БОРИС ТИТОВ: Если присяжные начнут рассматривать «экономические дела», число оправданий возрастёт

В 2019 году число дел по экономическим преступлениям увеличилось на 37%. Такие данные со ссылкой на Следственный комитет, МВД и ФСБ привёл Борис Титов. Бизнес-омбудсмен поддержал идею распространить компетенцию суда присяжных на так называемые «предпринимательские» статьи. Принципиально, чтобы на вопрос: «Был ли умысел на мошенничество?» отвечали именно заседатели. Подробнее об актуальной правозащитной повестке в интервью обозревателя Business FM Петербург Максима Морозова с уполномоченным по защите прав предпринимателей Борисом Титовым.

Максим Морозов: В связи с чем резко возросло число уголовных дел против бизнесменов?

Борис Титов: Статистика официальная, это не мы придумываем, это те цифры, которые дают следственные органы. Действительно, количество зарегистрированных преступлений по экономическим вопросам выросло в 19-м году. С чем связано – значит, мы еще не переломили, да, еще оттепель только настает, но еще не настала, в этом смысле. Поэтому сегодня нужны кардинальные решения, мы поддержали Верховный суд и его председателя Лебедева Вячеслава Михайловича в тех новациях, которые он изложил в своем докладе на сессии Верховного суда. Кроме этого, у нас еще есть целый ряд – я уже как омбудсмен написал семь докладов президенту, там есть очень подробные наши предложения в этой сфере. Если хотя бы часть, серьезная часть их будет принята, ситуация изменится.

Максим Морозов: Распространение компетенции присяжных на дела по экономическим статьям – как может сказаться на статистике?

Борис Титов: Количество оправданий резко возрастет. Даже по тем делам, которые мы видим не в предпринимательской сфере, суд присяжных намного более гуманный, намного более по-человечески подходит к вопросам, чем суды, которые никто не избирает на самом деле сегодня.

Максим Морозов: Математически на что можно рассчитывать?

Борис Титов: Статистика говорит, что по непредпринимательским судам присяжных цифры оправдания доходят до 30%. Но кроме этого, конечно же, нужно еще и думать о том, как правильно построить эти суды и нацелить на какие решения, потому что сегодня идет такая аргументация – нельзя суд присяжных по экономическим делам, потому что экономические дела очень сложные. Надо быть специалистом в налогах, во всех этих экономических сложностях, которые знает арбитраж – хотя следователи у нас ничего не знают, они ведут уголовные дела по предпринимательским статьям и против предпринимателей, не очень-то зная даже названия налогов, понимаете? У нас такие бывают случаи. Еще раз: не нужно заседателям, вот этим судам досконально знать все эти экономические вопросы. Вот мы предлагаем, чтобы для них был главный вопрос, который они должны решать – был умысел или не было умысла в том нарушении, которое фиксируется. Потому что 159-я статья «Мошенничество» – она требует доказательства умысла. Вот сегодняшние суды даже не заморачиваются. Человек выплачивал, допустим, кредит три года, а потом случился дефолт и он совершил какое-то нарушение, не выплатил кредит – тут же банк – заявление, 159-я, мошенничество, и пошло вперед, до 10 лет. Если это буде присяжный – он подумает, а был ли умысел, действительно ли он злодей, который все заранее предвидел, все заранее рассчитал, чтобы банку не выплатить, украсть этот кредит? Или это такие обстоятельства сложились, что это не он виноват, а так эконмическая политика в стране была, или ему разрешение на строительство выдавали пять лет, а он должен был строить как? Поэтому вот – был умысел или нет умысла. Вот это, наверное, главное, что должны решать суды присяжных.

Максим Морозов: Про СИЗО не могу не спросить. Есть же логика в том, что человек, находясь на свободе, действительно может повлиять на ход следствия?

Борис Титов: Наверное, если только возбудили уголовное дело, какую-то первую неделю, вторую – чего-то он, наверное, может сделать. Но когда он находится шесть лет в СИЗО до вынесения приговора – что он может сделать через пять лет после совершения преступления? Или вот сейчас у нас один предприниматель находится в СИЗО, к нему применили меру пресечения под стражу – преступление было в 12-м году, ему инкриминируется. Это тоже айтишный такой предприниматель, который софт поставлял в РЖД.

Максим Морозов: А со сроками давности что там?

Борис Титов: Сроки давности мы оспариваем тоже, но они считают, что это нормально. Ну, возбудили дело, но зачем в СИЗО? На что он может повлиять после 12-ти лет с этого момента? Тем более, что он все эти 12 лет продолжал поставлять приблизительно такую же продукцию тому же самому потребителю, РЖД. Зачем мера пресечения? Сразу возникают вопросы. Наверное, кому-то это надо. Ну, во-первых, потому что заточение в СИЗО – это возможность влиять на бизнес. И самый первый вопрос, который ему задают: «Давайте признайтесь, мы тогда сделаем особый порядок рассмотрения». Это значит, я виновен, но мне дадут меньший срок. И когда человеку предлагается, конечно, многие начинают сомневаться. Легче может быть – я ни в чем не виноват, но лучше уж сознаюсь, прежде, чем сидеть в СИЗО.

Максим Морозов: Хотя статистика показывает, что наказывают по полной, когда досудебное соглашение.

Борис Титов: Чаще-то да, и мы это говорим предпринимателям. Зачем вам это, когда вы все равно не гарантированы от того, чтобы потом вам не дали полный срок? Хотя они должны 2/3 как минимум давать, не больше.

Максим Морозов: Почему тогда спящая статья, которая предусматривает наказание для следователей?

Борис Титов: Мы пока боремся и нам есть чем заниматься, честно говоря, за предпринимателей, но уже есть случаи, когда наказываются и следователи, и отстраняются следователи. И даже некоторые, те, которые осуществляли давление из контрольно-надзорных органов – они сегодня наказываются за неправомерные действия. Но это пока единицы, к сожалению, но у нас пока нет таких сил, чтобы еще и наказывать тех, которые заранее давят бизнес из своих корыстных интересов.