Александр Дрозденко: Об уходе иностранных компаний, новой волне ковида и помощи дольщикам

Максим Морозов: Не могу не спросить, каково под британскими санкциями, что почувствовали, когда узнали?

Александр Дрозденко: Как в анекдоте: «гораздо лучше, чем до аварии». На самом деле, ожидаемое решение. Всё-таки Ленинградская область – это регион, который активно высказывает свою позицию, в том числе по проведению специальной операции на Донбассе. Мы одни из первых вошли на территорию Донбасса по оказанию шефской помощи городу Енакиево и городам, которые находятся в зоне юрисдикции Енакиево. Мы там уже реально работаем, оказываем гуманитарную помощь, приняли беженцев, принимаем детей в оздоровительные лагеря. Мы это оцениваем положительно, но, видимо, наши «друзья» оценивают это с отрицательной точки зрения. Это их оценка, пусть останется на их совести.

Чувствую себя великолепно! У меня нет британской визы, у меня нет никаких связей в Британии, поэтому британские санкции на меня пока никак не влияют.

Я за этот год сходил в отпуск на пять дней, пока этого достаточно, работы хватает. Тем более, там действительно людям непросто, проблемы копились не восемь лет. На территории Енакиево проблемы копились более 30 лет, наверное, с момента создания государства Украина. Там и трамваи сорокапятилетнего срока службы, там подстанции ещё с советским оборудованием, на трансформаторах написано «СССР», там и дороги не ремонтировались три десятка лет.

Максим Морозов: Насколько город пострадал от военных действий?

Александр Дрозденко: Основные военные действия в Енакиево иначе были в 2014 году. Но рядом есть город Углегорск и соседние города – они пострадали и тогда, и сейчас. У нас есть задача по восстановлению. Понятно, что мы это делаем аккуратно, шаг за шагом, потому что мы исходим из тех финансовых возможностей, которые есть у Ленинградской области.

Максим Морозов: 12 июня, в день России, подписано соглашение между Ленинградской областью и Енакиево, Енакиево — город-побратим Ленинградской области. Расскажите, пожалуйста, что запланировано в дорожной карте мероприятий, какие силы?

Александр Дрозденко: Мы разбили дорожную карту на три раздела: это краткосрочные мероприятие, это мероприятия среднесрочной перспективы и на далёкую перспективу. На далёкую перспективу — это оказание помощи в строительстве новых школ, новых детских садов, восстановление административных зданий, строительство мостов. Серьёзные расходы. Самые короткие наши обязательства — подготовить наших друзей к началу учебного года и к отопительному сезону. Сейчас сделали ямочный ремонт, с первого августа переходим к ремонту, выбрали четыре дороги, общей протяжённостью 10 километров, будем перестилать асфальт полностью. Будем восстанавливать уличное освещение, поставлять медицинское оборудование, начали поставлять в школы оборудование, прежде всего, для школьных столовых, потому что там совсем древнее оборудование.

Максим Морозов: На какое население город в среднем рассчитан?

Александр Дрозденко:

Наша подшефная агломерация Енакиево — 150 тысяч человек, сейчас население меньше, потому что часть выехала. Это как большой областной город, как крупный район Ленинградской области. Конечно, не самый крупный, как Всеволожск или Гатчина, но крупный.

Максим Морозов: Как планируется вовлекать бизнес в софинансирование мероприятий?

Александр Дрозденко:

Мы чётко провели водораздел между бюджетным финансированием работ по восстановлению Енакиево и привлечённым финансированием тех, кто нам будет помогать из внебюджетных источников.

По бюджету мы определили комитеты-получатели бюджетных средств. Из резервного фонда губернатора им перечисляются деньги, они на конкурсной основе (либо закон позволяет заключать договор с единственным поставщиком) заключают прямые договоры с подрядчиками, которые там, на месте, выполняют работу. Так, например, будет работать дорожный комитет, уже есть компания, которая будет строить дороги. Так будет работать, например, комитет по ЖКХ, по ремонту кровель, окон, подъездов, жилых домов и так далее. Перечень работ большой, они не крупные, то есть там нет работы на сотни миллионов, там работы от миллиона до десяти миллионов рублей, но их набор достаточно большой. Поэтому комитеты даже в этом году освоение средств разделили на два этапа. Первый этап они должны выполнить до 1 сентября, второй этап – до 1 декабря.

Максим Морозов: По поводу бюджетных средств были опасения. Конечно, Ленинградская область — регион-донор, богатый регион с большим бюджетом, но будет ли перераспределение денег в ущерб программам, которые запланированы внутри региона?

