АНТОН ИВАНОВ: Про дом коммуны, Общество политкаторжан и конструктивизм

Максим Морозов: Давайте начнём разговор с того, что напомним историю Общества политкаторжан.

Антон Иванов: Всесоюзное общество политкаторжан было организовано в 1921 году. Его целью было объединить тех, кто пострадал от царизма, вне зависимости от их партийной принадлежности. Там были представители эсеров, БУНДа – то есть всего спектра тех, кого можно было бы назвать и несистемной оппозицией, и тех, кто получил свободу в 1905 году. Среди задач был сбор и публикация материалов о каторге и ссылке, а также увековечивание истории революционной деятельности всех, кто принимал в ней участие. Они занимались финансовой и моральной поддержкой своих членов. Если говорить о Ленинградском отделении, которому принадлежал дом на Троицкой площади (тогда площади Революции), то оно было организовано весной 1924 года.

Максим Морозов: Как родилась идея организовать жилищный кооператив?

Антон Иванов: Предпосылкой, в первую очередь, являлось то, что в тот момент население Ленинграда стремительно росло после провала во время Гражданской войны, а квадратных метров не хватало. Будущие жильцы дома, члены Ленинградского отделения, либо не имели своего угла в городе, либо жили у родственников и друзей. Некоторые из них жили прямо на территории предприятий и артелей, которые принадлежали Обществу. Это не первый дом, который Общество построило во всесоюзном масштабе. Уже был дом в Харькове. В том числе, на него в своих протоколах ссылается стройкомитет, когда обосновывается сама необходимость постройки дома-коммуны в Ленинграде. Перед членами Ленинградского отделения остро стоял тот самый «квартирный вопрос», поэтому и было решено построить дом.

Вопреки распространённой легенде, это не подарок от государства старым революционером, а дом коммуны, построенный на их деньги, по их проекту, на выбранном ими месте.

Максим Морозов: Какими средствами они тогда располагали?

Антон Иванов: Ленинградское отделение Общества политкаторжан было достаточно финансово независимым, ему принадлежало несколько артелей: пошивочная артель, артель «Рефлектор» и самое главное — фабрика по производству эфирных масел и эссенций для пищевой промышленности, чья продукция, по всей видимости, пользовалась большим спросом как внутри Советского Союза, так и за рубежом.

Максим Морозов: То есть, это не пенсионеры и не ветераны, они активно продолжали работать в Ленинграде?

Антон Иванов: По мере сил. Общество политкаторжан, в том числе, было занято тем, что трудоустраивало своих членов в артели. Но там были и вольнонаёмные сотрудники.

Максим Морозов: Как подбиралась локация для дома-коммуны?

Антон Иванов: Вопреки известной городской легенде, локация выбрал не Сергей Киров. Это решение (в процессе выбора между небольшим количеством вариантов) приняло само Общество.

Основная идея заключалась в том, чтобы противопоставить новый комфортный жилой дом бывших заключённых тюрьме, которая находится напротив, противопоставить Петропавловской крепости.

Максим Морозов: Каковы особенности внутренней планировки дома?

Антон Иванов: Изначально строился дом коммуны, поэтому предполагалось максимальное обобществление быта, но с сохранением максимальной комфортности. В каждой квартире была горячая вода, отдельный санузел, своя ванна, паровое отопление. Однако, отсутствовали кухни. Кухню заменял общественный сектор, который представлял собой столовую. Помимо неё был буфет, был организован «детский очаг», прачечная, закрытый распределительный кооператив Большую часть планировки занимал общественно-культурный сектор, в котором располагалась библиотека, клуб, музей каторги и ссылки. Также там был достаточно известный зал на 500 мест, который служил как кинозалом, так и залом для выступления артистов, которые, по воспоминаниям, часто приходили для того, чтобы развлечь ветеранов революции.

Максим Морозов: Насколько дом вписывался в архитектурный контекст того времени? Насколько я понимаю, по вашему описанию, это был суперсовременный жилой комплекс.

Антон Иванов: Это был суперсовременный жилой комплекс. Он вписывался в контекст на момент начала проектирования. Решение о том, что дом должен быть построен, принимается в конце 1929 года. В 1930 проходит архитектурный конкурс. Строительство заканчивается в районе 1933 года, когда конструктивизм, в стиле которого построен дом-коммуна, попадает в опалу. Дом уже никому не нравится.

Максим Морозов: Судьбы каких людей впечатлили вас, когда вы работали с документами?

Антон Иванов: Воспоминаний не так много. Больше всего меня поразила судьба не первых жителей дома, не действительных членов Ленинградского отделения, а их детей. Как минимум трое из них оставили воспоминания. Например, Вадим Фролов, книга «Жернова». Это история, которую проживали дети, будучи старшеклассниками. Она пришлась как раз на 1938 год. Это год, когда дом был передан городу и перестал существовать как дом коммуны.

В 1938 году большинство жильцов дома-коммуны попало под репрессии. Дети наблюдали, как каждый день приезжает машина и забирают чьего-то отца. Вчера увезли друга отца, на следующий день забрали маму одноклассницы. Не конкретная судьба человека, а судьба детей дома политкаторжан зацепила меня больше всего.

Максим Морозов: Как бы вы оценили сегодняшнюю судьбу дома?

Антон Иванов: Слава богу, дом выжил. Почему я говорю «слава богу»? Да потому что охранный статус и статус памятника он получил только в 2014 году, если я не ошибаюсь. До этого момента ему уделялось мало внимания. Сейчас дом находится не в лучшем состоянии. Если вы обратите внимание, на нём погасла художественная подсветка – на одном из корпусов полностью, на другом – частично.