Не взрыв, а хлопок, не кризис, а вызов. Что скрывается за чиновничьими эвфемизмами?

Эвфемизмы, которые скрывают или смягчают информацию, появились в публичном поле не вчера. Так, трехдневный военный конфликт в Грузии в 2008 году с подачи Дмитрия Медведева вошел в историю как «операция по принуждению к миру». Бывший министр Алексей Улюкаев отметился не только громким уголовным делом, но и заявлением о «достигнутом дне экономики». А глава ЦБ Эльвира Набиуллина неоднократно обнадеживала россиян «отрицательным ростом».

Другое дело, что в какой-то момент безобидные по смыслу слова и выражения начали буквально доминировать в публикациях СМИ. Яркий тому пример, скандальный закон о повышении пенсионного возраста. Тема вызвала такое раздражение в обществе, что сначала государственные, а потом и многие другие издания, начали использовать нейтральные термины «пенсионная реформа» или «пенсионные изменения». Эффект от «режима информационного благоприятствования», как его назвала Медуза, вероятно был настолько силен, что вскоре полосы газет буквально заполонил «птичий язык».

Декан факультета антропологии Европейского университета в Петербурге Илья Утехин Я думаю, что это такое шаманство и карго-культ, конечно, потому что эффект если и достигается, то, скорее, в мозгах тех самых людей, которые пытаются дуть на воду, обжегшись на молоке. Это такое ритуальное действие, которое, конечно, отвечает общей закономерности. Вообще эвфемизация – это естественный процесс, когда мы что-то неприятное вместо того, чтобы называть словом на «г», называем «навоз», потом «органика», и вот «органика» уже не несет каких-то коннотаций. Это прекрасный такой естественный процесс очищения. Нельзя сказать, что мы можем этим процессом управлять, особенно пытаясь создать такой искусственный язык, промывая людям мозги и это очень плохо, потому что не только чиновники сами, но и люди теряют контакт с реальностью в результате.

Пресловутые «хлопки» возникли в инфополе с прошлой осени. Таким образом, журналисты обычно смягчают информацию о взрыве бытового газа, который порой приводит к разрушительным последствиям. Если в 2017, по данным компании «Медиалогия» эвфемизм встречался в текстах всего 58 раз, то в 2019-м уже 1300. Отметим, что термин «хлопок» есть в технической документации МЧС и обозначает взрыв, который ничего не разрушил. Что примечательно, практически все издания смело окрестили взрывом недавний инцидент в Петербурге, когда из-за избыточного давления лопнули две уличных бочки с квасом. Эвфемизмы используются и в других новостях о ЧП. Так, пожары зачастую называют «возгоранием», а иногда и «задымлением». Паводок, который два года назад привел к социальной и экологической катастрофе в Забайкалье, трансформировался из «наводнения» в «подтопление».

Журналист, сооснователь новостного издания Baza Никита Могутин Это централизованная политика, это политика по всем российским изданиям. В регионах же это больше на местном уровне, такая самоцензура в головах местных редакторов. Страшно написать «взрыв», а вдруг тебя завтра уволит мэр, поэтому лучше напишу «хлопок», так точно беды не будет. Россия – это такая страна, где, как известно, две реальности. Есть одна реальность, в который мы с вами живем, и вторая реальность, в которой власть думает, что мы думаем, что живем. В одной реальности будут продолжать существовать все эти «хлопки», «отрицательные росты» и тому подобное, в другой реальности будем существовать мы с вами. В этой реальности есть интернет, в этой реальности всегда можно открыть его, посмотреть и увидеть, что это точно не «подтопление», а вполне себе наводнение и потоп. Так будет продолжаться до какого-то уровня, пока подобной информационной политикой не займутся люди, которые реально понимают, как сейчас распространяется информация, как она работает. На самом деле мне кажется, что пусть оно существует, тем ярче бросается в глаза абсурдность подобного. Как только ты перестаешь замечать, что что-то не так — вот тут уже проблема.

Из СМИ пропали также авиакатастрофы. Меньше их не стало, но теперь их порой называют либо «жесткой посадкой», либо еще более абстрактным «авиационным происшествием». Проблемы в экономике, а также пандемия коронавируса подарили медиа еще с десяток эвфемизмов. Например, с легкой руки министра Антона Силуанова депрессивное «кризис» трансформировалось в бравурное «вызов». Полюбился журналистам и ранее упомянутый «отрицательный рост». Присущ он, как показывает опыт, и экономике, и демографии, и другим направлениям, которые переживают серьезное падение. Также можно вспомнить пресловутую «самоизоляцию» с крупными штрафами за ее нарушение. Чем она отличается от «карантина» мало кто понимает. А недавно арсенал пополнил еще один примечательный оборот о том, что власти защитят цены на бензин от снижения, что как бы намекает – дешевого топлива россияне не дождутся.

Эвфемизмы политиков ожидаемо стали поводом для мемов. «Не голод, а диета. Не зарплата, а спасибо», - шутят пользователи в соцсетях. «Птичий язык» активно используют в рекламе. Пример тому компания Visit, которая свои средства контрацепции продвигала в Твиттере фразой: «Если не хочешь наблюдать отрицательный рост и преждевременный хлопок».