Александр Дрозденко: Всё по-честному: я ещё в начале года определил задачу всем комитетам правительства Ленинградской области, всем получателям бюджетных средств, что, по крайней мере, конкурсные процедуры на поставку товаров и услуг, проведение работ, строительство должны провести до 1 июля этого года. Это понятно. Какой конкурс на строительство детского сада или ФАПа, если конкурс провели только в сентябре. Как построить за четыре месяца? Сейчас у всех все, кто не уложился в этот срок по субъективным причинам (есть и объективные причины), эти деньги изымаются в резервный фонд губернатора. Они идут, в основном, на подготовку Ленинградской области к отопительному сезону. И часть этих средств направлена на реализацию нашего проекта в Енакиево.

Максим Морозов: То есть – безболезненно?

Александр Дрозденко: Безболезненно, потому что есть опасения, что эти деньги комитеты не успели бы освоить. Что касается внебюджетных источников, мы создали благотворительный фонд с участием КУГИ. Это наша государственная структура.

Максим Морозов: Выходец откуда, кстати, Александр Дрозденко.

Александр Дрозденко: Да.

Мы будем предлагать бизнесу целевым образом вкладывать деньги в благотворительный фонд для решения конкретных задач в Енакиево.

Например, предприятие или организация хочет отремонтировать детский садик. Мы составим перечень работ, которые необходимы, они перечисляют деньги в фонд, фонд под их контролем заключает договор с подрядчиком, либо они могут выступить подрядчиком и выполнить работы по ремонту садика и отчитаются за расходование средств. Почему многие бизнесмены хотят работать через фонд? У нас многие компании и физические лица связаны, в том числе, с иностранным бизнесом и опасаются санкций. Они сами предложили создать фонд и помогать.

Максим Морозов: Они могут рассчитывать на бонусы в Ленинградской области?

Александр Дрозденко: Все наши партнёры имеют самый главный бонус — это честное, справедливое и радушное отношение правительства Ленинградской области ко всем проектам, которые они реализуют на нашей территории.

Максим Морозов: Как бы вы оценили ситуацию с распространением ковида в Ленинградской области в динамике?

Александр Дрозденко: Во-первых, мы стали спокойнее. У нас сегодня заболеваемость доходит до 200 человек в день. Ещё год назад при такой заболеваемости мы уже вводили жёсткие ограничения, жёсткие требования, и у нас была высокая госпитализация. Сейчас мы к этому относимся спокойно. Почему? У нас 90% заболевших находятся на амбулаторном лечении, причём из заболевших меньше 10% привитых. Мы сейчас догоняем, дозаболевают те, кто не прививался или прививался ещё в первую волну, то есть два года назад. Сложного течения болезни нет.

Вирус мутировал, он стал более заразным. Например, у нас сегодня больше сотни заболевших ребятишек, раньше этот показатель был совсем невысокий. Дети болеют в пропорции примерно 15%, а то и 20% от количества заболевших взрослых.

Максим Морозов: Это к вопросу популяризации детской вакцинации.

Александр Дрозденко: При этом уровне до 200 заболевших человек в день, мы не разворачиваем дополнительные койки. У нас есть 90 инфекционных коек, это койки в инфекционных отделениях, которые и приспособлены для того, чтобы лечить инфекционных больных.

Максим Морозов: В районных больницах.

Александр Дрозденко: Да, и сегодня занята только половина коек, только 45. Это специализированные койки. Ситуация в плане здравоохранения нас не напрягает. Мы видим, что уровень заболеваемости ковидом растёт, но он сегодня больше перерастает в амбулаторное лечение, поликлиническое лечение, чем в стационарное.

Максим Морозов: Когда прогнозируется начало новой волны заболеваемости?

Александр Дрозденко: Я не сотрудник Роспотребнадзора, мне сложно об этом говорить, но уже практика сложилась: это, как правило, середина сентября-начало октября. Насколько эта волна будет сложной? Для меня основной показатель — это количество госпитализированных.

Максим Морозов: По поводу санитарных ограничений. Когда я готовился к интервью, бизнесмены просили спросить, планируются ли санитарные ограничения, и при каких условиях они будут вводиться осенью?

Александр Дрозденко:

Мы пока не планируем санитарных ограничений, они будут вводиться только тогда, когда увидим, что порог заболевших переходит в эпидемию. Обычно мы били особую тревогу, когда заболевших было под тысячу или 700 человек в день. Это уже серьёзная цифра, особенно когда на койках находилось почти до двух тысяч пациентов.

