать, не болеет ли кто-нибудь в семье, не болеют ли какие-нибудь знакомые, с которыми встречались.

Максим Морозов: Шуму наделало, честно говоря, в профессиональной среде предложение реформировать Роспотребнадзор, которое Федерация рестораторов и отельеров в том числе подписала, с другими бизнес-ассоциациями. Какие основные параметры, по которым нужно реформировать эту организацию?

Игорь Бухаров: Не первый раз мы об этом говорим. Мы говорили об этом, когда только начиналась «регуляторная гильотина», мы говорили об этом на заседании партии «Единая Россия» как раз по «регуляторной гильотине», которую поддерживает партия. Мы говорили о том, что, если посмотреть количество контрольно-надзорных органов, и что они за собой несут, возникает вопрос. Например, к нам приходит ветеринарный надзор и приходит надзор санитарный. Если мы возьмем, как это сделано в Западной Европе и Соединенных Штатах – там есть такая организация, которая называется FoodandDrugAdministration. Это организация, в которую входят и ветеринары, и санитары, и специалисты, которые контролируют выпуск лекарств и биодобавок. Мы говорим о том, что уж если приходят смотреть, нужно, чтобы это был один человек. Нужно переходить к контролю за качеством продукции, а не за условиями производства ее. Условиями производства могут быть рекомендации, что-то еще, а когда у нас одна концепция, у другого человека другая концепция, в фастфуде одна, в ресторане высокой кухни другая – все это очень серьезно влияет на конфигурацию кухни. Нельзя это все привести к единому стандарту. Они живут вот этими старыми, консервативными своими воззрениями. И еще надо понимать, как сегодня происходит образование в санитарии и гигиене? Там остался один институт всего лишь. И вопрос о том, что сегодня существует много методов и технологий. Наши американские коллеги говорят о том, что нужно использовать лучшие практики для того, чтобы сохранить качество продукции и сделать так, чтобы не отравился твой гость. Вот и все, вся задача! А как ты этого добиваешься, каким способом – то ли ты хлоркой моешь, то ли ты моешь специальным средством, то ли ты это все горячим паром смываешь и т.д. – не имеет значения!

Максим Морозов: Если не ошибаюсь, еще один из пунктов –Роспотребнадзор участвует сейчас в разработке норм, которые сами же они и проверяют. То есть, нужно как-то разорвать цепочку.

Игорь Бухаров: Да, и такая проблема есть, и это иногда, кажется, так казуистически написано, что за этим стоит ситуация, когда можно это трактовать по-разному.

Максим Морозов: То есть это коррупционный фактор?

Игорь Бухаров: Да, заметьте, не я это сказал.

Максим Морозов: Реакция была на ваше письмо?

Игорь Бухаров: Письмо было направлено Владимиру Владимировичу Путину как президенту, ответ пришел из администрации президента о том, что письмо отправлено на рассмотрение правительства в рамках его компетенции. Это не первое письмо, я думаю, что мы еще поработаем с Роспотребнадзором и вообще с контрольно-надзорной деятельностью. Так как я сопредседатель по «регуляторной гильотине» в сфере санитарно-эпидемиологического благополучия, я вижу, что, к сожалению, консервативный орган, который сам пишет, пытается по новой все, он пытается все старые правила чуть-чуть изменить и представить как новый документ. К сожалению, мы это все видим, и как-то пытаемся этому препятствовать.

Максим Морозов: Нужно исключать пункт о том, что Роспотребнадзор может инициировать приостановку или закрытие деятельности предприятия?

