Александр II: встреча с Марком Твеном, психологическая загадка и провал реформ

В марте исполняется 140 лет со дня убийства Александра II – он был смертельно ранен на набережной Екатерининского канала бомбой, которую бросил народоволец Игнатий Гриневицкий. Незадолго до гибели император сказал сыновьям, что Россия идёт по пути к конституции. Однако после трагедии наступил период реакции, и аналог конституции появился только спустя 25 лет в разгар Первой русской революции. Александр II вошёл в историю как инициатор «Великих реформ»: отменил крепостное право и телесные наказания, учредил состязательный суд с участием адвоката, ввёл службу по призыву и сократил её срок. Кроме того, был дан импульс к развитию местного самоуправления – в сельской местности заработали земства, а в городах выборные думы и управы. Противоречивую и загадочную личность «царя-освободителя» обсудили на встрече в рамках просветительского проекта «Мы». С автором доклада «Пропущенный поворот. Судьба реформатора в России», профессором РГПУ имени А.И. Герцена, доктором исторических наук Инной Барыкиной беседовал шеф-редактор Business FM Петербург Максим Морозов.

Максим Морозов: Кажется, что мы об Александре II много знаем, потому что и в школьной программе он изучается, и в вузовской. Поэтому хотелось бы пройтись по необычным, ярким точкам. Допустим, встреча с Марком Твеном. Как они встретились, какие воспоминания оставил Марк Твен об Александре II?

Инна Барыкина: Марк Твен был отправлен вместе с группой американских журналистов в Европу, в путешествие по Европе, и как журналист должен был в свой журнал присылать небольшие очерки. Из этих очерков выросла книга «Простаки за границей». Он описывает все европейские страны, по которым проехал. Марк Твен – человек с хорошим юмором, поэтому там все саркастически-юмористически выглядит. И вот, наконец, они добираются до Крыма. Сначала до Одессы, потом им советуют посетить Крым. Они знают, какие сложные моменты могут их ожидать. Например, получение паспорта – потому что любой иностранец, въезжающий в Россию, должен был сдать свой иностранный паспорт и получить российский, а потом свой еще неизвестно, получишь обратно или нет. Они очень боятся, но к ним очень доброжелательно относятся, это его поражает. А дальше говорят, что он может получить аудиенцию у императора, не он лично, а вся группа журналистов, если они попросят. Они просят, император отвечает согласием, они прибывают в Ливадию, и видят, так сказать, императора, как тогда говорили, в партикулярном платье, то есть в гражданской одежде. Вместе с женой, дочкой, прислугой. Его братья, великий князь Михаил Николаевич и великий князь Константин Николаевич, очень радушно встречают американских журналистов, ведут их по своим дворцам, показывают покои. Они тоже поражены, ведь везде им показывали покои только лакеи, а здесь высочайшие особы императорской фамилии. И сам Александр II тоже дает аудиенцию с семьей, разговаривает. Марка Твена поражает, что он выглядит как обычный человек, его можно потрогать пальцем, а при этом он обладает огромной властью.

Максим Морозов: Про незавершенные реформы. Про те, которые удалось реализовать, опять же, мы знаем из школьной программы, но не все, к сожалению, удалось.

Инна Барыкина: Конечно, замысливалось больше, чем было проведено. В частности, тюремная реформа – улучшить содержание заключенных. Тогда и были построены «Кресты» как тюрьма нового типа. Церковная реформа – священнослужителей сделать более светскими, более доступными для народа, чтобы они разговаривали с верующими не на старом, ортодоксальном языке, а на современном. И таким образом поставить заслон католицизму, потому что католическая церковь быстро реформировалась, и еще поднять благосостояние низшего духовенства. Потому что какой верующий пойдет за бедным, убогим священником. И образование – эта реформа началась, но в следующее царствование, Победоносцевым, была закрыта. Только сейчас мы видим, как снова наше духовенство реформируется прямо на глазах. Реформа политическая – создание Конституции, парламента – она совсем не удалась, это мы хорошо знаем. Но в политической реформе было создание правительства по типу европейского. То есть кабинета министров, который без императора коллегиально обсуждает все решения, намечает путь развития страны, приносит на блюдечке императору, а император, если хочет, соглашается, если не хочет – не соглашается. Не получилось. Александр II ясно дал понять, что он не допустит учреждения премьер-министра. И такие реформы, по мелочам, я бы сказала: реформа податная – введение подоходного налога, всеобложения, в Европе уже было. Не получилось, ввели только в 1916 году, уже поздно было. Переселенческая реформа – разрешить крестьянам переселяться дальше на пустующие земли. Не получилось, она была связана с паспортной реформой, а паспортная реформа не получилась, потому что не знали, как отказаться от податной функции паспорта, от финансовой – паспортный сбор, и от фискальной, полицейской – держать человека на месте и следить за его передвижением.

Максим Морозов: Для вас как для человека, который глубоко занимается Александром II, в чем его психологическая загадка как императора и как человека?

Инна Барыкина: В том, что в нем уже начинает сказываться в большей степени человеческое. В его отце, Николае I, в большей степени государственное, он государственник и он держит себя все время в руках. Он закрывает свою личную жизнь, и личная жизнь не влияет на его государственные решения. Александр II в большей степени дает ход этому процессу, он подчиняется. Это, наверное, было неумолимо, мир менялся, время менялось, и император тоже должен был демократизироваться. Поэтому в его поведении политического деятеля много проявления человеческих качеств.

Запись трансляции