Вы понимаете, какая это нагрузка и на бюджет, и на здравоохранение, и в целом, на экономику. Сейчас мы пока таких страшных цифр по нагрузке не видим. Я уже доказал и в первую, и во вторую, и в третью волну, что в Ленинградской области губернатор вводит ограничения точечно и только тогда, когда это жёстко необходимо. Пока говорю в эфире: мы не планируем вводить ограничения в ближайший месяц. И пока мы даже не планируем водить ограничения на начало сентября, пока ничего этого не предвещает.

Максим Морозов: Последний вопрос по этой теме — о взаимодействии с Петербургом. В прошлые волны коронавируса весомую долю завозили как раз граждане из Петербурга, в том числе маятниковая миграция. Вы говорили, что, естественно, никаких кордонов на границе двух субъектов устанавливаться не будет. Тем не менее, как происходит координация с Петербургом в этом смысле?

Александр Дрозденко: Как у двух хороших друзей, двух хороших соседей. Друг другу помогаем. Если наши заболевают, особенно в пригородной зоне и необходима госпитализация в больничное учреждение Петербурга — она происходит. Если петербуржец находится на даче и заболевает — мы госпитализируем в наши лечебные учреждения. Для нас нет разницы, лечить у нас или в Петербурге. Мы каждый год делаем взаиморасчёт в рамках системы ОМС, страховой медицины и друг другу погашает взаимную задолженность. В последнее время, по крайней мере в последние полтора года, ограничения и снимали, и вводили синхронно. По крайней мере, основные ограничения.

Максим Морозов: Обсудим меры поддержки бизнеса.

Александр Дрозденко:

Сегодня для нас основная задача поддержки бизнеса — дать возможность пополнить оборотные средства. Мы вместе с федеральным фондом поддержки предпринимательства увеличили микрозаймы с трёх до пяти миллионов рублей и упростили порядок их получения. Мы снизили для бизнеса кадастровую стоимость с 2% до 1%.

И пошли на то, что стали решать вопросы вместе с Министерством промышленности и торговли — по получению оборотных средств через льготное кредитование под 3% годовых. В том числе, включая крупные предприятия, ведётся список градообразующих, системообразующих предприятий, которые могут потом на банковском рынке получить льготный кредиты.

Максим Морозов: Насколько это сложно? Там же наверняка миллион критериев, надо всему соответствовать, иначе тебе отворот-поворот.

Александр Дрозденко: Конечно, сложно. Но сегодня нам удалось удержать средний и малый бизнес. У нас сегодня есть, конечно, сложности с крупным бизнесом. В основном, это те предания, о которых мы говорим, — Nokian Tyres сократила объёмы производства шин, Тихвинский вагоностроительный завод… Philip Morris сократил объёмы: в Европу теперь не поставляются сигареты, которые производятся у нас.

Максим Морозов: Phillip Morris остаётся?

Александр Дрозденко:

Phillip Morris заявил, что уходит, но уходит, как они сказали «поэтапно, постепенно передавая часть активов, либо продавая часть активов». То есть будут уходить долго.

Максим Морозов: Де-факто производственные мощности остаются.

Александр Дрозденко: Это как те хорошие гости, которые прощаются и не уходят! У нас сейчас задача — повысить внутренний спрос, у нас идёт сокращение внутреннего спроса.

Максим Морозов: Надо повышать зарплаты.

Александр Дрозденко: Конечно, надо повышать зарплаты. Хотя, с другой стороны, сейчас и цены, наконец, притормозились.

Уникальный случай. С начала этой инфляционной ситуации Ленинградская область традиционно занимает последнее место на Северо-Западе по темпам инфляции, хотя рядом с нами Петербург.

У нас самая низкая инфляция. Бизнес понимает, что хулиганить не надо, зашкаливать цены не надо. Конечно же, повышение цен есть, но оно чуть-чуть ниже, чем по Северо-Западу, и чуть-чуть ниже, чем в Санкт-Петербурге. К тому же, у нас часть товаров, которые продаются, — это товары, которые производятся в Ленинградской области, они отпускаются в сети с невысокой наценкой, плюс сельхозпродукция, плюс фермерская продукция, сейчас сезон, пошли наши собственные овощи.

Максим Морозов: У меня сейчас вопрос к вам, как к экономисту: как вам кажется, насколько государство может вмешиваться в рыночные процессы? Сейчас, понятно, ситуация кризисная, отчасти форсмажорная, но тем не менее, до какой степени?