Игорь Бухаров: Там ставится вопрос о том, что с 90 суток, я так понимаю, до 10 снижается. Я вообще не понимаю, когда ты начинаешь сравнивать. Мы преемники Советского Союза – замечательно, мы преемники Советского Союза. Я 10 лет работал в советском общепите, и я четко все понимал. Поставлена задача, нужно убраться – все правильно, все за одни сутки убрали, пришла бригада, подкрасили, почистили, заточили, где-то присверлили, прикрутили, прибили – все работает, один день для этого. Сегодня точно так же: если есть задача, которую необходимо решить, зачем идти в суд и закрывать предприятие? Это получается некая дубина, которая направлена против чего? Против того, чтобы ты пытался решить как-то вопрос самостоятельно с работником? То есть опять коррупционная составляющая. Или тебе говорят: надо сделать то-то, то-то и то-то. Как было в Советском Союзе – к тебе приходят, тебе предписание, тебе нужно выполнить какие-то вещи. У нас же сразу штраф.

Максим Морозов: При каких условиях «Белая книга» могла бы заменить пресловутые СанПиНы?

Игорь Бухаров: «Белая книга» – это рекомендации. Конечно, хорошо, чтобы были некие правила, в которых будет написано, как в CodexAlimentarius: предприятие, безусловно, опасно для потребителя, то есть можно отравиться, но предприниматель должен сделать все усилия для того, чтобы этого не произошло. Все. Согласны со мной?

Максим Морозов: Абсолютно. А вот из западной практики – вы много путешествуете, много общаетесь с коллегами, из надзорной деятельности что можно позаимствовать?

Игорь Бухаров: Германия, например. Германия контролирует качество продукции. Приходят, по контрольной закупке закупили, отправили в лабораторию. Если там микробов никаких нет, к тебе никто не приходит, если есть микробы – к тебе приходят разбираться, смотреть, что тебе можно подсказать, где у тебя есть, так сказать, контрольная критическая точка, где может быть какой-то прогиб, где усилить. Никто тебя не пытается закрыть сразу, понимаете? Никто не пытается сломать твой бизнес, никто не пытается с тебя получить деньги. Да, там большие штрафы, но вначале тебе подскажут. Это не сразу пришли, вас оштрафовали. Всегда Роспотребнадзор рассказывает: «Там штрафы 3 тысячи евро». Да, 3 тыс. евро, но там другие зарплаты, другие цены, и надо понимать, штраф – согласен...

Максим Морозов: И надо постараться получить еще этот штраф. То есть он же не сразу.

Игорь Бухаров: Да, конечно.

Максим Морозов: Еще один вопрос, такой уже серьезный, системный. Коронавирус обострил некоторые проблемы, допустим, о налогообложении. Борис Титов недавно предложил реформировать систему налогообложения ресторанов, ввести по примеру с Единым сельскохозяйственным налогом «Единый ресторанный налог». Потому что, говорит, нет смысла встраиваться в УСН. Вам какие корректировки налогового законодательства видятся наиболее необходимыми, актуальными?

Игорь Бухаров: Предложений по налогам достаточно много, мы вначале обсуждали НДС 10%, сегодня мы пришли к выводу, что должен быть спецрежим так называемый. Это даст нам возможность выйти из кризиса, это даст нам возможность привлечь инвесторов. В основном инвестор – это частный инвестор. И дальше нам даст возможность показывать работающих, зарплату нормально, повышать производительность труда и платить налоги. Любой предприниматель в нашей сфере хочет жить в правовом поле, он не хочет находиться в ситуации уголовного преследования, понимаете? Поэтому у нас были обсуждения с нынешним руководителем налоговой службы, еще начиная с того, когда он был заместителем. Сейчас у нас переговоры с Дмитрием Сатиным, который заместитель Егорова, с Андреем Будариным, который заместитель Егорова. Мы рассматриваем разные вещи, мы должны примерно посчитать для того, чтобы показать, что государство понимает, что эта отрасль платит налоги. Но с другой стороны, в разговорах с коллегами я объясняю: когда это рабочие места, как в Италии, то, может быть, совсем маленьким нужно вносить не налоги даже, а просто сделать самозанятыми, а то лучше вообще патент. Он заплатил патент – ему не надо бумажки заполнять, вообще ничего не надо. Да и слава богу, не трогайте вы его! А у нас ощущение, что по всей стране рестораны такие же, как в пределах Бульварного кольца.

Максим Морозов: Наценка 300%.

