Дмитрий Чернейко: О мерах поддержки занятости в Петербурге на фоне санкций

Максим Морозов: Тема нашего разговора — это поддержка занятости в непростое время. Нервозности добавляют новости. Буквально ежедневно мы читаем, что та или иная иностранная компания уходит из России, приостанавливает свою работу. Естественно, возникает вопрос о том, куда трудоустроить людей, высвободившиеся руки. Как в динамике меняется ситуация? Насколько мы готовы?

Дмитрий Чернейко: Ситуация не имеет серьёзных аналогов. Она, разве что, сравнима с началом девяностых годов. В данном случае до конца трудно предугадать поведение наших бывших партнёров, потому что оно опирается на очень странные умозаключения.

Если перейти к практическим вещам, то значительное количество предприятий так или иначе подтверждают, что принято решение, а вот дальше вопрос – то ли о приостановке, то ли о прекращении, то ли о перенастройке логистических цепочек. Когда переходишь к предметному анализу, более конкретному, выясняется, что пока, на сегодняшний день, в большинстве случаев речь идёт о перенастройке логистических цепочек – и это действительно проблема, она сейчас носит общемировой характер.

Второе по масштабу — это «приостановка на «подумать»: что делать дальше, уходить или не уходить? Третий блок — это когда предприятия всё равно принимают решение прекратить деятельность, но продать свой бизнес российским партнерам и самим уйти на время или насовсем. Случаев, когда просто произошла бы остановка производства или торговли, просто всё остановилось, собственник исчез и люди оказались на улице – такого пока, по счастью, нет. И, я думаю, не будет. Почему? Потому что правительство Российской Федерации приняло достаточно жесткие решения, что если происходит такая ситуация, то это преднамеренное банкротство, это уже состав уголовного преступления со всеми вытекающими последствиями.

Максим Морозов: До семи лет.

Дмитрий Чернейко: Реальная уголовная ответственность. Но в рамках уголовного делопроизводства может быть подан ещё и гражданский иск, и проведено уже другое банкротство, потому что возникают долги перед государством и перед работниками, которые остались на улице. А это достаточно серьезное основание для того, чтобы это имущество переходило в собственность государства российского.

Максим Морозов: До всей этой негативной истории как часто государство пользовалась статьёй о преднамеренном банкротстве? Насколько это была распространённая практика, если мы говорим о малом и среднем бизнесе, о крупных предприятиях?

Дмитрий Чернейко: Я не юрист, но у нас есть комиссия, где мы занимаемся вопросами ликвидации задолженности по заработной плате и легализацией теневой занятости. В рамках нашей комиссии за последние лет пять подобных дел не было, то есть всерьёз не рассматривались такие вопросы. Сейчас, наверное, это будут первые прецедентные решения. Может быть, в РФ были такие прецеденты, но массовых пока не было. Здесь же, поймите правильно, речь идёт о беспрецедентных шагах, вообще беспрецедентных, аналогов в мире нет.

Максим Морозов: Дмитрий Семёнович, когда закрывается предприятие с иностранными корнями, высвобождаются сотрудники. Они подготовленные, «стояли у станка», квалифицированные. Есть ли заинтересованность в таких руках у других предприятий?

Дмитрий Чернейко: Конечно, причём это касается не только промышленного производства, хотя там это наиболее актуально. Это касается и сферы торговли и гостиничного бизнеса, из того что мы слышали сейчас.

Но первая поправка к вопросу: случаев, что уже объявлена ликвидация, объявлено сокращение, пока нет. Пока объявляется максимум простой. Это очень важный момент. Пока речь идёт о соблюдении российского законодательства.

Следующий такт, если действительно это будет происходить, я думаю, что во многих случаях будет происходить приобретение бизнеса российскими партнерами в полном объёме, вместе с персоналом. То есть персонал сможет сохранить свою работу и доход. Там, где будет немножко другая схема, и речь пойдёт о поиске работы, мы с коллегами сейчас прилагаем все усилия, чтобы квалифицированные люди сразу попадали на производство. В последние полгода, когда мы выходили из коронокризиса, возник колоссальный спрос на квалифицированных работников, особенно в промышленности. И одна из задумок с комитетом по промышленности – на ближайшее время закрыть дефицит, но дефицит на 3-4 года измерялся цифрой примерно в 50 тысяч человек с учётом того, что люди выбывают и прибывают.

Если мы в текущем варианте найдём 10 тысяч квалифицированных человек для нашей промышленности – это будет очень хороший результат, просто прекрасный. Этим людям есть, что делать.

Максим Морозов: Давайте рассмотрим негативный сценарий, используем слово «если». Если закрывается предприятие, не смогли оперативно найти партнёров, которые бы взяли его в управление либо купили, и люди остаются без работы. Учитывая нестабильную общеэкономическую ситуацию и откровенный спад в некоторых отраслях, не оправившихся после пандемии, люди оказываются на рынке труда. Будут ли они востребованы? И при каких условиях?