Александр Дрозденко:

По крайней мере, не соглашусь с Мантуровым, хотя к Денису отношусь с огромным уважением: я всё-таки против государственного регулирования даже в промышленности.

Да, есть отрасли, которые должны, наверное, государством регулироваться, прежде всего, это оборонная промышленность и, наверное, это системообразующие отрасли, естественные монополии. Но они должны регулироваться не напрямую государством, а через рыночные отношения, путём регулировки через антимонопольную службу, чтобы не допускать картельного сговора, диктования цен и так далее. В целом, экономика должна быть рыночной, но государство имеет право влиять точечно. Сегодня надо точно стимулировать автомобилестроение. Причём здесь поддержу Мантурова, он абсолютно прав: раз у нас нет сегодня системных платформенных решений по автомобилестроению, надо с дружественными странами говорить о том, чтобы они к нам приходили и делали свои автомобили. Да, к сожалению, на заводе «Москвич» теперь будет не Renault, а будет китайский автомобиль. Но главное, чтобы он был.

Максим Морозов: Как оцениваете схему параллельного импорта?

Александр Дрозденко: Нам некуда деваться.

Максим Морозов: С правовой точки зрения опасно.

Александр Дрозденко: С правовой точки зрения опасно!

Сейчас время добропорядочных контрабандистов, извините за такой сленг. Понятно, что я утрирую, но сейчас надо вернуться к опыту людей, которые спасали потребительский рынок страны в начале девяностых: гоняли машины, таскали брезентовые сумки из Турции (и можно было купить какие-то вещи, в то время, когда был полный дефицит), торговали шоколадками у метро. Сейчас у метро никто шоколадками торговать не будет. Но, в хорошем смысле предприимчивых людей, которые могут наладить связи и те же запчасти привозить на ослах через раз Иран или через Узбекистан, надо поддерживать.

Максим Морозов: Великий шёлковый путь! (Смеётся)

Александр Дрозденко: Надо их поддержать! Что вы смеётесь? Сейчас нам надо удержать экономику.

Максим Морозов: Перевозят на ослах!.. (Смеётся)

Александр Дрозденко: Я ещё раз говорю, это, может быть, вреемнные риски, но на эти риски надо пойти. Сейчас время здравых авантюристов! Параллельный импорт — это временный выход из ситуации.

Максим Морозов: Александр Юрьевич, мы по параллельному импорту покупаем смартфон, а он не обновляется, если он без лицензии.

Александр Дрозденко: Это риски, надо и обновления покупать по параллельному импорту, вы же понимаете. Я вам приведу один пример: парень, который дружит с моей младшей дочерью, тоже, кстати, стрелок, но в тоже время очень умный программист. У него в семье была система «умный дом» из Чехии, и не только у него. Что сделали чехи? Как только началась эта истерия, они взяли и полностью отключили программное обеспечение управления «умным домом». «Умный дом» перестал работать.

Максим Морозов: «Умный дом» поглупел.

Александр Дрозденко: Папа позвал своего сына, и он с другом за два дня восстановил программное обеспечение, только, так сказать, уже своё. И сегодня они выясняют, у кого есть эти чешские «умные дома» и за толику малую, за денежку восстанавливают программное обеспечение. Это их ноу-хау!

Максим Морозов: С какими сложностями сталкиваетесь на практике при реализации программы импортозамещения? У вас бумага белая, у меня жёлтая.

Александр Дрозденко: Это нормально.

Максим Морозов: Не нормально. (Смеётся)

Александр Дрозденко: Когда Sylvamo заявила о том, что у нас нет отбеливателя, потому что он поставляется из Финляндии: «Что нам делать у нас будет серая бумага». Я же тогда им сказал, это от меня пошло: «Назовите «экологически чистая бумага».

Потому что белая бумага с добавлением химии, чтобы её отбеливать, а серая бумага – без химии. Если вы будете, нервничая, жевать свой листочек, то вы свой организм не повредите, потому что у вас нет никакой химии и добавки, а если я буду жевать, то у меня там точно есть определённые вредные вещества! Во всем надо искать позитив!

Максим Морозов: Зелёные технологии! (Смеётся)

Александр Дрозденко: Позитив даже в том, что бумага не белого цвета! У нас получается хороший эфир, не вырезайте ничего, ради бога.