Игорь Бухаров: Есть и больше наценка, понимаете? Хотя рентабельность, со всеми издержками, очень мала. И эти переходы от 150 млн, когда у тебя УСН есть, и дальше наступает момент, когда сразу минус 19% после этого, когда тебе нужно заплатить налог на прибыль, НДС и так далее. Эти переходные вещи очень сложны.

Максим Морозов: Налоговые органы традиционно упрекают крупные ресторанные холдинги в дроблении бизнеса. Сами рестораторы говорят: «Мне трудно выстроить единую кампанию, потому что один проект у меня с одним партнером, другой с другим, это разные юридические лица». Здесь как найти компромисс с налоговой?

Игорь Бухаров: Это тоже одна из проблем. У тебя есть инвестор, есть франшиза, и вот он тоже говорит: «Вот вы знаете, вы туда послали шеф-повара, значит, вы управляете и тем предприятием, вы должны слиться». А человек говорит: «Послушайте, я инвестировал именно в этот ресторан, находящийся на улице Марата. Я не хочу, чтобы ты сюда приплетал какой-нибудь другой, хотя ты там и там являешься учредителем». Вэтом есть проблема. Плюс дробление не из-за этого. Дробление идет, в том числе, чтобы минимизировать вопросы по контрольно-надзорной деятельности – да, сегодня, если у тебя единая ресторанная сеть, ты можешь купить лицензию, она будет стоить те же 65 тыс. рублей. И у тебя на 20 ресторанов цена будет по 3 тыс. за лицензию. Но в этом случае предприниматель боится, в одном месте есть нарушения – у него же приостанавливают действие все лицензии, пока он будет разбираться с одним рестораном. Хорошо, есть проблема вот именно в этом месте – приостановили работу в этом месте. Тогда будет одна лицензия. Приостановление деятельности по каким-то причинам Роспотребнадзором – это ляжет сразу же на всю сеть, понимаете? Это проблема.

Максим Морозов: Может быть, действительно «Единый ресторанный налог», о чем Борис Титов говорит, отчасти снял бы эту проблему?

Игорь Бухаров: Я не стал бы говорить о том, что «Единый ресторанный налог» – это какой-то выход, надо просто сидеть и считать. По нашему мнению, такая примерно система, доходы минус расходы и 15%. По большому счету, это тоже один из оптимальных вариантов.

Максим Морозов: В одном из интервью в конце мая вы сказали, что примерно 70% к июлю могут не открыться.

Игорь Бухаров: Только в той ситуации, когда правительство пакеты помощи не будет отрабатывать. Сейчас оно отрабатывает. Дальше – что на себя готов будет взять предприниматель. Готов ли он будет кредит взять под 2%, готов ли он помощь еще взять – ведь еще неизвестно, будет реструктуризация, спишут это или все-таки растянут на какое-то время? Но мы опять не знаем экономики, мы не понимаем потребительского поведения, я просто думаю, что даже тот, кто откроется осенью, если он неправильно все просчитает, конец-сентября-октябрь он может точно также закрыться.

Максим Морозов: К концу года сколько мы можем в процентах потерять заведений, ресторанов, баров и так далее?

Игорь Бухаров: Я же не волшебник, я этого не знаю. Спросили, когда откроют, сказали – не знают, Андрей Рэмович сказал Решетникову: «Максим Геннадьевич, какой в этом году будет ВВП? Ты же не можешь ответить на этот вопрос – вот и я не могу». Все зависит от сложившихся обстоятельств, но я думаю, что государство все-таки видит эту проблему, оно в той или иной степени решает в ручном режиме вот эти все казусы с этим законодательством. Вот сейчас в какой-то момент сказали, что разрешат уточнить ОКВЭДы. Значит, кто-то получит помощь.

Максим Морозов: После завершения пандемии каким вы видите рынок, как он трансформируется?Структурно какие изменения произойдут?

