Импакт-инвестиции остаются экзотикой для России

От привычной благотворительности импакт-инвестиции отличаются тем, что предполагают получение финансовой отдачи. Например, этим летом структуры совладельца компании «Технониколь» Игоря Рыбакова купили 25% онлайн-библиотеки «КиберЛенинка» за 30 млн. рублей. Крупнейший в мире научный архив останется бесплатным, однако теперь планирует зарабатывать на новых сервисах для издателей, ученых и государства. Как ни странно, инвесторов, готовых даже в кризис вкладывать в социальные инициативы, достаточно. Проблем заключается в том, что интересные масштабируемые проекты на рынке можно пересчитать по пальцам. Рассказывает сооснователь и гендиректор компании «Impact Hub Moscow» Екатерина Халецкая.

В качестве еще одного направления импакт-инвестиций можно назвать помощь российской глубинке. Например, несколько состоявшихся выходцев из деревушки под Екатеринбургом решили поддержать свою маленькую родину и открыли там фабрику по изготовлению крем-меда с ягодами. Пожилые сельчане собирают и сдают ягоды, а молодежь – работает на производстве. Еще один пример, Новосибирский электронный завод, расположенный в рабочем поселке. Его руководство выделяет кредиты социально-ориентированным предпринимателям, открывающим свое дело на территории поселка. Причем выплата процентов и дивидендов не предусмотрена, прибыль решили направлять на развитие местного бизнеса. Импакт-инвестирование предполагает не только помощь конкретным людям, но и более глобальные проекты, в том числе, благотворное воздействие на экологию. Речь идет о так называемых «зеленых облигациях», средства от размещения которых направляют на финансирование, например, возобновляемой энергетики или производство экологически чистого общественного транспорта. К 2020 году эмиссия таких ценных бумаг может составить триллион долларов. Комментирует старший аналитик ИК «Фридом Финанс» Богдан Зварич.

Эксперты заключают, что в России социальные инвестиции остаются уделом нескольких бизнесменов и в основном приходятся на крупные госкомпании. В то время как в США корпоративные социальные инвестиции составляют всего 5%, а 75% берут на себя частные инвесторы.