Максим Морозов: Про международное сотрудничество. До конца года Центр поддержки экспорта Ленинградской области проведёт четыре бизнес-миссии: Казахстан Белоруссия, ОАЭ и Иран. Сразу видим страны-приоритеты. Приведите, пожалуйста, пример областных предпринимателей, которые при поддержке Ленобласти успешно выходят на эти и другие рынки, в чём поддержка?

Александр Дрозденко: Конечно, из-за исторических связей и географического положения основными партнёрами Ленинградской области были страны Скандинавии, Балтии и Европы. Только предприятий с участием финского капитала на территории Ленинградской области работало и работает более 400. Раньше для нас азиатские партнёры были экзотикой. Даже если посмотреть наш объём сотрудничества с Китаем, он минимален. Хотя, казалось бы, Китай экономический монстр, серьёзный инвестор. Сейчас жизнь заставляет повернуться к Азии лицом. Не случайно, мы провели уже несколько бизнес-миссии. Они оказываются очень полезными. Как мы не знаем их рынок, так и они не знают наш рынок, и что мы можем производить. Например, предприятие «Карматех», которое летом этого года открыло производство вспененных и жёстких листов из полихлорвинила, это специальный материал для изоляции и отделки (кстати, полное импортозамещение), в первую же поездку они нашли покупателей в Средней Азии. То же самое, например, компания «Полипласт Северо-запад», которая делает поликарбоксилаты, это специальные присадки – ни краски, ни масла невозможно делать без этих присадок. Во вторую поездку нашей бизнес-миссии они начали работать с азиатскими странами. Таких примеров очень много, в том числе, кстати, наши деревяшки сейчас пойдут в Азию. Хотя, конечно, логистика сложная. Мы, например, были одним из крупнейших производителей, поставляли в Европу щиты для производства мебели, обратно получали европейскую мебель. Красивая итальянская мебель, но сделана из щитов, которые производят в Ленинградской области. И здесь покупали втридорога. Сейчас эти же щиты у нас готовы покупать азиаты, потому что они неплохо делают мебель. Да, по стилистике, по дизайну, скажем так, с экзотикой, но это своя мебель.

Максим Морозов: А, в свою очередь, иранцы, казахи, белорусы не планируют открыть в Ленинградской области что-то вроде торгового дома?

Александр Дрозденко: Очень активны сейчас белорусы, причём не по открытию торгового дома, а именно по открытию производств. Компания «АМКОДОР» уже проектирует строительство завода своей продукции в Гатчине, потому что они понимают, что сельхозпродукция и дорожная техника — это то, что будет замещаться и что полетит «на ура».

Максим Морозов: Вы у них были гостях в Гомельской области.

Александр Дрозденко: Да, мы обо всем договорились. Я уже несколько раз встречался с казахами, которые предлагают не только торговый дом, они предлагают открывать свои производства.

Казахи сейчас очень активно предлагают нам рассматривать вариант, чтобы определённую номенклатуру товаров, которые мы традиционно получали из европейских стран, производить в Казахстане. Такой азиатский подход. Условно говоря, производить электронику взамен европейской, с европейскими инвесторами в Казахстане и поставлять её в Россию, но уже от Казахстана.

Максим Морозов: Ещё одна важная тема – долгострои. В Едином реестре проблемных объектов Ленинградской области числилось 167 домов. Как можно структурировать объекты по степени «проблемности», какие объекты вызывают сейчас наибольшую обеспокоенность?

Александр Дрозденко: Уже 144. У нас сейчас очень высокие темпы либо достройки домов, либо выплаты компенсаций. Хотя не всем дольщикам нравится схема выплаты компенсаций, но это решение федерального фонда. Они жёстко стоят на условиях, что если готовность объекта ниже 80%, иногда берут даже ниже 80%, но с гарантией, что объект будет введён не позднее 1 января 2024, что успеют его достроить. Если они видят, что объект не успевает достраиваться, они выплачивают компенсацию. В прошлом году на эту дату у нас было 212 объектов, сегодня на эту дату 144 объекта. Прогресс на лицо. Более того, мы сегодня по всем проблемникам гарантировали финансирование. Две трети финансирования мы гарантируем за счёт бюджета. Мы предусмотрели в бюджете Ленинградской области до 1 января 2024 года 10 миллиардов 870 миллионов рублей. Это наше софинансирование — 49% федерального фонда. Федеральный фонд за счёт бюджета Российской Федерации финансирует 51%. Кстати, у нас самая высокая пропорция, например, в Московской области всего 30%, а у нас — 49%. Ещё примерно 7 миллиардов мы будем вкладывать именно в достройку объектов через компании, которые достраивают за счёт собственных оборотных средств, но через преференции, которые они получают от Ленинградской области.