Игорь Бухаров: Я думаю, что, во-первых, мы увидим с вами, как всегда после всех кризисов, развитие дешевого сегмента, фастфуд. Гастрономия чуть-чуть откатится назад, потому что сложная история с продуктами, сельскохозяйственные предприятия что будут сейчас сеять? Что они будут выпускать? Они же не знают, что продадут. Нет заказа, у нас рынка нет, закрыты все.

Максим Морозов: Горизонт планирования сужен.

Игорь Бухаров: Будет доставка развиваться, будут сливаться компании.

Максим Морозов: То есть укрупнение, консолидация.

Игорь Бухаров: Конечно, да. Я думаю, что будут рестораны, которые будут заниматься монопродуктом, простые вещи, бургерные будут. Плюс большое количество заказов. И не будут ходить просто, будут заказывать. Этот испуг еще есть.

Максим Морозов: Про гостиницы тоже не могу не спросить. По каким правилам они будут работать после снятия режима ограничений?

Игорь Бухаров: Достаточно жесткие требования. Вопрос, а сможет ли предприниматель выполнить их. И потом, опять же, должна быть ответственность граждан за выполнение каких-то вещей. Написано: каждый день вы должны замерять температуру у ваших постояльцев. Постоялец уехал куда-нибудь, вот он приехал в гостиницу, уехал – как это контролируется? Человек сам себе замеряет температуру – положите ему градусник туда, пускай он его помоет, пускай в каждом лежит градусник, или он спускается на ресепшн. А если вы не сделали это – дальше что? И так далее, много вот этих нюансов. Хорошо, нам сказали, за это не будут штрафовать.

Максим Морозов: А социальное дистанцирование как скажется на работе?

Игорь Бухаров: Я думаю, что мы все поймем. Потому что когда ты посещаешь Юго-Восточную Азию весной или поздней осенью, или зимой, ты видишь вдруг большое количество японцев, китайцев ездят просто в масках. Ведь ты понимаешь, что это образ жизни, и это цивилизованно, потому что ты можешь заразиться.

Максим Морозов: Они там пережили еще в 2001 году, если не ошибаюсь, атипичную пневмонию в Азии. То есть они уже знают, как себя вести.

Игорь Бухаров: Да, она у нас тоже была, мы понимаем все, думаю, через какое-то время мы об этом забудем, коронавирус перейдет в различные виды гриппа, будет приходить к нам глубокой осенью или ранней весной, поэтому мы будем это все переживать, как переживали раньше. И я считаю, что люди научатся мыть руки, вообще соблюдать правила гигиены, я думаю, что это нормально повлияет на людей. Это может тоже повлиять все-таки на потребительское поведение.

Максим Морозов: Предложения по поддержке гостиничной отрасли,«с земли» какие-то поступают, что с коллегами обсуждаете? Потому что крупные гостиницы не попадают в пострадавшие, у них проблемы и с монополистами, потому что коммунальные тарифы как были, так и остались, хотя гостиницы простаивают, нужно платить за электричество, за воду.

Игорь Бухаров: Я в самом начале об этом говорил, все забыли просто. Потому что если посмотреть в договор, там есть пункт, в котором ты обязуешься потребить определенное количество электроэнергии. Если ты перебрал – у тебя один штраф, а недобрал – штрафов еще больше. Год-полтора мы будем выяснять, кто кому чего должен, правительство будет решать, как помочь бизнесу отрегулировать это – проблема эта есть.

Максим Морозов: В Общественной палате предложили установить предельный лимит цен на гостиницы после режима самоизоляции, а о фактах завышения граждане смогут сообщать на специальную «горячую линию». Чем может обернуться мера, и каким вам видится, может быть, компромиссное решение?

Игорь Бухаров: Компромиссного решения не может быть никакого, потому что управлять ценами – это противоречит самому закону свободного рынка.

Максим Морозов: Это элементы командной экономики.

Игорь Бухаров: Да, я считаю, что это неверно и неправильно. Нужно тогда компенсировать, если вы хотите развить туризм – нужно компенсировать гостинице ее расходы.

Максим Морозов: Игорь Олегович, огромное спасибо за это интервью.

Игорь Бухаров: Спасибо.