Дмитрий Чернейко: Если мы говорим про востребованность, то на сегодняшний день любой квалифицированный человек (только не по своему мнению квалифицированный, а квалифицированный с точки зрения рынка и возможного работодателя и бизнеса) востребован, с этим проблемы нет. Если человек квалифицирован только со своей точки зрения, а на самом деле он не устраивает работодателя и не удовлетворяет требованиям данного бизнес-процесса, то это, конечно, большая проблема. Но она и раньше была большой проблемой. Сейчас закладываются дополнительные ресурсы на переподготовку, сверх того, что есть на сегодняшний день в бюджете и в госпрограмме. Мы оцениваем риски и сейчас готовим, буквально с колёс, все эти материалы.

Максим Морозов: Национальный проект же продолжает действовать.

Дмитрий Чернейко: Национальный проект никуда не исчезает, но будут ещё дополнительные ресурсы – и федеральные, и субъектовые.

Министерство труда проводит подготовительную работу и запускается целый ряд проектов по временной занятости, по субсидиям на сохранение занятости на предприятиях. И федеральное, и городское правительство готовят целый пакет мер, но пока проблема заключается в том, что очень сложно оценить реальный масштаб. Не то, что пишут на первых полосах «тут ушли, там закрыли, там вообще полный кошмар и ужас», а что будет происходить реально.

Максим Морозов: В чём вы видите риски, Дмитрий Семёнович? Понятно, что есть несколько сценариев: позитивный, нейтральный и негативный.

Дмитрий Чернейко: На первый взгляд, риски выглядят даже немножко смешно, но это только на первый взгляд. Если происходит не просто сбой логистической цепочки в том плане, что она удлиняется или на какое-то время не срабатывает, но пройдёт месяц и начнёт работать, однако уже будет совершенно другой маршрут поставок, а бывают ситуации, когда под санкции попала какая-то очень узкая позиция поставок, которая является решающей. Все эти вещи становятся понятны только сейчас, так как это чисто технологические тонкости. Это наиболее неприятная проблема, но, так или иначе, она тоже решаема, потому что экономика страны, по счастью, очень диверсифицирована, и экономика нашего города также очень диверсифицирована, много чего можно сделать самостоятельно.

Максим Морозов: Сейчас самые разные меры обсуждаются в режиме мозгового штурма на федеральном уровне: это и общественные работы, и доплаты сотрудникам, и переведение на неполную занятость, и даже прямые выплаты гражданам. Какие из них вы рассматриваете?

Дмитрий Чернейко: Поверьте, все. На прошлой неделе у нас была рабочая группа у вице-губернатора Алексея Алексеевича Корабельникова, в первой половине дня губернатор провёл оперативный штаб, соответственно, рассматривались все эти варианты. Сейчас мы просто их конкретизируем, привязываем к реальной ситуации. Если есть реальный спрос на общественные работы, значит, они будут запущены, если его нет, значит, надо искать другие формы занятости для людей и другие источники дохода. Президент уже принял первое решение о том, чтобы выделить субсидии семьям с детьми от восьми до 16 лет, то есть деньги уже пошли на потребительский рынок, пошли непосредственно в семьи. Это интересные решения, и они принимаются сейчас с очень большой скоростью.

Максим Морозов: Вопрос в достаточности средств в бюджетах субъектов федерации. Либо это всё-таки федеральная история?

Дмитрий Чернейко: Есть такая старая формула «всем миром». В данном случае, речь идёт о том, что и бюджет города, и бюджет Федерации для решения проблемы будут использованы в той мере, в какой будет необходимо.

По состоянию на сегодняшний день, с бюджетом города всё хорошо. Понятно, что надо экономить там, где можно экономить. Но есть и общеполитическое решение на федеральном уровне и на городском уровне. Всё, что связано с социальной политикой, с социальными выплатами и с гражданами — это неприкасаемые статьи бюджета, здесь не может быть речи о сокращении, речь идёт только о том, что надо добавлять какой-то ресурс для решения проблем граждан.

Максим Морозов: Стала бы выходом, допустим, организация кооперации между предприятиями схожего профиля?

Дмитрий Чернейко: Как раз речь идёт о том, что, если где-то освобождаются люди, их надо в полном объёме использовать. Сейчас как раз вместе с комитетом по промышленности и с другими коллегами по линии строительства и транспорта рассматриваем вопросы о том, как использовать людей. Но не забывайте, что у нас труд добровольный, и просто так сказать человеку, чтобы он перешёл с предприятия А на предприятие Б мы не можем. Это должно быть его решение.