ТАТЬЯНА МОСКАЛЬКОВА: У нас появилось новое понимание прав человека в особых условиях

«Необходимо детально определить, что понимается под мерами самоизоляции», – заявила Business FM Петербург Татьяна Москалькова. Если госорганы вводят ответственность за нарушение самоизоляции, то они должны чётко прописать правила, отметила омбудсмен. Тема прав человека в карантине была одной из основных на завершившемся Петербургском международном юридическом форуме. Об актуальных терминах, зарубежном опыте работы в условиях коронавируса и основных жалобах россиян – в эксклюзивном интервью обозревателя Максима Морозова с уполномоченным по правам человека Татьяной Москальковой.

Максим Морозов: В целом, как вы оцениваете проработанность и легитимность терминов, которые сейчас у всех на слуху – это, конечно, и режим повышенной готовности, и пресловутая самоизоляция, причем принудительная самоизоляция, чиновники используют такие термины. Проработанность и легитимность как вы оцениваете?

Татьяна Москалькова: Сама ситуация для нас новая, и раньше мы использовали такие жесткие, устоявшиеся режимы, как чрезвычайная ситуация и под эту категорию у нас создан закон, который определяет функции режима, права и обязанности и так далее. Режим чрезвычайной ситуации сегодня, видимо, не дотягивает до этой ситуации. Поэтому президент сказал, что страна большая, и в каждом регионе своя ситуация. Где-то много заболевших, где-то мало. Где-то есть вахтовый метод и непрерывное производство, и оно является градообразующим, а где-то это – не актуальная проблема. И каждый регион стал для себя вводить свой режим. Например, Краснодарский край – ЧС, Москва – режим удаленного доступа и самоизоляция. Я думаю, что только практика сейчас должна определить, насколько эти термины соответствуют тому содержанию, которое мы ожидаем от мер, принимаемых властью.

Максим Морозов: Как вы считаете, нужно ли прописать более детально самоизоляцию, принудительную, в том числе, самоизоляцию – чтобы не было путаницы в терминах, на будущее?

Татьяна Москалькова: Определить детально, что понимается под мерами самоизоляции, обязательно нужно. Потому что если мы определили ответственность за нарушение правил поведения людей, то нужно эти правила детально прописать. Это общий юридический подход.

Максим Морозов: На Петербургском международном юридическом форуме коллеги делились своим опытом, как они преодолевают и сам коронавирус, и его последствия, в том числе те же самые юридические термины – чрезвычайное положение используется, угрожающее положение, повышенная готовность, как в России, в том числе. В других юрисдикциях сталкиваются ли и уполномоченные, и госорганы с этими проблемами, в том числе, толкования того, что происходит, терминологического?

Татьяна Москалькова: Да, буквально все государства, и мои коллеги-омбудсмены, сталкиваются со сложностью теоретического осмысления этой категории. Я проводила видеоконференцсвязь с сербским омбудсменом, господином Пашаличем, и с омбудсменом Азербайджана – все, конечно, испытывают большие сложности в реализации тех мер, которые государства принимают. Но самое главное, что меры есть, вот этим люди довольны. И, честно говоря, мне не приходят обращения людей, которые бы возражали против вот этого комплекса мер. Потому что беспрецедентная есть система гарантий, главное, чтобы она была реализована в жизнь так, как она задумана, вот это очень важно. У нас вообще появилось новое понимание прав человека в особых условиях. И право на дополнительные дотации, право на 12 тысяч уволенным с работы из-за коронавируса, право на возмещение вреда в связи с транспортными расходами, даже когда это не предусмотрено договором, и так далее. Но очень важно, чтобы контролировались исполнения этих прав. В Уголовном кодексе появилась норма об ответственности за нарушение эпидемиологических правил, если они повлекли умышленное причинение вреда здоровью или смерть человека.

Максим Морозов: Татьяна Николаевна, еще один вопрос по поводу основных обращений, в том числе через Instagram, я знаю, к вам обращаются граждане. Конечно, вопросы, наверняка, связаны и с коронавирусом, соблюдением прав на фоне коронавируса, карантина, самоизоляции. Знаю, что жалуются на кредиты, просят о соцподдержке, есть тревожные звонки с неоплачиваемыми отпусками – вот чуть подробнее расскажите, какие жалобы приходят.