Максим Морозов: Добросовестные застройщики

Александр Дрозденко: Где-то это бесконкурсное предоставление земельного участка, где-то это изменение плотности застройки, но в рамках разумного, где-то это принятие решения о включении участка земли из категории, например, промышленности в категорию жилищного строительства. Мы это делаем очень осторожно, точечно, потому и сумма пока небольшая — 7 миллиардов. Но нам пока достаточно, потому что мы не хотим это сделать оголтело. Предложений очень много.

Максим Морозов: Я помню громкие заявления Александра Дрозденко о том, что в Ленинградской области не будет небоскрёбов и квартир-студий.

Александр Дрозденко:

Боремся со студиями. Мы уже ушли от 24-метровых студий к 38-метровым, а сейчас задача выйти на 42 метра, чтобы студия была 42 метра.

Мы ушли с 70% студий до 40%. По-моему, там метраж от 32 до 38 метров. Уже к концу года мы хотим уйти на 38. Но мы с каждым застройщиком сейчас вынуждены работать очень осторожно, потому что экономика проекта очень сложная, сейчас нет такой большой маржинальности, какая была ещё три-пять лет назад.

Хотя я не понимаю тех, кто кинул дольщиков пять-семь лет назад, потому что тогда была очень высокая маржинальность. Просто жульё! Хотя не все жулики, часть просто не справилась с управлением, часть подвёл менеджмент.

Но это неважно, важно сейчас всем людям дать возможность либо получить метры, либо получить компенсацию. Сейчас основное недовольство обманутых дольщиков не в том, что мы не решаем их проблемы, это, во-первых, скорость решения проблемы, хочется быстрее получить метры, а второе — это несогласие с компенсацией, то есть люди не хотят компенсацию, люди хотят метры. Мы уже вышли в фонд и в правительство с предложением: давайте мы те дома, которые сейчас передаём добросовестным застройщикам, но с готовностью ниже 80%, например, тот же «Петрострой» – мы сегодня готовы достраивать, даже корпуса с готовностью 50%. У нас есть те, кто их будет достраивать, но мы их можем ввести физически во втором квартале 2024 года.

Максим Морозов: Это за какой же бонус компания возьмётся достраивать полудостроенный дом?

Александр Дрозденко: За счёт того, что компания в новом месте получает земельный участок под строительство жилья, причём в рамках норматива, но у них объём работы просчитан на 10 лет вперёд. То есть, мы даём компании программу развития, даём участок под программу развития на 10 лет, это тоже не просто так! Но пока мы не можем договориться с фондом, он говорит: «Нет, программа закрывается 1 января 2024 года, это отсечка, и ваши дома, которые вы сейчас возьмёте на дострой, мы не зачтём как решение проблем обманутых дольщиков, не исключены из реестра и будем вас наказывать, в том числе рублём, штрафными санкциями, за то, что вы не выполнили программу восстановления прав обманутых дольщиков». Мы говорим, что и люди в этом заинтересованы, люди готовы потерпеть, у меня есть обращения от людей, письменные.

Дольщики говорят, что готовы потерпеть даже до конца 2024 года, но не получать в декабре или в ноябре 2023 года компенсацию, лучше получить готовые метры. Сейчас я буду подключать наших депутатов и сенаторов, чтобы разрешили регионам, у кого на 1 января будут действующие договоры с добросовестными компаниями на достройку проблемных объектов, с условием ввода этих проблемных объектов до конца 2024 года, зачесть эти объекты в выполнение программы обманутых дольщиков под ответственность губернатора. Я готов нести персональную ответственность за это!

Я заинтересован сам, чтобы люди получили не компенсацию, которую считают в Москве специально обученные люди, а квартиры. Я понимаю, что люди хотят получить метры, я хочу им помочь и ищу варианты. Но здесь надо, чтобы нас поддержали законодательно.

Максим Морозов: Сейчас, вы говорите, примерно 140 долгостроев, а когда их будет нуль?

Александр Дрозденко: По закону их будет ноль на 1 января 2024 года, потому что либо они будут достроены, либо людям будет выплачена компенсация – деньги на это в бюджете есть.

Максим Морозов: Александр Юрьевич, поздравляю с 95-летием Ленинградской области!

Александр Дрозденко: Спасибо! Вы меня извините за эмоции, как говорил Высоцкий: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!»