Александр Зимин: О перспективах защиты прав человека в новых условиях

Максим Морозов: Поговорим о реформировании деятельности ЕСПЧ. Давайте остановимся на основных моментах и обсудим роль России в этом процессе.

Александр Зимин: Сейчас этой роли уже нет, потому что мы выходим из Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Максим Морозов: Если говорить ретроспективно.

Александр Зимин: Если ретроспективно, то

у нас была очень острая дискуссия внутри страны о ратификации 14-го протокола конвенции.

Потому что он предполагал оценку вопроса о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу единолично судьей ЕСПЧ, без оформления мотивированного решения о признании жалобы необоснованной и без возможности пересмотра этого решения в структуре самого ЕСПЧ, то есть – окончательно. Пожаловался, тебе отказали, и всё: это пересмотреть нельзя. Государственная Дума вполне обоснованно указывала, что она не считает возможным ратифицировать такой протокол. Но нас все так умоляли в Совете Европы. Мы же были единственным государством, которое не ратифицировало протокол номер 14. Мы так препятствовали разгрузке суда, нам говорили: «Вы же сами завалили суд жалобами: у вас и в СИЗО плохо, и в судах плохо, и с пенсионным обеспечением плохо. И вы не помогаете нам же создать условия для быстрого рассмотрения жалоб в отношении ваших граждан». Мы пошли навстречу. И я первый, кто пострадал.

Максим Морозов: Расскажите.

Александр Зимин: У меня было уголовное дело, где в досудебной его стадии обвиняемые супруги, муж и жена, в отношении их избрали…

Максим Морозов: Что за статья?

Александр Зимин: Статья 159, часть 4.

Максим Морозов: «Мошенничество». Классика.

Александр Зимин: Естественно. Но там никакого мошенничества не было, это я вам ответственно заявляю. И ей избрали меру пресечения в виде запрета определённых действий.

Максим Морозов: Это «лайт» по нынешним временам.

Александр Зимин: Подождите, с проживанием в разных жилых помещениях и с запретом на общение. При том, что супруги имели двух малолетних детей, полутора и трёх лет.

Максим Морозов: Это как разделение крепостных при крепостном праве, извините.

Александр Зимин: Хорошее сравнение. Мы подали жалобу в ЕСПЧ от супруга и от супруги. Жалобу мы уже приняли. По жалобе жены мы получили вот такой отказ, оформленный листком, что Европейский суд по правам человека не находит возможным и, так сказать, «до свидания».

Максим Морозов: Шизофрения какая-то.

Александр Зимин: При том, что это были абсолютно одинаковые по тексту жалобы с абсолютно одинаковым набором документов, прилагаемых к ним.

Максим Морозов: Чем мотивировали?

Александр Зимин: Суд не обязан.

Приходит вам письмо на русском языке: «Секретариат ЕСПЧ уведомляет, что по вашему обращению принято решение о неприемлемости жалобы». Обжаловать его нельзя, через шесть месяцев ваше досье сожжём в суде. А на обратной стороне написано, что «жалоба не отвечает требованиям приемлемости, установленным статьёй 35». И гадай, что это?

Неисчерпание внутригосударственных средств защиты? Но мы всё прошли, даже Верховный Суд. О нарушении шестимесячного срока, который с 1 февраля 2022 стал четырехмесячным сроком? Мы уложились. Вот и гадай! Я первый раз и сказал, что наша Дума вообще-то не всегда неправа. Конкретно у меня эта проблема протокола номер 14 проявилась.

Максим Морозов: И как теперь?

Александр Зимин: Сейчас всё.

Максим Морозов: Срок?

Александр Зимин: Вопрос не в том, что вышел срок, а в том, что мы вышли из конвенции: нам теперь всё равно!

Максим Морозов: Снявши голову, по волосам не плачут.

Александр Зимин: Типа того.

Максим Морозов: Предлагаю резюмировать. Как отразится на правах человека в России то, что ЕСПЧ перестаёт действовать в отношении российских заявителей?

Александр Зимин: Это сделает ситуацию защиты прав более сложной. Я не хочу сказать – исключающей защиту. Давайте вспомним, что

есть Комитет по правам человека ООН. Кроме того, есть Международные пакт о гражданских и политических правах 1966 года, который стал обязательным для СССР с 16 октября 1973 года. Мы, как правопреемники СССР, участвуем в этом пакте. Только никто не слышал о том, как работают соображения Комитета по правам человека в конкретной правоприменительной практике.

Мы сейчас, конечно же, все в этот комитет побежим – я имею в виду по тем делам, которые заслуживают такого обращения.

Максим Морозов: Чтобы получить аргумент в виде соображения.

Александр Зимин: Это соображение тоже будет дано не за месяц, там достаточно продолжительный период рассмотрения, меньше, чем в ЕСПЧ, но достаточно продолжительный. Самое главное в другом, получим мы эти соображения, «Да, Российская Федерация нарушила статью 14 международного пакта, гарантирующего право на справедливое судебное разбирательство». А дальше что?

Максим Морозов: Но данное соображение силы не имеет.

Александр Зимин: На данный момент в отраслевом законодательстве нет той нормы, опираясь на которую, мы могли бы пересмотреть вступившие в законную силу судебные решения. Надо вносить изменения. То есть,

если мы убрали ЕСПЧ, то должны ввести в процессуальные кодексы Комитет по правам человека ООН.

Максим Морозов: Тогда пока можно сказать, что трудно переоценить роль адвокатуры и адвокатской корпорации – как одного из немногих институтов правозащиты в России, которые остались.

Александр Зимин: Её невозможно переоценить. Во-вторых, как в случае, если вы чем-то заболели, нужно обращаться к врачу, то если у вас случилась сложная правовая ситуация, нужно обращаться к адвокату.