Татьяна Москалькова: Вот этой тематики жалоб мало. Много приходит жалоб на отсутствие масок и дезинфицирующих средств в аптеках, хотя уже неоднократно такая задача жесткая определенно была поставлена и руководителем страны, и координационным советом, но жалоб вот таких приходит достаточно много. Я направляла сотрудников аппарата, на постоянной связи с уполномоченными по правам человека в других регионах – они подтверждают, что эта проблема есть. На втором месте по внутренним проблемам – это тестирование. Люди хотят пройти быстро тест. Во-первых, мало еще этих точек, во-вторых, они очень дорогие. И возможность, которая появилась совсем недавно – пригласить на дом бригаду для того, чтобы взять забор анализов – в общем-то, не каждый может себе позволить. Тем более, что, в общем, если это семья, то такой вызов обойдется дорого. Большое количество обращений было связано с возвращением наших граждан на родину, слава богу, что сейчас эта проблема решается. Я получала очень эмоциональные, просто разрывающие душу письма наших граждан. Очень важно, что сегодня выделены средства для тех, кто там остался, и они будут поддерживаться.

Максим Морозов: Какие международные меры на будущее вы могли бы предложить в связи вот с этой ситуацией?

Татьяна Москалькова: Эта ситуация, на мой взгляд, совершенно очевидна – встает вопрос о том, что нам нужна или отдельная Конвенция, или протокол к Европейской Конвенции о правах человека и основных свободах 50-го года. У нас нет комплексного международного документа, который бы: а) определил статус этих режимов, определил обязанность государства принять своих граждан, своих граждан, если они оказались за рубежом, и, наоборот, другому государству оказывать содействие иностранным гражданам, которые оказались в трудной ситуации в связи с эпидемией или распространением смертоносных болезней. Там целый набор может быть прописан мер, которые могли быть унифицированными для всех государств. То, что касается внутренних подходов, то гражданскую оборону никто не отменял, и на время гражданской обороны, вы помните, у нас есть целый комплекс мер, в том числе и некие запасы и питания, и лекарственных средств. В числе этих средств на случай эпидемии должен быть огромный набор масок, дезинфицирующих средств, которые по мере развития цивилизации должны обновляться, включая, может быть, и элементы искусственного интеллекта – роботы, которые должны работать в больницах, для врачей должны быть специальные костюмы, защищающие их от заражения. То есть определенный комплекс, набор на такой случай эпидемии.

Максим Морозов: Ситуация в учреждениях ФСИН – какие меры принимаются по недопущению распространения коронавируса в учреждениях пенитенциарной системы?

Татьяна Москалькова: Вы как раз были слушателем форума питерского, и на этом форуме выступал директор ФСИН и дал очень подробный отчет, анализ того, что сделано для того, чтобы не допустить распространения. Это изоляция от свиданий и встреч, но вводится возможность общения с помощью гаджетов.

Максим Морозов: То есть это видеосвязь, наверное – Skype, WhatsApp?

Татьяна Москалькова: Видеосвязь, да. Дезинфицируются камеры определенными средствами, как сообщается, периодически – то есть это система. Обеспечены средствами защиты и персонал, и те, кто находится под стражей.

Максим Морозов: Были опасения, что на всех сейчас, якобы, не хватает бахил, халатов, перчаток – в том числе на сотрудников.

Татьяна Москалькова: Я получала такие сигналы, сразу же связывалась с директором ФСИН, где подтверждалось – исправлялось моментально. Я получала обращения, связанные с тем, что ограничение получения посылок поставило в трудное положение тех, кто получал лекарственные средства. Особенно диабетиков – они получали от родственников и специальные лекарственные средства, и глюкометры. Сейчас эта ситуация исправлена...

Максим Морозов: Скажите, пожалуйста, не можете припомнить – из Петербурга были обращения, были сигналы?

Татьяна Москалькова: Из Петербурга не было. Было из Москвы и из других регионов.

Максим Морозов: Ваше предложение по пересмотру сроков УДО?

Татьяна Москалькова: Я бы сдвинула УДО для тех, кто положительно характеризуется и не совершил насильственное преступление. Конечно, это тоже требует юридической процедуры, внесение изменений в Уголовно-процессуальный и Уголовный кодекс. Но если мы говорим о некой особой системе мер и особом положении, то я думаю, что возможно было бы сделать такое изъятие на это время с тем, чтобы люди могли быстрее попасть домой. Также смежной проблемой является применение меры пресечения в виде заключения под стражу. Домашний арест, залог, другие меры вполне возможны, если это не насильственное преступление – об этом и в мирное время неоднократно говорил и генеральный прокурор, и руководители следственных органов, но, тем не менее, мы видим, что по ненасильственным преступлениям, связанным с имущественными правонарушениями, нарушениями общественного порядка все-таки часто применяется именно заключение под стражу.